- И вся ЭТА грязь без защиты? - уточняю, морщась, словно мне в лицо грязную тряпку сунули.
- Давай опустим эти подробности, - раздраженно передергивает плечами Шацкий.
- Стоп! Юрий Леонидович, это касается не только тебя, но и меня, потому что у нас с тобой после той поездки близость была регулярно. Я должна знать, от чего лечиться.
От последнего слова Юрка дергается, словно через него пропустили ток.
- Ты вернулась от матери только через четыре дня. Я успел сдать анализы и убедиться, что здоров. Да, Юль, и у тебя были критические дни. Секса между нами не было. Короче, это все чудовищно неприятные частности. Мы с тобой оба здоровы.
- А ребенок? - задаю вопрос, от которого теперь дергает меня. - Ну, то есть беременность. Это как?
- Я тоже над этим думаю, - поникшим голосом, отвечает пока все еще мой муж…
Глава 21
- Не могу больше находиться в кабинете! Давит он на меня! Давай договорим в гостинной, - сиплю, вытаскивая себя из кресла, и иду к двери.
Шацкий мне ничего не отвечает. Он сидит за столом, обхватив руками голову. Понимаю, что ему непросто. Но…
У меня впервые за годы нашей жизни происходит слом парадигмы со сбоем эмпатии и сопереживания.
Вернее, они есть, и мне Юрку по-человечески, каким-то сто двадцать третьим чувством, жалко. Только…
Вопросы: зачем, почему, ради чего, стоило ли совершенное того, - на корню давят все лучшее, что еще осталось во мне.
Выходя из кабинета, я даже не оборачиваюсь и не жду Шацкого, как было всегда.
Уверена, что у вас такое тоже случалось. Ну, это когда вы неожиданно для всех и для себя тоже меняете манеру своего поведения и отношение к тем, с кем живёте, работаете, общаетесь. Делаете это не для демонстрации своего Я, а не преднамеренно, просто чувствуя так…
Ну, вот и я. Выхожу, не думая о Юрке.
Иду, раздражаясь тому, как громко стучат мои каблуки.
На каком-то автомате дохожу до кофемашины, делаю себе двойной эспрессо.
Возвращаюсь в гостинную. Скидываю туфли. Забираюсь с ногами на диван и, отпивая кофе, смотрю в окно.
Слышу мягкий хлопок двери и шаги мужа, но никак на них не реагирую, а продолжаю созерцать.
Юрка тоже делает себе кофе. Также с чашкой приходит в гостинную. Садится в кресло напротив меня.
Мажу равнодушно по нему взглядом. Вздыхаю.
Шацкий полностью зеркалит меня, и мы сидим в тишине вакуума.
Через время муж первым прерывает молчание.
- Юль, понимаю, ты ждешь от меня более весомых и четких объяснений. Но…Как это не прозвучит ужасно глупо от взрослого мужика, я не могу объяснить больше, чем сказал про эту...
Юрий осекается и дергается.
Кофе из чашки проливается на белый диван.
Шацкий матерится и виновато выдыхает:
- Извини, Юль. Я не хотел. Случайно получилось.
Понимаю, что он про пролитый кофе, но самой ужасно хочется съязвить обо всем происходящем и я себе в этом не отказываю:
- Да, уж все не случайно случайно. Ты случайно познакомился с ней. Потом так же неожиданно оказался с ней в лифте и в постели. И, о боги, она так же случайно залетела. Вот прямо с одного раза. А может все же это было не раз? А то как-то слишком много случайностей на одного человека. - Это. Тьфу… Было лишь раз, - зло выдыхает Шацкий. - Уже говорил тебе. Больше чем сказал, мне нечего добавить или пояснить. Я не знаю…
- Юр…
Перебиваю мужа, не желая слушать его слушать.
- А что ты сделал, чтобы прояснить эти странные случайности? - стараюсь говорить ровно, но сама чувствую, как вибрирует мой голос. - Хорошо…Ты не знаешь, а безопасники твои что об этом могут сказать. Ты со своим начбезом это обсуждал?
- Да…Они занимались этим. Ничего настораживающего и порочащего не нашли на неё…
- Шутишь? А может ты, Юр, сам заинтересован, чтобы правды никто не узнал?
- Ты сейчас серьёзно?
- А почему и нет, Юрий Леонидович. У каждой ситуации есть тот, кому это нужно и важно. Ты же сам знаешь, просто так ничего не происходит.
- Юля, что ты этим хочешь сказать…
- Я пока просто размышляю, Юра. Потому не исключаю, что именно тебе выгодно, чтобы все было шито-крыто?
- Ты что мне не веришь, Юль?
- Хотела бы верить, Юрий. Хотела! Все эти месяцы. После визита Элоны гнала эту мысль от себя, потому что хотела верить тебе. Но… С каждым днем моя вера становилась все слабее. И сегодня… Она просто скукожилась окончательно и умерла, - на последней фразе, смахиваю слезы с ресниц.
- Юля-я-я, прошу тебя. Не надо торопит… Я смогу все решить…
- Что решить? С кем решить? - стону, хлюпая носом. - С Элоной решить? Или с ребёнком? Мне даже просто интересно... А ты ей что ответил, когда она тебя, как нашкодившего щенка, в беременность начала тыкать? И как это вообще все было? Ты же с ней, ну как сам говоришь, не виделся больше ни разу…
- Банально все было, Юля. Она написала сообщение. Мы встретились…
- Ну, то есть вы переписываетесь, - цокаю и морщусь, вспоминая те сообщения с номера без обозначения контакта, которые видела я сама.
- Да…Она мне пишет. Я ей не отвечаю, - поясняя, хмурится Юрка.
- Ладно. Не важно мне, как вы общаетесь. И как ты отреагировал, когда вы встретились?
- Обычно.
Удивился. Высказал сомнение, - Шацкий говорит, но я слушаю вполуха, потому что думаю о том, что устала ужасно от этого трагикомического фарса.
- Ты сидишь с таким лицом, Юль, словно я несу чепуху, - прерывает мои мысли Шацкий. Если это так то, что по твоему должен был сделать или сказать я.
- Ну, не знаю…Вероятно, правду…
- Какую правду, Юль?
- Простую, что, что ты не можешь иметь детей…
- Ты охренела что-ли, Юлия Борисовна?! - рявкает муж, матерится и орет на меня. - Или это шутка такая? Если шутка, то очень тупая! Нет, идиотская. Придумай что-нибудь более весёлое…
- А правда, Юра, она всегда выглядит, как тупая шутка.., - продолжаю спокойно бить по Юркиному самолюбию.
- Ну, и как же это я не могу иметь детей, если у нас Дашка есть? А? Разъясни мне это, дорогая моя женушка, - рычит Шацкий.
- Да, обычно…Так же как и у тебя сейчас может родиться ребёнок не от меня, - произношу фразу и вижу, как округляются глаза и вытягивается лицо у Юрки.
Дальше Шацкий начинает бегать по гостинной и изрыгать трехэтажные маты, чего раньше себе в моем присутствии не позволял никогда.
- Я тебе не верю. Ты это все специально, чтобы отомстить и, - рявкает Юрий.
- А зря. Вдруг я в отличие от тебя не лгу?! - хмыкаю, наблюдая, как муж поднимается по лестнице на второй этаж.
- Врешь. Хочешь сделать мне больнее, - кричит Шацкий.
- Думай, как хочешь. Вернее, как тебе удобно, - выдыхаю, встаю с дивана и иду к выходу на террасу, потому как мне не хватает воздуха.
И тут слышу грохот…
Оборачиваюсь и вижу, как Юрка, словно в замедленной съемке, падает и скатывается по ступеням вниз…
Глава 22
Пять дней назад Юрке провели экстренное коронарное шунтирование. Операция длилась шесть часов.
Все это время я по разрешению заведующего отделением ждала её завершение в коридоре перед операционным блоком.
Меня пытались отправить домой. Но…
Я не могла уйти. Мое шестое чувство показывало, что нужно находиться рядом с Шацким.
Прямо казалось, что лишь только стоит мне выйти из больницы, как может случиться то, что изменить уже будет нельзя.
И предчувствия меня не обманули.
Во время операции сердце Юрки остановилось. Оперировавший Шацкого кардиохирург, выйдя из операционной, так и сказал: “Родился в рубашке ваш муж. Побывал на стыке прошлого и будущего и вернулся в настоящее!”
Несмотря на то, что Юру ввели в медикаментозную кому, и моего присутствия сейчас не требуется, я не могу не приезжать к мужу каждый день.
Как это не смешно, а, вероятно, смешно от слова совсем. Пока шла операция, я успела пройти все стадии отрицания и пришла к прощению.
Может вас это удивит и даже рассердит, но…
Я простила мужу все вольные и невольные прегрешения. Сделала это, потому что его жизнь для меня была важнее всего.
И, вообще, а кто из нас не ошибался, не совершал неправильные и неблаговидные поступки?
И есть ли среди нас безгрешные - чистые душой. Те, которые живут и всегда поступают правильно так, как в заповедях написано.
Ну, неужели есть те, которые ни разу не лгал, хотя-бы во благо.
Или найдут те, что никогда и никому не завидовали даже “белой завистью”.
Да, и кто я такая, чтобы осуждать мужа, как и прощать ему грехи?!
Придет время и встанет он перед тем, кто может простить его.
Все это, конечно, лирика, но, простив Юрку, я чувствую себя гораздо лучше, чем все это время “до”.
Сейчас сижу около постели мужа, смотрю на лицо, что белее простыни, и вспоминаю только хорошее.
Почему-то хочется думать о хорошем.
Да, кто-то скажет, что у меня позиция страуса. И пусть…
Потому как за все годы нашей семейной жизни мне не за что Юру упрекнуть.
Так я и Левитину сказала во время последней встречи.
- Лев Давидович, служба безопасности Шацкого проверяла эту гражданку. Я сама вчера с начбезом разговаривала, - пересказываю то, что мне стало известно. - Он ответил, что ей 27 лет. Она - переводчик синхронист с приличным заработком. Работает через агентство. Живёт одиноко.
- Ну, это нам с вами и раньше было известно. Ещё когда мы к ней подослали дон жуана Виктора, - пожимает плечами Левитин. - Только если помните, она парня нашего быстро бортанула. Не интересен он ей. Гол, как Сокол, этакий зять нехер взять. Элоне нужна была рыба покрупнее. Скажем, как муж ваш.
Левитин берет паузу, словно думает над чем-то. Похмыкав, продолжает говорить:
- Я только одного понять не могу, чего она так вцепилась в Юрия Леонидовича. У неё до него был мужик из Минфина. После фармаколог и владелец сети аптек. До этих двух ее содержал Сомсин. Этот тот, что алмазный божок со скверным характером. Он бил её. Кстати, она ему досталась от лесозаводчика. Вот тот даже хотел на ней жениться. Но…Тут жена вернулась из Португалии. И ведь…