, точно зная, где его предел.
И раскачиваюсь. Насаживаюсь, постепенно ускоряя темп, пока кожа его живота не начинает подрагивать. Отпускаю себя, потому что хочу вместе с ним. Прогибаюсь в пояснице, чувствуя жесткие тиски на обеих грудях.
— Блядь… Наташ… — цедит сквозь стиснутые зубы. — Девочка моя охуенная!
Вдоль позвоночника проходит молния, тут же следом вторая. Я на грани и, кажется, вот-вот потеряю контроль. Рома тянет меня на себя, целует, толкая нас к совместному финишу.
— Я все, Ром… все!..
Кусаемся губами, сплетаем языки, и ровно за секунду до взрыва я слышу тот самый щелчок — соединение наших магнитных кулонов в целое сердце. Одно общее на двоих сердце.
Разлетаемся на электрические заряды, создавая мощнейшее по своей силе магнитное поле. Я кричу, Рома пьет мои крики, возвращая часть своей энергии в виде заполняющей мое лоно спермы.
Обессиленно падаю и кончиками пальцев ласкаю колючие щеки. Любить гения непросто, но я справляюсь. С того самого дня, как я покинула стены детского дома, мы не расставались. Я всегда была рядом. В моменты отчаяния вдохновляла, сегодня же разделяю его успех.
«Вечер у Гарика». Подумать только!..
О Роме так восторженно говорили, так одобрительно смотрели… Я, зная, сколько мы прошли ради этого, разревелась у монитора.
— Не уходи… — прошу в полудреме, когда он осторожно начинает вылезать из-под меня.
— Спи. Перезвонить надо. Люди поздравить хотят. Это тоже часть работы.
— Недолго, ага?..
— Спи, Гайка. — Легкий поцелуй в лоб, заботливо наброшенное одеяло. — Я скоро вернусь.
Я не люблю без него засыпать, поэтому, тихонечко лежа в комнате с неплотно прикрытой дверью, слушаю, как он говорит по телефону, смеется, обсуждая моменты из сегодняшнего интервью. Его душа ликует, не может остановиться, я все понимаю. Потом Рома записывает и отправляет кому-то несколько голосовых сообщений, прослушивает громкие ответы и, кажется, общается с Арчи по видеосвязи.
Борюсь со сном, понимая, что проигрываю, и не замечаю, в какой именно момент реальность меняет полюса. Я все так же слышу голос Ромы, который почему-то становится все ниже и глуше. Отдаляется. Его смех, от которого идет мороз по коже, незнакомые женские голоса.
Становится страшно и дико холодно. Будто к льдине спиной примерзаю.
— Ром!.. — зову беззвучно. — Рома!..
Голоса нет, он меня не слышит. И тогда я срываюсь с места и бегу на его поиски.
— Рома!!!
Темно. Ужас сковывает мои движения, но я упрямо продолжаю переставлять непослушные ноги.
— Рома!..
Он стоит спиной ко мне, с прижатым к уху телефоном. Смеется, активно жестикулируя рукой, и меня не видит. Я бегу, а он становится все дальше. Запинаюсь, раня голые ступни об острые льдины. Протягиваю к нему руки, но вдруг вижу, как лед между нами идет трещиной, образуя огромный, заполненный черной водой, провал.
А Рома ничего не замечает. Со смехом откидывает волосы со лба и уходит в темноту.
Глава 3. Наташа
Солнечные блики, отражающиеся от тонированных стекол башни «Федерация» в Сити, слепят и раздражают слизистую глаза. Опускаю на нос солнечные очки и, озираясь по сторонам, перехожу дорогу.
Картонная подставка с четырьмя стаканчиками горячего кофе оттягивает руку и неприятно сковывает плечо, а зажатая подмышкой пластиковая папка цепляется острым краем за ткань джинсовой куртки, и так и норовит выскользнуть на асфальт.
Лифт бесшумно доставляет меня на тридцать второй этаж, открывает двери и выпускает в залитый светом холл, перетекающий в сужающийся, длинный коридор.
По мере приближения я слышу, как из арендованной квартиры, которую Рома называет штабом, доносится гул возбужденных голосов и музыка.
— Привет, — бросаю в толпу.
Ответом служат пара незаинтересованных взглядов и столько же сухих кивков.
Вынимаю стаканчик кофе и ставлю на стол. Рома, закинув щиколотку одной ноги на колено другой, погружен в просмотр очевидно чего-то очень интересного. Стоящий за его спиной Арчи тоже.
— А мне? — требовательно спрашивает продюсер.
Вскинув взгляд, Березовский наконец-то меня замечает и жестких губ касается еле заметная улыбка.
— Тебе без кофеина, — сообщаю Роме.
— Мне шестьдесят лет и у меня плохая кардиограмма?
Арчи с сарказмом хмыкает.
— Нет, и можешь сказать мне за это «спасибо».
— Ну спасибо, — Рома отпивает, морщится и отставляет стаканчик подальше. — А нормальный кофе есть?
— Для Арчи — есть, — протягиваю продюсеру. — Капучино.
— Во второй половине дня пить капучино дурной тон, — раздается сзади женский голос.
Обернувшись, здороваюсь с нашим пиар-менеджером Анастасией.
— Опять не угодила, — бормочу под нос, выставляя остальные стаканчики из картона и обращаясь к присутствующим. — Угощайтесь.
Рома берет один из них, срывает крышку и, блаженно закатив глаза, выпивает сразу весь, а затем снимает с паузы видеоролик, и комната вновь заполняется звуком попсовой музыки.
— Вай, какая девочка, — говорит Арчи. — Ну ме-е-ед!
— Думаешь? — спрашивает Рома. — Ей так конкретно медведь по ушам потоптался.
— Ты ее не в консерваторию на работу приглашаешь.
— Тоже верно. Жопа — огонь!
Обхожу стол и пытаюсь заглянуть в экран телефона, касаясь затылка Ромы кончиками пальцев. Он отводит голову в сторону, и я вижу рыжеволосую девушку, плавно покачивающую бедрами.
— А кто это?
— Ильяна. Слышала о такой? — интересуется Арчи.
— Не-а. Не слышала. Но вокал — это не ее сильная сторона.
— У нее такие покровители, что ей для того, чтобы быть певицей, вообще петь необязательно.
— Кто? — уточняет Рома.
— Гаспарян.
— О-ого.
— Вот тебе и ого. Надо брать, пока не увели.
— Ладно, хорош, — гасит Рома экран телефона, откидывает его на стол и тянется за еще одним кофе, но я успеваю первой.
— Твой без кофеина, — проговариваю нараспев, двигая к нему безвредный напиток. Обхватив стаканчик вместе с моими пальцами, Рома давит взглядом, а я дерзко отвечаю тем же и слышу звук входящего на рабочий телефон.
Анастасия, приняв вызов, делает большие глаза и быстро убегает в другую комнату. А через минуту возвращается с выражением триумфа на лице:
— Ребят! Нас взяли в «Большое шоу». Только что позвонили. Съемки завтра.
— Да пошли они на хер, — усмехается Арчи. — Пусть тарологов своих снимают. Поезд ушел. Они теперь не наш уровень. Мы иксанулись и по говношоу не ходим.
Настя ошеломленно застывает и разводит руки в стороны.
— Мне им перезвонить и отказаться? Вы серьезно?
— Да, Настен. Да! Пусть идут на хер.
Поджав губы, она удаляется.
— Задрали, пидоры! — выплевывает Рома. — С утра телефоны оборвали. Названивают даже те, у кого я целый год в черном списке был.
— Баблом запахло. Чувствуют собаки.
Я не спорю. Им виднее.
Заняв свой стол у окна, вынимаю из папки стопку сертификатов и раскладываю их перед собой. Я бережно собирала их несколько лет и уже давно хотела, чтобы они заняли достойное место на стене в офисе. Кинув короткий взгляд на Рому, выискиваю самые престижные и выбираю для них рамки из красного дерева.
Березовский относится к этому скептически, а я считаю, он должен гордиться своими достижениями, как горжусь ими я.
Мужчины заняты бурным обсуждением вчерашнего интервью и без устали отвечают на телефонные звонки.
Я чувствую свою сопричастность, но, кажется, не до конца понимаю весь масштаб роли вчерашнего интервью в карьере Ромы. Интуиция шепчет, что нас ждут большие перемены. Какие они будут? Березовский к ним готов и имеет четкое понимание, как это отразится на нашей жизни. А я?
А я планирую просто быть рядом с ним.
Ближе к вечеру у Ромы начинается прямой эфир. Я с легкой улыбкой слушаю, как он общается с подписчиками:
— Ребят, презентация моего курса по ребрендингу личности «Измена» состоится через два дня. Все расскажу и даже дам конкретные механики, чтобы вы уже смогли применить их в жизни и поняли наконец, что счастья достоин каждый. Любой из вас. Так… следующий вопрос.
Рома задумчиво прищуривается и проезжается ладонью по светлым волосам.
— Сколько будет стоить ваш курс? — зачитывает Рома вопрос. — Смотрите, ребят, в моих интересах, чтобы все из вас хотя бы попробовали начать. Чтобы каждый из вас понял, что меняться не страшно. Любые перемены к лучшему. Поэтому сразу скажу, у нас будет несколько тарифов. Начиная от базового курса с проверкой домашних заданий куратором и заканчивая вип-тарифом с индивидуальной работой со мной лично. Результат будет напрямую зависеть от вашего желания. Кто-то купит базовый курс и взлетит, ну а кто-то и со мной не сможет. Ни за кем бегать я не собираюсь. Это ваша жизнь. Вы взрослые люди, приоритеты расставите сами.
Я прикусываю нижнюю губу, ожидая шквал негатива на подобную грубость. Открываю приложение на своем телефоне и, поспешно отключив звук, просматриваю комментарии. Вместо того, чтобы обидеться, подписчики Ромы отправляют лайки и слова восхищения. Видимо, кому-то заходит и такой, немного агрессивный стиль общения.
— Так-с, — продолжает Березовский, постукивая пальцами по столу. — «Роман, спасибо за информацию о вашем курсе, но чем он отличается от всех остальных? Послезавтра старт продаж у Яны Смелой. Все то же самое, только без пафоса».
Замерев от ужаса, уставляюсь на Рому, но он, кажется, спокоен. Удивительный человек!
— Да какой пафос, друзья? Я — такой же, как и вы, а мои стартовые условия, поверьте, были хуже, чем у девяносто пяти процентов из вас. Вы можете почитать все у меня на странице, я не люблю спекулировать темой своего детства. Но! Посмотрите где я был и где я сейчас.
Развернувшись, Рома предоставляет доступ камере к виду из окна.
— Я в Сити. У меня здесь офис. Когда я выйду отсюда, то поеду на тачке стоимостью в приличную двушку в центре Москвы. У меня есть все. Если вы можете также, я вас поздравляю. Если нет, — ослепительная улыбка касается его губ, а мое сердце замирает от обожания. — Вэлком на борт! Мы скоро начинаем.