Не успеваю и рта раскрыть, хоть что-то спросить, как Саша рубит гробовую тишину жестким голосом:
– Как здоровье бабушки, Света?
Вопрос хлещет, как удар плети. Света вздрагивает.
– Благодаря тебе… вам... теперь у бабушки все хорошо, – выдавливает она тихо, почти шепотом.
Саша усмехается.
– Да неужели, Света? Я сколько часов в операционной торчал, вытаскивал твою бабушку с того света, чтобы ее новый приступ хватил… из-за тебя! А ведь в больнице, когда ты за ней ухаживала, казалась такой заботливой, такой внимательной… А на деле – шкатулка с сюрпризом. Неприятным. Махинации, обман… Что еще, Света? Воровство?
Света что-то лопочет в свое оправдание, пытается выкрутиться, но Саша грубо обрывает ее, не дает развернуться во лжи.
– Насколько нам известно, ты обрадовала Лешу вестью о своей беременности, отчего мужик прямиком на больничную койку загремел, не выдержав такого потрясения.
Лицо у Светы меняется, становится землисто-серым. Не знала, что Лешка в больнице. Или только притворяется? Соседи могли сказать. Саша по-прежнему не дает ей вставить и слова. Он тут хозяин, доминирует, как матерый волк.
Арина и я – как за каменной стеной, за Сашиной спиной. Ловлю улыбку дочери. Легкую, почти незаметную, но такую красноречивую. Безмолвно говорит: "Во мужик, мам!"
– Ты ведь знаешь, Света, я как врач и без анализов мигом установлю истину: беременна ты или нет. Но для пущей убедительности сейчас прокатимся с тобой в клинику, сдашь анализы, и через пять минут…
– Не надо! – взвизгивает Света, вскидывая руку, словно защищаясь от удара. – Я не беременна! Да, это была уловка. Но я люблю Лешу!
Бред! Чушь! Любит она Лешу! Да она его использовала, как…
Арина не выдерживает, в голосе – ярость и презрение:
– Не смей врать! Я знаю цену твоей любви. Целое досье на тебя собрала. Думала, я всего лишь студентка, сопля зеленая, и у меня ума не хватит узнать, что ты за гнида? Вон из нашего дома!
Но Саша поднимает руку, призывая к спокойствию. Не дает Аришке выплеснуть всю свою злость. Держит ситуацию под контролем. И мне это нравится.
Он снова поворачивается к Свете. Но теперь смотрит и на меня. Жестом обводит комнату, словно приглашая меня осмотреться.
– Лучше сразу признайся, Света, что ты украла?
Лицо Светы вспыхивает от негодования.
– Да как вы смеете! – кричит она. – На мне только украшения, которые Леша подарил!
Саша вопросительно смотрит на меня. Качаю головой. Нет, таких украшений у меня никогда не было. Значит, правда – подарки Леши любовнице.
Становится еще противнее, чем от самого факта измены. Ведь он давно мне ничего не дарил. Отделается деньгами на день рождения, купит что-то, что я сама выберу. А тут – любовнице… Мерзко.
Саша рычит на Свету, приказывая ей убираться. Она, как испуганная крыса, начинает спешно собирать вещи. Точнее, то, что считает своими вещами. Хватает сумку, натягивает куртку, на ходу поправляя растрепанные волосы.
Вылетает из квартиры, хлопнув дверью так, что мы с Аришей вздрагиваем. В квартире повисает тишина. Давящая, гнетущая тишина.
– Спасибо, Саша, – говорю я, нарушая молчание. – Господи, если бы не ты…
Арина тут же распахивает окна настежь, словно выветривая из дома весь этот смрад дешевых духов и Светиного присутствия. Воздух предательства и лжи.
Саша предлагает бросить все и поехать к нему. У него большая квартира, там мы сможем отдохнуть, вкусно поужинать, прийти в себя. Но мы с Аришей решаем, что Саша и так устал. Ему нужно выспаться после тяжелой смены в больнице и этой… помощи нам.
Решаем остаться дома и привести его в порядок. Вымыть, вычистить, избавиться от всего, что напоминает о Свете.
Договариваемся встретиться с Сашей завтра. И эта мысль греет меня изнутри. Завтра будет новый день. Лучше, чем все предыдущие.
Саша уходит, и за ним закрывается дверь. Становится как-то пусто и холодно. Я привыкла к его присутствию, к его силе и уверенности. Мне не хватает его тепла.
– Ну что, мам? – спрашивает Арина, оглядывая комнату. – За работу?
Киваю. За работу. Нужно убрать этот хаос, эту грязь, эту вонь. Вернуть дому хоть какое-то подобие уюта и чистоты.
Арина моет окна, я протираю пыль с мебели. Молчим. Каждая погружена в свои мысли.
Час, два… Работаем не покладая рук. И постепенно квартира начинает преображаться. Воздух становится свежее, в комнатах появляется свет.
Когда заканчиваем уборку, чувствую усталость, но и облегчение. Дом словно дышит по-новому. Избавились не только от грязи, но и от тяжелого груза, который давил на нас все эти дни.
– Ну вот, – говорит Арина, оглядывая результаты нашего труда. – Теперь хоть дышать можно.
Улыбаюсь. Она права. Теперь здесь действительно можно дышать.
– Что будем делать дальше?
Пожимаю плечами. Не знаю. Просто хочу отдохнуть.
– Может, закажем пиццу?
Арина кивает.
– Отличная идея. И посмотрим какой-нибудь фильм.
Устраиваемся на диване. Прижимаю Аришу к себе. Хорошо, что она рядом.
– Спасибо, что приехала, – говорю я. – Мне так нужна была твоя поддержка.
Арина обнимает меня в ответ.
– Я всегда буду рядом, мам.
Смотрим фильм, едим пиццу и разговариваем. Обо всем и ни о чем. Просто наслаждаемся обществом друг друга.
Уже глубокой ночью Арина засыпает на диване. Укрываю ее пледом и любуюсь ее спящим лицом. Она так похожа на меня в молодости. Такая же упрямая, сильная и независимая.
Выключаю телевизор и сажусь в кресло. В голове – пустота. Не хочу думать ни о Леше, ни о Свете, ни о чем. Просто хочу отдохнуть.
Но мысли все равно возвращаются. Вспоминаю Сашу. Его взгляд, его прикосновения, его слова. Он стал для меня чем-то большим, чем просто друг. Он – моя опора, моя поддержка, моя надежда.
Не знаю, что будет дальше. Не знаю, что меня ждет в будущем. Но я знаю одно: не хочу быть одна. Хочу быть с Сашей.
Встаю с кресла и подхожу к окну. За окном – темная ночь. Смотрю на звезды и загадываю желание. Хочу быть счастливой. И верю, что мое желание сбудется.
Глава 24 Предчувствие
(Есения, три недели спустя)
Я сижу в душной палате, пропахшей лекарствами и безысходностью. За окном лениво тянется серый, для весны, день. Время от времени идет дождь. Леша ерзает на кровати, по привычке теребя край больничной простыни. Три недели после операции пролетели как в тумане. Аришка умчалась обратно в столицу, грызть гранит науки, а я осталась здесь, в роли сиделки и верной жены приходящей. Хотя, какая я ему жена? Бывшая. Но это не важно. Сейчас главное – он. И чтобы потом не грызла себя за то, что не помогла, не поддержала. Все-таки он отец моей дочери.
– Есень, ну хватит уже, – хрипло говорит Леша, глядя на меня виноватым взглядом. – Я все понимаю. Я виноват. Прости меня, пожалуйста.
Я отмахиваюсь, словно от назойливой мухи. Сколько можно? Каждый день одно и то же. Прости, прости, прости… Да простила я уже давно. Или почти простила.
– Леш, ну правда, завязывай. Надоело. Что толку ворошить прошлое? Все равно ничего не изменишь.
Он вздыхает, отворачиваясь к окну. В его глазах – тоска и раскаяние. Видно, что ему действительно тяжело.
– Знаю, что не изменишь, – тихо говорит он. – Просто… Мне так жаль. Я столько боли вам причинил. Тебе, Аришке…
Я вздыхаю в ответ. Да, боли было много. И обиды. И разочарования. Но сейчас не время для выяснения отношений. Сейчас нужно думать о будущем.
– Главное, что ты жив, Леш. Арише нужен отец. А что касается нас… – я делаю паузу, подбирая слова. – Между нами больше ничего нет. Будем общаться как родители Арины. И только.
Леша молчит, глядя в окно. Я знаю, что он сейчас чувствует. Ему больно и обидно. Он потерял меня. Потерял нашу семью. И все по своей глупости.
– Постарайся впредь быть умнее, Леш, – говорю я, смягчая тон. – И не наступай на одни и те же грабли дважды. Света… и ей подобные… Это не твой вариант.
Герасимова исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась. Короткое сообщение: "Прощай". И все. Ни объяснений, ни оправданий. Леша, как мне показалось, даже вздохнул с облегчением. Словно избавился от тяжелого груза.
– Я согласен на развод, Есень, – говорит он, не поворачиваясь.
Я киваю. Это было ожидаемо. Да и к лучшему.
– Хорошо.
В палате снова повисает тишина. Тяжелая, гнетущая тишина. Я чувствую, как мне становится не по себе в этом помещении. Стены будто давят.
Я встаю, собираясь уходить. Нужно вдохнуть свежего воздуха. И увидеть Сашу. Честно сказать, я в клинику-то больше из-за него прихожу, а не к Леше. В дни его дежурств. В остальное время мы не разлучаемся.
– Ты теперь с ним? – вдруг спрашивает Леша, когда я уже стою в дверях. – С этим врачом? С Волковым?
Оборачиваюсь, смотрю на него вопросительно.
– Это настолько важно для тебя?
Он пожимает плечами, отводя взгляд.
– Нет, просто… Ирония судьбы… Твоего бывшего спасает от смерти твой нынешний. Да, я дурак, Есения. Не разглядел в тебе бриллиант, а вот он с ходу, видимо… Что ж, будь счастлива…
Улыбаюсь ему, слегка киваю и выхожу из палаты.
В коридоре сталкиваюсь с медсестрой. Она с чарующей улыбкой направляется в палату к Леше, защебетав что-то про лекарства и режим. И ведет себя как-то… слишком заинтересованно. Даже чересчур. Она не просто консультирует пациента о приеме лекарств. Она флиртует. Я это уже неоднократно заметила, пока навещала его.
Даже так? Неужели у моего бывшего мужа наклевываются новые отношения? Ну и дела, ну и Казанова!
Я иду в сторону ординаторской, проводя рукой по лбу. С утра какое-то странное недомогание. Слабость, легкая тошнота. Может, просто переутомилась.
Вдруг вижу Сашу. Он идет мне навстречу, в руках – выписка для Леши. Улыбаюсь ему, и он улыбается в ответ. Но его взгляд становится вдруг обеспокоенным. Он моментально считывает мое состояние. Как врач, как мужчина, как… человек, которому я небезразлична.