— Оставь его, Славка! Пусть живет, как хочет. НАС теперь с ним ничего не связывает — оказывается, он женился в Грузии и даже ребенком обзавелся! Зачем он затеял нашу свадьбу? Хотел мне отомстить? У него получилось…
Прощаясь, Алена обняла Ярослава, поцеловала в щеку, думая, что больше с ним не увидится — переведется в Питер и диплом защищать будет уже там!
61
Теперь все мысли Алены (не радостные, а прагматичные — она не обрадовалась, но приняла ситуацию) были о ребенке: как ей теперь изменить свою жизнь, чтобы угрозы маленькому эмбриончику не было⁈
Но подумать Галина Викторовна внучке не дала, видя ее удрученное состояние, приносила чай с печенюшками, задавала вопросы, выспрашивая о «ссоре» с женихом, пока Алена не вскочила с кровати и не стала собирать «походную» сумку.
— Опять сбегаешь? Я как чувствовала, что опять этим закончится! — сердилась пожилая женщина. — Сколько можно бегать от мужиков? Сказала бы ему в глаза: «Пошел вон! Ты женат!».
— А ты откуда знаешь? Вот ты так и скажи, когда он придет, а я в бега отправлюсь! Нервы свои тратить на этого двуличного мерзавца я не желаю!
— Назад когда?
— Посмотрю, что с квартирой, может ремонт нужен.
— Мужик должен с ремонтом разбираться!
— Где я тебе его возьму? Рожу что ли… — вскинулась Алена, но тут же запнулась.
— А хотя бы и роди — мужик нам в семье нужен!
И тут Алена повалилась на кровать, прямо на вещи, и зарыдала.
— Ну, здрасти… Чего так убиваешься? — опешила Галина Викторовна. — Ладно уж, езжай! Этого твоего сама с лестницы спущу, если явится! Всякое в жизни бывает, но, чтобы двоеженцем стать… Он свой второй шанс не использовал — вот и забудь о нем! Бери с собой все нарядное — майские праздники на носу, может куда сходишь с друзьями, развеешься!
Покидав в сумку «все нарядное», Алена надела джинсы, кроссы, свитерок и поспешила на вокзал.
Но если не везет, то не везет по полной!
62
Выйдя из метро, Алена попала под такую «майскую» грозу (в конце апреля), что за минуту промокла насквозь… Так и шла до вокзала прямо по лужам, подставляя лицо дождю, чтобы дождь смывал текущие по щекам слезы… Опять у нее «неудавшаяся любовь»!
В туалете вокзала она переоделась, запихнув мокрые вещи в пакет и засунув его на дно сумки, кое-как подсушила волосы, и в поезд она садилась уже в белом «нарядном» костюме и красных туфельках.
Сев на свое место, Алена дождалась пока поезд тронется и пересела на свободные кресла, чтобы подумать в одиночестве, но к ней тут же подсел какой-то выпивший мужик.
— Девушка, вы прекрасны! — громко оповестил он полвагона и закинул ногу на ногу, не давая Алене выйти в проход и пересесть.
— Жалко, что я в белом костюме! Испачкать боюсь! — вставая с сиденья, кровожадно оскалилась «прелестница» (бегая на дорожке, она смотрела через прозрачную стену на занятия по самообороне). — Вот прикидываю, в глаз вам ткнуть пальцем или по ушам врезать? Где будет крови меньше, как думаете?
Мужчина опешил от такой кровожадности безобидной на вид девушки.
— Вот ты где? — раздался рядом мужской голос, и мужская рука протянулась к Алене. — Прости, дорогая, я был неправ — св, конечно же, лучше, чем сидячие места.
Алена игру приняла, вложила свою руку в мужскую руку, взглянула на «дорогого» и удивленно вскинула брови — узнала русоволосого «шутника» с серьезными, карими глазами, только теперь он повзрослел на три с половиной года, посерьезнел, волосы были аккуратно подстрижены, на открытом лице появилась легкая небритость, придающая брутальность.
— Лежать лучше, чем сидеть! — изрекла Алена прописную истину и мило улыбнулась «дорогому».
— Даже стоять лучше, чем сидеть! Уж я то знаю! — хмыкнул «дорогой» и выразительно посмотрел на подвыпившего мужчину.
Тот снял ногу с ноги и подвинулся, пропуская «чужую дорогую». Алена повернулась к сумкам, но «дорогой» решительно вытянул ее в проход.
— Я возьму.
Мужчина подхватил сумки, взял ее за руку и потянул в другой вагон.
«— Ладно, сяду в другом вагоне, — подумала Алена, идя за мужчиной в сером костюме „с иголочки“, от которого дорого и приятно пахло. — От пьяного мужика хоть избавлюсь!»
Но мужчина не собирался останавливаться в соседнем вагоне, и в следующем тоже не собирался. Проходя третий вагон, Алена слегка затормозила и потянула свою руку из крепкой, властной, мужской руки. Но руку ее мужчина не отпустил.
— Все, все! Я уже пришла.
Мужчина остановился, повернулся, посмотрел на нее и не согласился.
— Мы идем ко мне в купе — там вы выпьете пятьдесят грамм коньяка, чтобы не заболеть, залезете под одеяло, чтобы согреться, и расскажите, что же вас так огорчило, что даже гроза не заставила вас идти быстрее.
От этой его бесхитростной заботы слезы выступили у Алены на глазах, и она отвернулась.
— У меня все в порядке! — заморожено произнесла она и попыталась снова вытянут свою руку из мужской руки.
— Вы хотите заболеть и слечь с температурой?
— Нет… Наверно, температурить мне сейчас нельзя.
— Всем болеть нельзя! — уверенно заявил мужчина и, догадавшись о ее сомнениях, дернул бровью. — Может, вы меня боитесь?
— Ну, вот еще! — фыркнула Алена. — Что вас бояться⁈ Вы серьезный ответственный, заботливый…
— Угадали — я именно такой! Это мне надо вас бояться! Как вы там угрожали мужику в два раза здоровее вас: «Глаз выколю! По ушам врежу!»
— Еще и между ног могу…
— Это уж совсем варварство! — едва сдерживая улыбку, пожурил мужчина Алену, как маленькую девочку. — И где вы только этого нахватались?
— На курсах самообороны.
— Понятно! Связываться с вами себе дороже! Но я все-таки попробую… связаться. Пошли!
И он пошел дальше по вагону и потянул Алену за собой.
И она пошла…
Он так просто и заманчиво говорил о коньяке и одеяле, что Алена почувствовала, что если сейчас не выпьет стопочку (хотя коньяк она никогда не пила) и не накроется теплым одеялом, то просто заболеет и умрет!
63
Мужчина довел Алену до своего купе по-хозяйски распахнул дверь, и втянул ее внутрь.
— Располагайся.
Он выглянул в коридор и то ли попросил, то ли приказал:
— Коньяк, плед, таблетки от температуры, — и, обернувшись к Алене, спросил: — Ты есть будешь?
— Буду, — кивнула она, чувствуя, что ужасно проголодалась, и добавила: — Если ты тоже будешь есть.
Мужчина удивленно хмыкнул — давно его не называли на «ты» молоденькие девушки.
— Ладно, принесите нам поесть из ресторана и градусник раздобудьте — похоже, наша промокшая принцесса заболевает!
— Ничего я не заболеваю, — усаживаясь на широкий диван, возразила Алена и осмотрела купе. — Сто лет не ездила в купе — здесь, конечно, лучше, чем в сидячем.
— Здесь хоть выспаться можно, — сунув руки в карманы, согласился хозяин купе, пристально разглядывая гостью.
Он увидел ее еще там, на дороге, сразу узнал, хоть она была одета совсем по-другому, но пока остановил машину, пока догнал, пошел следом (даже, как дурак, торчал на вокзале под дверями «дамской комнаты»), а когда увидел ее в том же дорогом, белом костюме и красных туфлях… снова подумал о ней невесть что… а о себе, что опять ошибся, но решил убедиться в своей ошибке и проследить… сам убедиться, лично, и пошел следом, а когда увидел, что она никого не встречает и ни к кому не едет, а садится в поезд… резко изменил свои планы и сел в тот же поезд.
— У вас… нет, поскольку мы давно знакомы, то на «ты»… — в слух решила Алена. — У тебя проблемы со сном?
— А мы «давно знакомы»?
— Отвечать вопросом на вопрос — неприлично! Сначала ответь, а потом спрашивай — мне интересно узнать о тебе побольше. Как твое разбитое сердце? Зажило?
— А у меня что, разбито сердце?
— Сам сказал, что, если я не соглашусь быть с тобой, разобью тебе сердце.
— Я такое говорил? — опешил мужчина. — Я предлагал тебе выйти за меня, а ты отказалась?
Вспоминая, Алена несколько секунд молчала.
— Нууу… можно сказать и так. Предложение «быть вместе на всю оставшуюся жизнь» — было! Весь вагон это слышал и твои друзья в том числе! Неужели ты меня не узнал?
Настала очередь молчать и вспоминать хозяину купе.
— Не помню такого! Я предлагал тебе выпить шампанского и закусить… и остаться, а ты отказалась. Ты об этом предложении говоришь?
— Нееет… Когда это ты предлагал мне «выпить, закусить и остаться»? — удивилась Алена. — Я такого не помню. Мы разве с тобой встречались где-то кроме поезда?
— В Новый Год на презентации компании по морским грузоперевозкам.
— Да, я там была… разговаривала с устроителями презентации. Так это ты сидел на террасе, волновался и узнавал о моем впечатлении? Голос, вроде, твой, но лица твоего я не видела. Значит, мы снова встретились… Почему же ты не подошел, не познакомился?
— Ты слишком быстро убежала. Видно, не очень-то хотелось тебе знакомиться со мной!
— Но тебе же хотелось познакомиться! — Алена лукаво посмотрела на стоящего рядом мужчину. — Хотелось, хотелось, я чувствовала…
— Ладно, признаюсь — хотелось.
— А почему же ты меня отпустил? Не познакомился?
— Дела, — коротко оправдался Михаил.
— Ну, дааа, дела важнее… — разочарованно протянула Алена. — Нет, я сейчас говорю не о встрече на презентации, а о нашей первой встрече в поезде и твоем предложении! Под Новый Год три с половиной года назад ты шел по вагону, спрашивал врачей…
— Ты меня увидела и запомнила? Если бы я тебя заметил, я бы тебя не отпустил!
— Врешь — ты меня встретил на презентации и отпустил — дела важнее… — упрекнула Алена, чувствуя обиду на «хозяина» купе. — Я понимаю почему ты меня в нашу первую встречу не разглядел за моей внешностью, но во вторую встречу почему упустил возможность познакомиться… Может, все было бы совсем по-другому… — сожалея, она помолчала, справляясь с разочарованием. — Ладно… Вспоминай: «у меня мама врач, и папа врач, и бабушка врач…»