о своим враньем делать! Она на тридцатку месяц живет с бабкой, а я эту тридцатку за день проматываю!
— Дела… Ну, ты и влип!
— Я ей кольцо с бриллиантом за миллион выбрал, она даже на цену не посмотрев, отказалась — выбрала в два раза дешевле. Мы как из разных миров… но я без нее жить не хочу! Как теперь из всего этого обмана выпутаться?
— Скажи, что тебя повысили! Из кладовщика сразу в директора фирмы.
— Хохмишь⁈ А мне не до смеха!
— Тогда мне свою фирму подари, а я тебя, так и быть, начальником склада назначу.
— Я с тобой серьезно! Душу изливаю, а ты! — обиделся на друга Михаил.
— Дурью ты маешься! Из каких это вы разных миров? — не пожалел друг. — Забыл, как десять лет назад на перловке с килькой сидели, потому что дошеки было дорого жрать! Из одного вы мира, Мишаня! Очнись! И детство у вас одно — у нее даже побогаче и посчастливее твоего! Так что не дури — с бизнесом тебе подфартило, использовал свой шанс, но с ним ты и рискуешь — щас деньги есть, а завтра их нет! Поэтому я конкурентов и опасаюсь! А со Снегуркой тебе реально повезло — завидую! Такую наивную дуру-идеалистку, чтобы не поинтересовалась за кого замуж выходит — днем с огнем не найдешь! А на счет денег не парься… Может, завтра вышибут тебя из этого бизнеса, или прогоришь и без гроша останешься!
— Ты прав, Сань, напомнил откуда я, а то последнее время меня разболтало от перспектив и миллионов, мать их…
В дверь постучали.
76
— Звал, Михаил Егорыч?
В кабинет вошел начальник службы безопасности — невысокий мужчина глубоко за сорок с цепким ментовским взглядом.
— Проходи, садись, Василий Игнатьевич.
— Потом договорим! — зам встал и вышел из кабинета.
Дождавшись пока дверь закрылась, и начальник службы безопасности сядет с другой стороны стола, Михаил сухо поинтересовался:
— Объясни, ка, мне, Василий Игнатьевич, почему это я последним узнаю о любовнике у своей любовницы? Ночуют они в квартире, которую я оплачиваю, разъезжают на моей машине, жрут на мои деньги… Я как-то не рассчитывал кроме любовницы содержать еще и ее любовника! Александр Вадимович мне о конкурентах твердит, засланных казачков в каждой женщине подозревает, а у меня под носом такое твориться!
— Мы же за ней не следим визуально! Телефонные звонки проверяем — ничего подозрительного!
— Ничего подозрительного⁈ На кой хрен мне вся ваша охрана, если в квартире рядом с любовницей никто не может гарантировать мою безопасность? Охрана проводила меня до двери, я вхожу в квартиру, захожу в спальню, а там… бычара с пистолетом! А охрана ни сном, ни духом!
— Виноват, Михаил Егорыч, надо было камеру напротив двери повесить.
— Согласен, виноват ты, Василий Игнатьевич! Проштрафился! Исправляй — пошли ребят в Питере, и чтобы этой шлюхи в двадцать четыре часа ни в Москве, ни в Питере не было! Вернется — сядет! Будет пакостить… сам лично придушу! С работы долой! Заблокируй ей все связи с компанией! Договор по квартире расторгнуть. И Василий Игнатьевич, давай больше таких проколов не допускать! Как же ты будешь мою жену и детей охранять, когда у себя под носом предательство продажной девки проворонил!
— Виноват, Михаил Егорыч! Прости. Ведь проверяли ее по полной — два года в компании работала, вот и расслабился, поверил.
— Выясни, почему любовника просмотрели и кто в этом виноват! И сам… слышишь, сам виновного накажи! — сделав небольшую паузу, «начальник» подождал признания проштрафившегося сотрудника и, не дождавшись, продолжил: — Теперь о главном! Я женился! Жить буду по другому адресу, его охрана знает, — Михаил подвинул к мужчине свидетельство о браке. — Женат я вот на этой женщине! Узнай про нее все. Уточняю задачу: я хочу защитить ее и понять кто или что может угрожать ей и нашим детям! Она моя семья!
— Понял.
— И еще… скоро у моей жены защита диплома, я под это дело ей телефон подарю — пусть наши умельцы поставят в него программки шпионские и прочие хитрости, — видя непонимание Михаил уточнил: — Повторяю: я не намерен ее контролировать, я хочу уберечь ее… от всего! Вот представь: жена беременна, а та же Наташка присылает ей наши фотки в постели, как бы настоящие… Жена разволнуется! А если она ребенка из-за этих фоток потеряет? И как мне тогда перед ней оправдываться? Хладный тру… тело обманщицы приволочь? Но трагедия то уже произойдет!
— Всего не предусмотришь, от всего не убережешься!
— Согласен, но по возможности… Ей надо будет охранника выделить.
— Все сделаю, по базам полицейским всех пробью.
Слушая заверения начальника своей службы безопасности, Михаил смотрел прямо в глаза сидящему напротив мужчине и, едва сдерживая раздражение, подергивал верхней губой.
— Ты уж постарайся, Василий Игнатьевич! А то ведь нам с тобой расстаться придется! Подвела тебя племяшка-Наташка твоей женщины — не проверил ты ее должным образом по полицейским базам, но в мою компанию на работу пристроил, и связи ее и прежних друзей по полицейским базам не пробил, а я пробил, не поленился — твою работу выполнил (правда, поздновато!) — веселое у твоей протеже было отрочество: она пьяных мужиков прелестями своими завлекала, а друзья их грабили, не села только потому что ей четырнадцать не исполнилось! Тебе надо так подставляться из-за чужого человека, работу, репутацию терять?
Начальник службы безопасности сидел красный, как рак, и потел — поверил гражданской жене, пристроил ее племянницу без проверки — девке восемнадцать, какие тут правонарушения, а теперь огреб по полной!
— Предупреди ее по-родственному, чтобы не совалась к моей семье — в краже денег обвиню, а если из-за нее что случиться, надолго за наркоту сядет!
— Прости, Михаил Егорыч!
— Иди, Василий Игнатьевич, работай! Теперь ты не только за мою безопасность отвечаешь, но и за безопасность моей семьи! Больше проколов быть не должно!
77
В конце рабочего дня в кабинет постучали.
— Заходи, Василий Игнатьевич, — отрываясь от дел, разрешил Михаил.
— Сначала по первому вопросу — отправили к дальним родственникам, ни тот, ни другая в Москве, ни в Питере не покажется! Договор по квартире расторгли, камеру по новому адресу поставили. По второму — по жене вашей чисто, все ее звонки проверили, людей прошерстили — только бывший жених — Давид Циклаури — проходил свидетелем по делу о самоубийстве его бывшей подружки. По отцу, дедушке, бабушкам чисто, а вот по матери… больше двадцати лет назад дело открывали по передозу… алкоголя и быстро закрыли. А что там на самом деле было… но похоже открывали его по одной статье, а потом переквалифицировали — простое «отравление алкоголем» не тянет на возбуждение уголовного дела без летального исхода. Фамилию следока и его контакты я тебе, Михаил Егорыч, скинул.
Михаил кивнул и перевел взгляд на бумаги.
— Только двадцать лет прошло, срок давности и все такое — никто ничего рассказывать не будет, да и не доказать теперь ничего, но дело мутное.
Дождавшись пока начальник службы безопасности вышел из кабинета, Михаил позвонил Алене.
— Привет, женушка. Что делаешь?
— Жду муженька, — обрадовалась звонку Алена, — и скучаю.
Михаил улыбнулся и дал себе слово устроить им «медовую неделю».
— Собираюсь к твоей бабушке. Прозвони, предупреди, что заеду. А завтра чесов в восемь домой приеду, — пообещал Михаил, — и адвокат подойдет.
— Ты у бабушки останешься ночевать? — «закинула удочку» ревнивая женушка.
— Вряд ли, у меня… ревизия на складе — всю ночь провозимся. Вечером еще позвоню. Отдыхай и есть не забывай!
Поговорив с женой, Михаил позвонил следователю, который вел «мутное дело». Он оказался неразговорчивым, но на встречу согласился — уж очень хотел подзаработать. Договорились встретиться завтра перед отъездом в Питер.
78
К Галине Викторовне Михаил приехал с полными пакетами.
— Зачем же столько? — качала головой пожилая женщина, придирчиво разглядывая мужа внучки: среднего роста с приятным лицом, русоволосый, серьезный — вроде ничего! — Значит, вы поженились?
— Да, — Михаил достал из кармана пиджака свидетельство о браке и подал Галине Викторовне. — Простите, что не предупредили — мы просто расписались.
— Что за спешка такая?
— Не захотел от себя отпускать такую красавицу! — отделался шуткой Михаил, но глаза его оставались серьезными. — Вот пришел познакомиться.
— Вы любите друг друга?
— Не знаю, — опустив глаза, Михаил пожал плечами. — Нам хорошо вместе, и я хочу заботиться о ней и наших детях.
— Пойдем, ка, попьем чайку, зятек, — предложила Галина Викторовна, прошла на кухню и включила чайник, — и ты мне расскажешь, как это тебя такого богатого и делового угораздило жениться на моей внучке! Какой у тебя в этом интерес? Ведь мы, как говорит нынче молодежь — нищеброды!
Михаил скривился — он думал, что с бабулей будет легче, чем с внучкой, а оказалось, она видит его насквозь. Пришлось идти пить чай и есть пряники…
Выслушав «зятька», Галина Викторовна ему поверила — говоря об Алене голос у него мягчал, глаза светились, и она разоткровенничалась.
— Это я виновата, что у Альки все наперекосяк… Родители ее на меня спихнули и умотали в свою Африку, а мне уже много лет, а тут парень за ней хвостом стал ходить, букеты каждый день шлет… красивый, статный, богатый. Вот и захотелось мне ее жизнь устроить, пока жива, подумала — вот оно, ее счастье, а она один раз с ним свадьбу отменила, потом второй раз…
— Значит, другого ждала, — сделал вывод Михаил и порадовался — сложись все иначе, не встретились бы они с Аленой.
— Ну, а ты к ней каким боком? Она богатым не доверяет — мажора своего больше полугода выдерживала, прежде чем согласилась за него пойти, а ты раз-два и женился!
— Да она и не заметила, что я богатый… да и не такой уж я богатый. А с Лёлей мы в одном вагоне ехали в Питер, она под дождь попала, промокла, простудилась, я ей таблетки дал, пледом накрыл, чаем напоил — вот и познакомились.