Внезапно ей удается вывернуться, и она бросается ко мне. Раньше, чем женщина успевает до меня добраться, между нами вырастает Рэгвальд, поэтому удар ее когтистой лапой приходится на плечо мужа, а не по мне.
— Пр-р-рочь! — рычит Делирия. — Она лишняя. Без нее мы были бы счастливы с тобой.
Рэгвальд отбивает очередной удар сошедшей с ума полудраконицы и усмехается.
— Уверена? — он наступает на нее. — Что подмешивали Айлин и кто, я уже выяснил. Может, сама расскажешь, чем воздействовали на меня? Или мне отдать тебя моим лучшим инквизиторам?
Делирия разражается отвратительным смехом, больше сейчас похожим на гогот чаек над добычей.
— Интересно? А я расскажу. Дракона глушили тем же цветком. А дальше нужно было всего лишь поменять силы амулетов: мою отдать Айлин, а ее, такую сладкую и желанную для тебя, передать мне, — она снова пытается атаковать, но снова Рэгвальд блокирует ее выпад.
Я вижу, как на кончиках его пальцев зарождается золотистое плетение — драконья ловушка.
— Это невозможно, ты же знаешь, — отвечает мой муж. — Сила неразделима с душой.
Она оскаливает свои острые, ставшие конусообразными зубы.
— Нашла умельца. Цена высока, но она того стоит. А ты, ослепленный и без взаимопонимания с драконом, не замечал, как угасает твоя жена. Оставалось совсем чуть-чуть, но эта дура вмешалась в идеальный момент! Но… Теперь уже дороги назад у нее не будет.
От ее слов кровь стынет в жилах. Так вот как все было. Все же лекарь был…
Рэгвальд выпускает плетение, но за секунду до того, как оно касается тела Делирии, она успевает дотронуться до меня чем-то, от чего волосы на затылке встают дыбом, а я проваливаюсь в темноту.
Темнота обволакивает все мое тело, мне трудно держать глаза открытыми и даже дышать. Сердце разъедает страх, понимание чего-то неизбежного и непоправимого. Пахнет чем-то протухшим и полуразложившимся настолько сильно, что к горлу подкатывает тошнота.
Я с трудом сглатываю, понимая, что во рту совершенно сухо, даже язык прилип к небу. Низ живота тянет так, что хочется поджать колени и свернуться клубочком. Нет! Мой малыш!
В вязкой тишине раздаются трескучими раскатами грома слова:
— Ты моя. И твой ребенок теперь тоже принадлежит мне! И можешь не надеяться — тут муж не найдет тебя.
Глава 50В западне
Кровь стынет в жилах, пытаюсь повернуть голову, чтобы понять, откуда идет голос, но, кажется, будто отовсюду. Потому что вокруг меня ничего, ни огонечка.
Прислушиваюсь к своим ощущениям. Темнота обволакивает не все тело — руки и ноги будто оплетены тугими жгутами, прикосновение которых кажутся липкими и холодными. Я словно подвешена в воздухе, потому что не чувствую под собой опоры. От этого ощущения кружится голова и теряется понимание, где верх, где низ.
Собираюсь с силами и пытаюсь двинуть руками, выпутать их из жгутов. Но они будто намертво прилеплены к моей коже.
Страх заставляет сердце биться быстрее, чем у птички. Безумно, до слез хочется, чтобы сейчас Рэгвальд оказался рядом. Даже в самый сложный момент, без доверия и с осознанием предательства, я чувствовала себя рядом с ним под защитой. Он спасал. Приходил в самый страшный момент на помощь…
А теперь? Как же такое может быть? Где я? Кому я понадобилась?
— Прекрасно, — снова звучит трескучий голос.
Затем со всех сторон начинают раздаваться леденящие душу шорохи и поскрипывания. Вдалеке передо мной появляется единственная ярко-алая точка, которая в окружающей тьме кажется ослепительно-яркой. Свет режет глаза, и я жмурюсь, а когда разлепляю веки, на фоне этого алого ареола четко выделяется темная фигура в капюшоне.
— Ну, здравствуй, Айлин, — звук теперь концентрируется под капюшоном. — Давно мы с тобой не виделись, я даже начал скучать.
Я знаю этот голос. Но от этого мне не становится легче, наоборот. Накрывает новой оглушительной волной ужаса и отчаяния, потому что это лекарь. Тот, кто почти полгода доводил меня до бессилия, тот, кто причинял мне неимоверную боль, тот, о ком говорила Делирия.
На лбу тут же выступает испарина, я чувствую, как по виску стекает капля холодного пота. Желание каким-то образом выпутаться и сбежать становится в разы больше. Теперь, когда я точно знаю, что все его манипуляции, которые он совершал, были направлены не на то, чтобы помочь мне забеременеть, а, наоборот, чтобы разлучить меня с Рэгвальдом.
— Мне всегда нравилось то, какой молчаливой и терпеливой ты была, — едко говорит лекарь, приближаясь ко мне. — Доверчивая, открытая… Магия светлая и оттого такая вкусная… Не мог отказать себе, и каждый раз понемногу лакомился ею.
Он смеется, будто тихо лает.
Внутри все трепещет, хочется сжаться в комок, но, как только я пытаюсь отвернуться, шею обвивает еще одним ледяным жгутом.
— Нет, милая, не отворачивайся, — шипит лекарь. — Иначе как я еще смогу подпитаться твоей магией. Нахождение тут, знаешь ли, отнимает слишком много сил.
Проглатываю жесткий ком в моем горле. Разлепляю высохшие губы:
— Где мы? — хрипло спрашиваю я и не узнаю свой голос.
— А все там же, Айлин, в чертогах твоей души. В той части, которую уже успела захватить метка проклятого бога, — слышно, что мужчина снисходительно улыбается, как будто говорит с маленькой глупенькой девочкой. — Эта драконица сослужила отличную службу, когда, мало того, помогла мне проникнуть в замок к черному дракону, так и впустила в твою душу.
Делирия… Неужели это все из-за ревности? Все из-за того, что, когда она уже была уверена, что Рэгвальд женится на ней, даже несмотря на слабое свечение амулетов, появилась я. Наша с Рэгвальдом любовь вызвала в ней столько зависти и ненависти ко мне, что женщина решила впутаться в такое, связаться с этим человеком… А человеком ли?
— Кто вы? — практически одними губами спрашиваю я.
— Я же даже не представился, — ухмыляется лекарь. — Я истинный наследник клана Орланд.
С него спадает плащ, и передо мной появляется самое настоящее чудовище. Он не человек и не дракон. Даже не такой, как Делирия. Его лицо похоже на морду змеи, узловатые и крючковатые руки заканчиваются человеческими пальцами, но с огромными острыми когтями, а за спиной распахиваются массивные серые кожистые, перепончатые крылья с черными прожилками.
От этого вида я сначала теряю дар речи, а потом до меня доходит, что он сказал.
— Истинный? О чем вы? — я вообще не понимаю, к чему это. — У Рэгвальда не было братьев.
Он разражается пугающим смехом.
— О, нет. История сложнее… Когда-то его предок решил, что его жена, дарованная богами, не хороша! Ему срочно потребовался наследник! — в голосе появляется давно затаенная злоба и обида. — Едва дождавшись полугода, он привел в дом другую.
Я начинаю понимать, что где-то я подобное уже слышала, а потом до меня доходит: мне об этом уже рассказывала Делирия. То есть это все — правда? Это, действительно, все произошло?
— Периодически приходил «скрасить время» к первой жене. А потом и понял, что понесла она от него. Совет долго думал, что же делать, как рассудить эту ситуацию. Но вторая жена оказалась коварнее. Нашла нужных людей, они вывезли первую на сносях в Запретный лес и бросили умирать.
Я в ужасе слушала его и понимала, что подобная судьба могла грозить и мне.
— Но моя мать выжила. Воспитала. Вырастила и меня, и мою ненависть к клану Орланд с их ублюдочными наследниками, — в голосе появляется рык и ярость. — И да, я по твоим глазам вижу, что ты поняла. Я мечтал отомстить. Жил этим, горел этим. Нашел помощь и поддержку у проклятого бога, который забрал у меня человеческую сущность, но дал практически бессмертие.
Проклятый бог… Пьяная Делирия… Так метка на моем амулете — ее рук дело при поддержке этого лекаря? И она ради своего безумного желания пожертвовала своей драконицей⁈ Ох!
— Но знаешь, Айлин, я выиграл гораздо больше, — он приближается, а вместе с ним усиливается запах разложившийся плоти. — Твоя светлая сила оказалась не только вкусной, но и очень полезной для проклятого бога. Слышать драконов и оборотней, управлять ими — это власть. И сейчас мой хозяин требует, чтобы я ему это дал.
Мужчина протягивает вперед руку и касается кинжалом с черным лезвием моей груди там, где обычно висит амулет, а меня пронзает дикая боль.
Глава 51Кинжал
Выныриваю из ослепляющей боли, беззвучно ловя ртом воздух. Ощущение, что темнота вокруг расступается. Отползает назад, будто свет делает ей больно. Темнота шипит, пытается нападать на свет, но у нее не выходит.
Удавка на моей шее становится слабее, но я все еще связана по рукам и ногам. Стоящий передо мной лекарь опускает кинжал с черным лезвием и пятится, чтобы оставаться в тени. Его глаза опасно сужаются, а взгляд направлен уже не на меня, а куда-то мне за спину.
Я не сразу осознаю разумом, зато почти сразу чувствую. Тепло. Защиту. Уверенность. То, чего мне так не хватало в последнее время.
Не слышу звука шагов, зато ощущаю, что мне становится легче дышать, что жгуты, удерживающие меня, становятся все слабее и слабее. А взгляд лекаря все яростнее.
На мои запястья ложатся уверенные ладони. Чуть шершавые. Горячие. Сильные. Родные. От этого касания по всему телу пробегает дрожь, а из глаз впервые текут слезы.
Рэгвальд. Он нашел. Он все-таки нашел меня…
Легкими, ласковыми прикосновениями Рэгвальд снимает окончательно жгуты с запястий, а с ног они опадают сами. Я обессиленно оседаю в кольцо заботливых рук, которые подхватывают тут же и прижимают к себе.
— Айлин, — шепчет Рэгвальд мне в макушку. — Я думал, что потерял тебя. Без надежды вернуть.
Я жмусь к нему, вдыхая его аромат, понимая, что вот он, рядом, он пришел за мной даже туда, где, по словам лекаря, меня было невозможно найти. Без амулетов. Без требований.
— Как это мило, — наконец, раздается голос лекаря. — Ослепленный дракон все же прозрел. Много же тебе времени на это потребовалось.