Хотелось бы больше спонтанности, ярких красок и разнообразия.
Думаю, всем приедается одно и то же блюдо, даже если оно идеальное.
Вот и мне… приелось.
Хочется больше остроты, впечатлений! Хочется, чтобы крышу рвало, как раньше, чтобы горело на все, чтобы я вновь испытал ту жажду жизни, которая зажигала меня раньше. Когда я мог пахать по двадцать часов, возвращался, успевал уделить время Лизе, наладить по мере сил наш скромный быт, подремать немного и снова бросаться в бой.
Хочу быть полным силы и жадным… До секса, любви и побед.
Вместо этого бег жизни замедляется и подкрадывается пора, когда комфорт превыше скорости.
Черт, несколько лет назад я купил тачку, под капотом которой охренеть сколько лошадиных сил, мотор ревет как дикий, огромный зверь! На ней гонять и гонять, жечь резину на асфальте, рисковать и клеить девчонок… Вот только мне уже не двадцать, и даже не тридцать, и я не хочу жечь резину, не хочу впечатлять молодых девушек, и сикушки в мини, с неестественно громким смехом и странными речевыми оборотами меня уже не интересуют.
Пока мои друзья-приятели заводят себе любовниц, годящихся в дочери, словно надеются отхлебнуть от их юности, вкусить, как молодильное яблочко, я ударился по ностальгии и начал закрывать гештальты один за другим.
Покупал то, о чем мечталось.
Ел то, что всегда хотел, но не имел возможности.
Смешивал выпивку так, как только взбредет в голову, потом болел жутким похмельем…
Все это не делало меня счастливым и никак не могло вернуть в то состояние, когда море по колену даже трезвому!
Раньше мне не нужно было пить, чтобы чувствовать себя пьяным и дерзким.
Сейчас я пью и никак не могу поймать то самое состояние, когда расслаблен и собран одновременно, готов к удару… С любой из сторон.
Плевать, откуда…
Выпиваю еще немного.
Лиза опаздывает на три минуты, но потом тихо щелкает замок двери.
Ее шаги…
Другие.
Обувь сменила, что ли?
Тонко звучат каблучки.
Тонко и быстро!
Неужели моя принцесса обувь сменила и перестала отдавать предпочтение уверенной приземленности устойчивых каблуков, сменила их на легкомысленные шпильки?
Если так, то… Ее длинные, стройные ножки смотрятся еще стройнее. Что мне нравится в моей жене, так это ее изящные, до сих пор по-девичьи стройные ножки. Ни одного намека на возраст за сорок. Именно в ножках она все еще легка, красива и воздушна…
Неожиданно смакую предвкушение. Воображение дорисовывает и другую одежду на моей жене, более смелую, раскованную и чувствую, как мне это нравится и будоражит.
Оказывается, нужно было всего лишь встряхнуть женушку хорошенько, чтобы она снова испытала желание нравиться своему мужчине и поняла, что ему нужно кружить голову и постоянно влюблять в себя, а не сидеть, будучи уверенной, что он никуда не денется.
Губы пересыхают, я смачиваю их языком.
Нетерпение рвется из меня.
Чувствую, как пах потяжелел. Еще ничего не произошло, но мои желания уже не скрыть даже удобному крою брюк.
Свет в комнате приглушен, и когда она входит в спальню, я вижу лишь ее силуэт.
Как она могла так измениться? Прическа другая? Походка… Даже рост другим кажется.
Играет со мной? Что за игры, принцесса?
Я поглаживаю пальцами подлокотники кресла, на котором сижу, едва сдерживаясь.
— Иди ко мне. Будь хорошей девочкой и порадуй меня…
Отщелкиваю пряжку ремня.
— Можешь начать с этого. Загладь свою вину…
Шаги сводят с ума: до того незнакомо звучат. И я до самого последнего мига уверен, что Лиза просто очень старается запудрить мне голову.
Может быть, даже парик надела, потому что прическа ей не принадлежит.
И лишь тогда, когда она опускается на пол у моих ног, когда тонкие, но чужие пальцы поглаживают мои колени, взбираясь выше по бедрам, я понимаю: это не Лиза!
Не моя жена!
Свет бра падает на чужое лицо.
Незнакомка.
Я настолько в шоке, что даже выдавить из себя ничего не в силах!
Она, тем временем, не теряется.
Гладит мои бедра, касается паха и тихонько говорит.
Слова журчат соблазнительно.
Кажется, я брежу… Но эти слова, фразы… Все слово в слово с тем, что писала мне Ева.
Это… какой-то сюр!
Я, что, умом тронулся?!
Где Лиза? Кто эта девушка?
Откуда она знает содержание моих переписок?!
О моих переписках в курсе только я и Ева.
Ева? Ее проделки? Как? Откуда?
Я уже ничего не понимаю!
Голова идет кругом.
Будто уже произошедшего шока оказывается мало, чей-то дьявольский умысел подбрасывает дровишек в костер происходящего.
Кто-то еще оказывается здесь.
Третий человек.
В номере…
Да что это такое?!
Не гостиничный номер, но проходной двор какой-то.
Еще одна женщина. Застыла в дверном проеме.
— Влад?! — спрашивает она недоверчиво. — Что ты здесь делаешь?
— Ева?!
Мы замираем, но незнакомка тем временем отрабатывает и, прихватив зубами молнию на ширинке, тянет ее вниз.
— А ты кто такая?! Совсем охренела, стерва! Руки прочь от моего мужчины… — раздается крик Евы.
Через миг она вцепилась в волосы девушке и рванула ее на себя, и перед моими глазами развернулась некрасивая визгливая… бабская драка!
Потому что незнакомка не осталась в стороне.
— Я здесь работаю, ищи другого клиента, старая щука!
— Кого ты старой назвала, мокрощелка?!
Я редко бывал свидетелем сварливых женских драк, тем более, настолько близко.
И до этого момента Ева в моих мыслях была окутана… Да, все-таки окутана неким флером богемы и творческой тусовки. Возвышенным и притягательным пороком, который в фантазиях звучал тоньше и выше, фантазировалось, что он звучит, как дорогое вино.
Но сейчас с Евы слетает лоск дороговизны и возвышенности, и мне неприятно слушать, как эти две бабенки визжат и тискают друг друга за волосы, пытаясь повалить на пол.
Напрямую вмешиваться я не стал.
Но, схватив ведерко со льдом, в котором благородно отдыхает дорогое шампанское, щедро окатываю дерущихся дамочек.
Они мигом с визгом разлетаются в разные стороны.
— Успокоились! Ева!
— ДА!
— Что ты здесь делаешь?!
— У меня тот же вопрос… — пыхтит, вытирая лицо.
Под глазом пролегает длинная кровавая царапина.
— Что ты здесь делаешь… И… С кем это ты собрался развлекаться?! — спрашивает она с претензией в голосе.
Настолько дерзко и требовательно, что я малость офигел.
— Что, прости?!
Глава 17. Он
— Не понял. Ты мне претензии кидаешь? — переспрашиваю изумленно, смотря на Еву. — Ты? Мне?!
Вот дает!
— Совсем берега попутала. Так-то ты мне даже… не жена, чтобы претензии высказывать.
— Не жена, — соглашается. — Но это же ненадолго, Влад, — сдувает прядь волос со лба. — Ты же не откажешься получить в свое… полное и единоличное владение ту, о которой всю жизнь мечтал.
Все-таки она хорошая актриса. Во всяком случае, неплохая.
Ева отлично владеет голосом и расставляет акценты там, где нужно, делает голос низким, чувственным, до бархатных мурашек, возникших после ее слов.
Девушка, которая присутствует при этом, фыркает и трет подбородок, на котором виднеется кровь.
— Вы развлекаться будете? Мне воплощать ваши мечты в реальность? — уточняет она.
— Постой. С тобой позднее разберусь, — взмахиваю рукой. — Жди.
— Можно в ванную? Эта старуха мне лицо повредила.
Ева вся преображается и чуть ли не шипит, услышав слова про старуху, ее пальцы сжимаются, становясь похожими на хищные когти, и лицо выглядит ехидным, сморщенным, глаза жестко сверкают: она не переваривает шуток и намеков на свой возраст. Ей уже сорок четыре, скоро исполнится сорок пять.
— Иди в ванную, — командую я.
Ева подбоченилась и смотрит на меня возмущенно.
— Ты ее, что, не выгонишь? — нервно делает несколько шагов по номеру. — Как это понимать, Влад?
— Вот и я спрашиваю, как это понимать, Ева. Ты какого хрена здесь оказалась?
— Ты притащил в номер какую-то дешевую шлюху, чтобы трахнуть? — смотрит на меня с недоверием. — Где она, а где…. — делает паузу. — Я?! Она даже не моего типажа внешности! Ты, что, ослеп?!
Все-таки она попутала берега.
— Прекрати нести бред, Ева. Ты что-то заплутала в собственных фантазиях относительно того, почему у нас с тобой кое-что могло бы быть.
— Ты бегал за мной. Еще со школы. Смотрел влажными глазами и наверняка много раз мечтал со мной потанцевать, а потом запустить руку мне под юбку. Думаю, ты бы умер от счастья, если бы это случилось, когда нам было по семнадцать.
— Нет…
— Да кого ты обманываешь? Всегда таскался рядом, выбирал компании, в которых мы могли пересечься, наблюдал исподтишка за мной, — перечисляет. — Пускал слюнки на мои отношения с другими мужчинами. Я могу поспорить на все, что у меня есть… Ты представлял на их месте себя.
И все-таки она права.
Кроме одного.
Все, что у нее есть, все, что осталось, лишь благодаря мне.
И Лизе, разумеется. Той, которая попросила помочь сестре, оказавшейся в сложной ситуации из-за долгов мужа.
Так казалось на первый взгляд.
При более внимательном подходе оказалось, что расточительный образ жизни вел не только покойный супруг Евы, но и она сама совершенно не умеет тратить деньги. Спустила многое после его смерти.
Но я же ввязался и тогда мне, наскучившему после очередного семейного ужина, прошедшему под лозунгом обсуждения лишь бытовых тем и вопросов, мне вдруг в голову пришла идея, что помочь Еве и получить от нее кое-что взамен — это отличная идея.
Тогда я взбодрился и преисполнился предвкушения. Даже в семейных, набивших оскомину, делах появилась какая-то прелесть. Вдохновение…
Я сам себе назначил награду и жаждал ее, не спешил рвать упаковку, смаковал…