— Представляешь, он думал, что может просто вернуться, и я приму его с распростёртыми объятиями!
— А ты? — осторожно спросила Наташа. — Ты точно уверена, что не хочешь вернуться?
— Абсолютно, — я даже удивилась, насколько твёрдо прозвучал мой голос. — Это было бы шагом назад. В прошлое, которого уже нет.
Наташа помолчала, потом сказала:
— Я рада за тебя, Вера. Ты стала другой за этот месяц. Сильнее, увереннее. И счастливее? Несмотря на всё, что случилось.
— Да, — я улыбнулась телефону. — Наверное, так и есть.
День выдался суматошным. В кафе было много посетителей, приходили и уходили, требуя внимания, еды, кофе. Я крутилась как белка в колесе, но это была приятная усталость — усталость от нужной, значимой работы.
Ближе к вечеру, когда поток посетителей начал уменьшаться, в дверях появился Ярослав с букетом полевых цветов — как всегда, простых, но удивительно гармоничных.
— Привет, — он улыбнулся. — Как прошёл день?
— Хорошо, — я приняла цветы. — Спасибо, они прекрасны.
— Анна Петровна говорила, вчера у тебя был посетитель, — он произнёс это небрежно, но я чувствовала напряжение в его голосе.
— Да, — кивнула я. — Александр приходил. Хотел… вернуться.
Ярослав замер:
— И что ты решила?
— Что не собираюсь возвращаться в прошлое, — я посмотрела прямо ему в глаза. — Даже если бы могла.
Он улыбнулся — светло, с видимым облегчением.
— Я рад, — просто сказал он.
Мы работали вместе до закрытия, потом сели за наш уже привычный столик в углу, пили чай, разговаривали. Я рассказала ему подробнее о разговоре с Сашей, о его предложениях и угрозах.
— Он привык добиваться своего, — задумчиво сказал Ярослав. — Такие люди не умеют проигрывать. Будь осторожна.
— Думаешь, он может что-то сделать?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Но я буду рядом, если понадоблюсь.
От этих простых слов мне стало удивительно спокойно. Да, Александр был влиятельным, богатым, у него были связи и возможности. Но почему-то спокойная уверенность Ярослава в том, что мы справимся, действовала лучше любых гарантий.
Звякнул колокольчик над дверью. Мы оба повернулись — на пороге стоял Максим.
Моё сердце сжалось. Сын выглядел уставшим, немного растерянным, не таким самоуверенным, как в нашу последнюю встречу. Он оглядел кафе, увидел нас с Ярославом за столиком.
— Привет, мам, — сказал он, подходя ближе. — Извини, что без предупреждения.
Я поднялась ему навстречу. Хотела обнять, но что-то меня остановило. Может быть, память о его холодности при последней встрече? О сказанных неприятных словах?
— Ничего, — я улыбнулась. — Я рада тебя видеть. Познакомься, это Ярослав — мой друг и помощник.
Мужчины пожали друг другу руки, оценивающе глядя друг на друга.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Ярослав, поймав мой взгляд. — У вас наверняка есть о чём поговорить.
— Не обязательно, — начал было Максим, но Ярослав уже надевал куртку.
— До завтра, Вера, — он кивнул мне, улыбнулся краешком губ. — Звони, если что.
Когда дверь за ним закрылась, мы с Максимом остались одни в кафе. Я предложила ему чай или кофе, он выбрал кофе — как отец, крепкий, без сахара.
— Уютное место, — сказал он, оглядываясь. — Никогда бы не подумал, что ты… Ну, что ты сможешь всё это организовать.
Я почувствовала укол обиды:
— Потому что я «просто сидела дома»?
Он смутился:
— Прости, мам. Я был несправедлив тогда. Наговорил глупостей.
Я смотрела на него, пытаясь понять, откуда эта внезапная перемена.
— Что случилось, Максим? — прямо спросила я. — Почему ты здесь?
Он вздохнул, потёр переносицу — совсем как Александр, когда тот был расстроен или озадачен.
— Мы с отцом поссорились, — наконец сказал он. — Сильно.
— Из-за чего?
— Из-за разных вещей, — он замялся. — Сначала из-за работы. Он раскритиковал мой проект, причём при всех. А потом... Потом я узнал, что он пытался вернуться к тебе.
— И это тебя расстроило? — я внимательно смотрела на сына.
— Нет, — он покачал головой. — То, как он об этом говорил. Будто это само собой разумеется, что ты будешь счастлива, если он передумает и решит вернуться. Будто ты только этого и ждёшь.
Я молчала, давая ему возможность высказаться.
— И я вдруг понял, — продолжал Максим, — что он всегда так к тебе относился. Как к чему-то… данному. Обыденному. Что всегда будет под рукой, что никуда не денется. Он так и о тебе говорил: «твоя мать никуда не денется, она без меняничто».
Эти слова больно резанули, но я сдержалась от крепкого словца, так и вертевшегося на языке.
— И что ты ответил?
— Что он ошибается, — Максим поднял глаза. — Что ты справилась без него. Что у тебя своя жизнь. Своё дело. И... что он не имеет права так говорить о моей матери.
Моё сердце забилось чаще. Эти слова, такие простые, значили для меня так много.
— Он разозлился, — продолжал Максим. — Сказал, что я неблагодарный, что всем обязан ему, что работаю в его компании только потому, что я его сын. Мы наговорили друг другу много всего. Я ушёл.
— И пришёл ко мне, — тихо сказала я.
— Да, — сын кивнул. — Я хотел извиниться. За то, что я сказал в прошлый раз. Я был не прав. Я был, как и папа. Не видел того, что перед глазами. Закрыл своё сердце. Прости, мама. Я плохой сын. Знаешь, все эти дни я ощущал себя подонком…
Я почувствовала, как глаза наполняются слезами. Протянула руку, накрыла его ладонь своей.
— Ты не подонок. И не плохой сын. И спасибо, сынок, — тихо сказала я. — Это много для меня значит.
— Я был таким идиотом, — сказал он с горечью. — Всегда думал, что быть как отец — это правильно. Быть жёстким, целеустремлённым, не показывать слабость. А теперь...
— Теперь ты видишь и другую сторону, — мягко закончила я. — Это естественно, Максим. Ты взрослеешь. Начинаешь воспринимать мир объёмнее.
Мы проговорили ещё долго. Он рассказывал о своей работе, о девушке, с которой встречался — Алисе, о своих сомнениях насчёт карьеры в компании отца.
— Не знаю, что делать дальше, — признался он. — Всегда думал, что буду работать с ним, перейму бизнес. А теперь...
— Тебе нужно решить, чего хочешь именно ты, — я сжала его руку. — Не отец, не я, а ты сам.
— Легко сказать, — он слабо улыбнулся. — Я даже не знаю, что я умею, кроме как работать в его компании.
— Ты умеешь гораздо больше, чем думаешь, — уверенно сказала я. — И у тебя есть время это выяснить.
Уже собираясь уходить, он вдруг обнял меня: крепко, по-настоящему, как не обнимал уже много лет.
— Прости, мама, — прошептал он. — Я был таким козлом.
— Ты мой сын, — я гладила его по спине, как в детстве. — Я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось.
Когда он ушёл, я ещё долго сидела за столиком, глядя в темноту за окном. День, начавшийся так обычно, оказался полным эмоциональных потрясений.
Я набрала номер Ярослава:
— Максим ушёл, — сказала я, когда он ответил. — Мы поговорили. Он попросил прощения.
— Я рад, — в его голосе слышалась искренняя теплота. — Очень рад за тебя, Вера.
— Спасибо, что оставил нас наедине, — искренне выдохнула я.
— Не благодари, я же всё понимаю, — он помолчал. — Хочешь, я вернусь? Мне кажется, тебе не стоит быть одной сейчас.
Я задумалась на секунду. Раньше я бы отказалась — из гордости, из желания казаться сильнее, чем я есть. Но сейчас мне действительно нужен был кто-то, кто понял бы меня.
— Да, — сказала я. — Я буду рада.
Через двадцать минут он вернулся, с бутылкой вина и коробкой пирожных. Мы сидели допоздна, говорили о Максиме, о его перемене, о том, как важно иногда делать шаг назад, чтобы увидеть полную картину.
— Знаешь, — сказал Ярослав, глядя на меня через стол, — у тебя удивительный сын. Не каждый способен признать свои ошибки, особенно в его возрасте.
— Да, — я кивнула. — Он всегда был... упрямым, но способным на рефлексию. В этом мы с ним похожи.
— И это прекрасная черта, — улыбнулся Ярослав. — Если она сочетается с умением признавать свои ошибки.
Когда мы прощались у двери, он вдруг наклонился и легко поцеловал меня в щёку. Это было так неожиданно и так естественно одновременно.
— До завтра, — сказал он. — Звони, если что-то понадобится. В любое время.
— До завтра, — эхом отозвалась я, всё ещё чувствуя тепло его губ на своей коже.
Засыпая, думала о том, как странно устроена жизнь. Полтора месяца назад моя жизнь рухнула. Я потеряла всё, что, как мне казалось, имело значение: мужа, статус, уверенность в завтрашнем дне.
А сегодня у меня было своё дело, примирение с сыном, новый друг, который, возможно, мог стать кем-то большим.
Сегодня же слова «прости, мама» стоили дороже всех подарков, которые я когда-либо получала.
Глава 13. Суд
Повестка пришла в самый неподходящий момент — утром, перед открытием кафе, когда я только начала расставлять свежую выпечку Анны Петровны и готовить кофемашину к работе. Молодой курьер в форменной одежде протянул мне конверт с официальной печатью и попросил расписаться.
«Тарасов Александр Николаевич против Тарасовой Веры Алексеевны. Дело о правах собственности на нежилое помещение...»
Я прислонилась к стойке, чувствуя, как подкашиваются ноги. Значит, вот как? Александр решил отомстить за мой отказ и хочет отобрать единственное, что у меня было. Кафе моего отца.
Трясущимися руками я набрала номер Елены Викторовны.
— Он подал иск на кафе, — сказала я, как только она ответила. — Утверждает, что имеет на него права.
— Спокойно, — голос адвоката звучал уверенно. — Мы ожидали чего-то подобного. У меня уже собраны все необходимые документы. Когда слушание?
— Через неделю.
— Отлично, у нас есть время подготовиться. Приезжайте сегодня после обеда, обсудим стратегию.
Я повесила трубку, но руки всё ещё дрожали. Кафе стало для меня не просто бизнесом — оно было символом моей независимости, моего возрождения. И Александр знал это.