Саша ушёл.
Я лежала в нашей супружеской постели, теперь слишком просторной для меня одной, и пыталась осознать этот факт. Ушёл. К другой женщине. Молодой. Которая не варила ему по утрам кофе четверть века. Которая не знает, что он морщится от запаха лаванды и не выносит, когда в супе слишком много соли.
Первое, что я сделала - потянулась к телефону. Внутри дрогнула глупая надежда - вдруг он передумал? Вдруг всё, что произошло вчера - чудовищная ошибка, помутнение рассудка, временное безумие? Вдруг сейчас он позвонит и скажет, что возвращается?
Но на экране не было оповещений ни в виде сообщений, ни в виде пропущенных звонков.
Я сама набрала его номер. Один гудок, второй, третий…
- Вера, - его голос звучал устало и отстранённо. - Извини, я сейчас не могу говорить. На совещании.
Конечно. Совещание. Бизнес не ждёт. Даже когда рушатся семьи.
- Ты… - голос предательски дрогнул. - Ты правда ушёл? Насовсем?
Пауза. Я слышала его дыхание в трубке, негромкие голоса где-то на фоне.
- Да, - наконец ответил он. - Мы поговорим обо всём позже. Я позвоню.
Короткие гудки. Я смотрела на экран телефона, словно на нём могло появиться что-то ещё. Какое-то объяснение, способное сделать происходящее менее болезненным.
Квартира была непривычно тихой. Обычно в это время я уже готовила завтрак, слушала новости, планировала день. Сейчас же я просто сидела на кровати, не в силах заставить себя встать. Зачем? Для кого?
Взгляд упал на фотографию на прикроватной тумбочке - мы с Александром в день нашей свадьбы. Я, двадцатилетняя, в простом белом платье, с цветами в волосах. Он - худой, лохматый, в костюме с чужого плеча, смотрит на меня так, словно я - чудо, которое каким-то образом досталось ему. Кто те люди на фотографии? Я их больше не знаю.
***
Мы познакомились на дне рождения общего друга. Я училась на филфаке, Саша на экономическом. У него уже тогда был маленький бизнес, какая-то торговля компьютерными запчастями, которые он возил из Финляндии. Он выделялся среди моих однокурсников - целеустремлённый, серьёзный, с ясными планами на будущее. В то время, когда мы все жили сегодняшним днём, он уже строил завтрашний.
- Я хочу свою компанию, - говорил он мне на наших первых свиданиях. - Настоящую, большую. Знаешь, как у западных бизнесменов. Чтобы люди работали, чтобы создавать что-то важное.
Я слушала, затаив дыхание. В его словах была энергия, притягивающая меня как магнит. Он не просто мечтал, он знал, как воплотить мечты в жизнь. Шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком.
- А ты? - спрашивал он. - Чего хочешь ты?
- Писать книги, - отвечала я. - Или преподавать литературу. И… семью. Детей.
Он улыбался и целовал меня: нежно, с обещанием.
- Мы всё успеем. И твои книги, и мой бизнес, и детей. Мы будем командой.
Я верила. Как можно было не верить этому уверенному молодому человеку с горящими глазами?
Предложение он сделал через полгода. Без кольца в коробочке (на него тогда не было денег), без ресторана и шампанского. Просто однажды вечером, когда мы сидели в его съёмной комнате на Петроградской и пили дешёвое вино из пластиковых стаканчиков.
- Выходи за меня, - сказал он. - Я знаю, что мы ещё студенты, что нет денег, что родители будут против. Но я чувствую - мы должны быть вместе. Мы справимся. Вдвоём.
Я согласилась, не задумываясь. Это казалось таким правильным: быть с ним, строить будущее, рисковать, верить. Мы были молоды и полны надежд. Мир лежал перед нами - неизведанный, готовый к покорению.
Свадьбу играли скромную в студенческой столовой, с друзьями и несколькими родственниками. Моя мама плакала - она считала, что мы торопимся. Отец Саши, молчаливый инженер с суровым лицом, - выпил за наше здоровье и вручил конверт с деньгами. Мы были счастливы.
***
Я встала с кровати, подошла к шкафу. Его вещей действительно не было: костюмов, рубашек, галстуков. Он всё забрал, пока я спала тяжёлым сном изнеможения. Остались только какие-то мелочи - старая футболка на дне ящика, домашние тапочки у кровати, бритва в ванной. Те вещи, что не жалко оставить.
На столике у входа лежал его ключ от квартиры. Последний жест - символическое завершение совместной жизни. Я взяла ключ, холодный металл обжёг пальцы. Хотелось выбросить его, но сдержалась титаническим усилием воли.
Телефон в кармане халата зазвонил, заставив меня вздрогнуть. Наталья, моя старая подруга, единственная, кто остался из университетской компании.
- Вера? Ты как? Саша звонил Сергею вчера, сказал, что вы… - она запнулась.
- Расстались, - закончила я за неё. - Да. Он ушёл.
- Боже мой, - выдохнула она. - К этой…
- К Ольге. Своей секретарше.
- Какой мерзавец, - в голосе Наташи звучало неподдельное возмущение. - Ты как? Хочешь, я приеду?
Хотела ли я? Мне нужно было с кем-то поговорить, выплакаться, но картина Натальи в моей квартире, её сочувственные взгляды, неловкие объятия - всё это вдруг показалось невыносимым.
- Не сейчас, - ответила я. - Мне нужно… собраться с мыслями.
- Конечно, - она помолчала. - Но ты звони в любое время, слышишь? Днём, ночью - неважно.
Я пообещала. Повесила трубку и пошла на кухню. Заварила крепкий кофе, как любил Саша. По привычке. Достала из холодильника сыр, хлеб. Механические действия, выполняемые телом по многолетней памяти, пока разум пытался осознать новую реальность.
Взгляд упал на папку, лежащую на краю стола. Наш брачный договор. Александр явно достал его вчера из сейфа, когда собирал документы.
***
- Нам нужен брачный договор, - сказал Александр через месяц после свадьбы.
Мы сидели на кухне нашей первой съёмной квартиры - крошечной однушки на окраине города, с текущими кранами и вечно шумящими соседями. Я только что вернулась с занятий, уставшая, с пачкой конспектов. Сашенька встретил меня непривычно серьёзным.
- Брачный договор? - я удивлённо подняла брови. - Как в американских фильмах?
- Ну не так, - он поморщился. - Вообще это нормальная практика. Деловая. Мы же серьёзные люди, нужно всё оформлять правильно.
- А что оформлять-то? - я рассмеялась. - Наши богатства? Эту квартиру мы снимаем, машины нет, твой бизнес только-только начался…
- Вот именно, - он наклонился ко мне через стол, глаза загорелись знакомым огнём. - Сейчас у нас почти ничего нет. Но будет, Верочка! Я чувствую - скоро всё изменится. Этот контракт с финнами, новые поставки… Я стою на пороге чего-то большого.
- И при чём тут брачный договор?
- Это для защиты. Бизнес - штука рискованная. Если что-то пойдёт не так, я не хочу, чтобы ты пострадала.
Я смотрела на него с недоумением. Тогда, в двадцать лет, я не понимала ничего: ни что такое этот его бизнес, ни тем более не разбиралась в юридических тонкостей. Я просто любила своего молодого мужа и гордилась его амбициями.
- Это на всякий случай, - продолжал он. - Я хочу оградить тебя от кредиторов и иных обязательств… Нужно чётко разделить, что моё, что твоё.
- А разве не всё наше? - спросила я, и в голосе невольно проскользнула обида. - Мы же семья. И даже если возникнут какие-то проблемы, я готова нести ответственность наравне с тобой.
Он обошёл стол, опустился передо мной на колени, взял мои руки в свои.
- Конечно, всё наше! Но юридически лучше всё оформить правильно. Послушай, - он заглянул мне в глаза, - что бы ни случилось, мы - команда. Всегда. Этот договор ничего не меняет между нами. Он просто даёт страховку прежде всего тебе. На всякий случай.
Я сдалась. Частично потому, что верила ему, частично потому, что весь этот разговор казался таким далёким от реальности. У нас не было ничего ценного, кроме нашей любви. И я была уверена, что так будет всегда.
Через неделю мы встретились с юристом - знакомым Александра, солидным мужчиной с аккуратной бородкой. Он объяснял мне пункты договора, а я кивала, почти не вникая. Основная суть была проста: бизнес и всё, что с ним связано, принадлежит Александру. В случае развода я не претендую на его долю. Тогда это казалось разумным: ведь это был его бизнес, его риск, его работа.
Я подписала договор, не читая. С улыбкой. Даже пошутила: "Надеюсь, нам никогда не придётся к нему возвращаться".
Александр поцеловал меня и пообещал: "Никогда".
***
Я сидела на кухне, перечитывая эти страницы - пожелтевшие от времени, с выцветшими чернилами. Два десятилетия назад казалось, что этот документ - просто формальность. Теперь он превратился в приговор.
За двадцать пять лет маленький бизнес Александра вырос в серьёзную компанию. Квартира, в которой я сейчас сидела, машина, дача, счета в банках - всё было оформлено на него. Я, поглощённая домом и воспитанием Максима, не задумывалась об этом. Зачем? Мы же были семьёй. Командой. Всё было общее.
Оказалось - ничего общего нет.
Я отложила договор и впервые за утро по-настоящему заплакала. Не беззвучно, как вчера в ванной, а в голос - с рыданиями, всхлипами, с физической болью, раздирающей грудь. Я оплакивала не только уход мужа, но и собственную наивность. Двадцатилетняя девочка, подписавшая свою судьбу, не глядя, - она всё ещё жила во мне. И сейчас ей было больнее всего.
Телефон снова зазвонил. На этот раз - незнакомый номер.
- Вера Алексеевна? - мужской голос, сухой, деловой. - Меня зовут Игорь Михайлович, я адвокат вашего мужа. Нам нужно встретиться для обсуждения деталей вашего расставания.
Вот так просто. "Детали расставания". Как будто речь шла о расторжении делового контракта, а не о крушении целой жизни.
- Я… - голос охрип от слёз. - Мне нужно подумать.
- Конечно, - в его тоне проскользнуло что-то похожее на сочувствие. - Но лучше не затягивать. Александр Николаевич хотел бы решить всё… цивилизованно.