Я оставила фотографию на месте, застегнула сумку и вышла, тихо закрыв за собой дверь. На столике в прихожей оставила свой ключ: символический жест, зеркальное отражение того, что сделал Александр.
Я не собиралась возвращаться. По крайней мере, не как жертва, просящая милостыню. Если я вернусь, то только на своих условиях, с высоко поднятой головой.
А пока у меня был только один путь, и лежал он в отцовское кафе на окраине города.
Глава 6. Кафе отца
Автобус до пригорода был полупустым. В нём ехали в основном пожилые люди с тряпичными тележками на колёсиках, видимо, на дачи, да пара студентов с рюкзаками. Я сидела у окна, прижимая к себе сумку с вещами, и смотрела на проплывающий мимо город. Город, в котором я прожила всю жизнь, но который вдруг стал чужим.
Маршрут становился всё более знакомым. Вот здесь, в детстве, была старая библиотека, куда меня водил отец. Теперь на её месте торговый центр. А там дальше парк, в нём мы гуляли по воскресеньям. Он почти не изменился, только деревья стали выше.
Чем ближе подъезжали к кафе, тем сильнее я волновалась. Что я собираюсь там делать? Жить в заброшенном здании без элементарных удобств? Без электричества, возможно без воды? Но выбора не было, либо туда, либо в гостиницу, но деньги на неё быстро закончатся.
Я вышла на нужной остановке и пошла по знакомой дороге. Кафе стояло в стороне от основной улицы, окружённое старыми липами. Когда-то здесь была оживлённая трасса, но потом построили объездную дорогу, и район опустел. Наверное, это и стало началом конца для отцовского бизнеса, который так и не вошёл в полную силу, после приобретения им здания мечты.
Подойдя ближе, я внимательнее осмотрелась. Одноэтажное, кирпичное, с большими окнами, сейчас заколоченными фанерой. Крыша местами протекла, о чём свидетельствовали тёмные пятна на потолке внутри. Но стены были крепкими, фундамент надёжным.
Я открыла дверь, вошла и поставила сумку на пол. Дневной свет проникал сквозь щели в фанере, освещая интерьер пыльными лучами. Теперь, когда первый шок прошёл и я была готова морально, я могла оценить ситуацию более трезво.
Кафе было в запустении, но не разрушено. Основная мебель сохранилась: деревянные столы и стулья, барная стойка из массива дуба, даже старый буфет, в нём отец хранил свой лучший фарфор. Кухонное оборудование тоже осталось: старая плита, холодильник, кофемашина. Всё, конечно, нерабочее, покрытое пылью и паутиной.
В подсобке обнаружилась раскладушка, видимо, отец иногда ночевал здесь, когда работал допоздна. Рядом располагался крошечный санузел с туалетом и душевой кабиной. Я повернула кран и, о чудо! вода пошла. Сначала ржавая, потом более чистая. Значит, водопровод всё ещё подключён.
Проверила электричество. Выключатели не работали. Видимо, питание отрубили давно, за неуплату. Но это решаемо, нужно просто обратиться в электрокомпанию и возобновить договор.
Обойдя всё здание, села на стул и задумалась. В этом запустении странным образом чувствовалось больше жизни, чем в моей стерильно чистой городской квартире. Может быть, потому что здесь были настоящие воспоминания, не лживые, не фальшивые.
Я встала и подошла к стене, где когда-то висели фотографии. Их не было, остались только следы от рамок. Но я помнила каждую: отец за стойкой, мама рядом и я между ними.
Отец устроился сюда поваром в начале девяностых, когда всё рушилось. Он сразу же влюбился в это место. Кафе “Бриз” - так оно называлось. Простое, домашнее место, где подавали честную еду и хороший кофе. Где отец знал каждого посетителя по имени и помнил, кто какой пирог предпочитает.
Потом, подкопив немного, он взял кредит и выкупил здание. Сменил название на “У Алексея”. И первое время всё было хорошо, но после, когда построили объездную, дела пошли хуже. Он ничего мне не говорил, о дополнительных кредитах на рекламу тоже, папа ни разу не попросил у моего бывшего мужа денег или иной помощи.
После его смерти я не нашла в себе сил продолжить его дело. Тогда мне казалось, что у меня другой путь: семья, дети, поддержка мужа в его растущем бизнесе. Кафе осталось реликвией прошлого, о которой редко вспоминали. Только в документах на наследство.
А теперь я снова здесь. И, глядя на пыльные столы, на выцветшие стены, я вдруг ощутила странное чувство... спокойствия? Дома? Это было необъяснимо, но тут, среди руин прошлого, мне дышалось легче, чем в роскошной квартире, из которой я только что сбежала.
- Что же, - вслух заговорила я, нарушив тишину, - пора приниматься за работу.
Первым делом нужно было сделать место пригодным для жизни. Я нашла в подсобке старую швабру, ведро, тряпки. А мусорные пакеты, средства для дезинфекции и мойки купила в магазинчике неподалёку. Начала с малого: чистки сантехники, мытья пола в той комнате, где собиралась спать.
Работа заняла весь день. Физический труд оказался спасением, он не оставлял времени на мысли, на жалость к себе, на бесконечное прокручивание одних и тех же обидных сцен. Я тёрла, мыла, выметала пыль, выносила мусор. Руки болели, ногти сломались, одежда пропиталась потом и грязью. Но к вечеру небольшая комната в подсобке стала почти пригодной для жизни.
Снова пришлось пойти в магазин, теперь куда дальше и купить плед, который я расстелила на старой раскладушке. Закупила также питьевой воды и сэндвичи. Зажгла свечу - единственный источник света, кроме фонарика в телефоне.
Сев на импровизированную постель, взяла телефон. Десятки пропущенных звонков: снова от Саши, от его адвоката, от Ирины. Ни одного от Максима. Я горько усмехнулась, сын даже не поинтересовался, где его мать и что с ней.
Зато было сообщение от Натальи: «Вера, где ты? Я заезжала к тебе, никто не открыл. Волнуюсь. Перезвони!»
Я набрала её номер.
— Вера! Наконец-то! — Наташа говорила громко, взволнованно. — Ты где? Что случилось?
Я кратко рассказала о произошедшем: о попытке Александра украсть мои деньги, о блокировке карт, о том, что я уехала из квартиры.
— И где ты сейчас? У родственников? В гостинице?
— В отцовском кафе, — я обвела взглядом тёмную комнату. — Решила пока пожить здесь.
— С ума сошла? — в её голосе было искреннее беспокойство. — Там же наверняка ни удобств, ничего. Приезжай ко мне! У меня диван в гостиной свободен.
Я поблагодарила, но отказалась. Не объяснишь ведь, что в этом пыльном, заброшенном кафе мне почему-то спокойнее, чем было бы в уютной квартире подруги. Что мне нужно побыть одной, разобраться в себе, в своей жизни. Что здесь я чувствую присутствие отца — человека, который никогда бы меня не предал.
— Хорошо, — неохотно отступила Наташа. — Но если что, звони в любое время. И держи телефон включенным!
После разговора я ещё долго сидела при свете свечи, глядя в темноту. Завтра предстояло многое сделать, и первым делом разобраться с электричеством, продолжить уборку, купить необходимые вещи. Но сейчас, в этой тишине, нарушаемой только шорохом деревьев за окном, я впервые за последние дни чувствовала что-то похожее на... не на счастье, нет, но покой. Словно бури, бушевавшие в моей душе, немного утихли.
Я легла, закрыла глаза. Сон не шёл, слишком много впечатлений, слишком жёсткая постель. Но лежать в темноте, слушая ночные звуки, было почти хорошо. В квартире я боялась оставаться одна в спальне, привыкнув за двадцать пять лет к присутствию другого человека рядом. Здесь же одиночество не пугало, оно ощущалось правильным, нужным.
Под утро я всё-таки уснула, и мне приснился папа. Он стоял за стойкой своего кафе, протирал чашки и улыбался мне. «Ничего, дочка, — говорил он. — Пыль на столах, как слои твоей жизни. Этот слой грязи нужно просто стереть, чтобы увидеть, что под ним скрыто. Вполне возможно, там спрятано настоящее сокровище».
Я проснулась от луча солнца, пробившегося сквозь щель в фанере, закрывавшей окно. Утренний свет преобразил помещение, оно уже не казалось таким мрачным и унылым. Наоборот, в золотистых лучах проступили детали, которых я не заметила вчера: узор на старой плитке, красивая резьба на буфете, причудливый витраж в верхней части окна, каким-то чудом уцелевший.
Я умылась холодной водой, расчесала волосы. В маленьком зеркальце над раковиной отражалось усталое лицо с кругами под глазами, но взгляд был ясным. Впервые за эти дни я смотрела на себя и видела не жену Саши, не мать Максима, а просто женщину. Веру. Дочь Алексея. Хозяйку этого кафе. И никто его у меня не отберёт.
И ещё я теперь знала, что буду делать дальше.
Глава 7. Первая чашка
Утром я составила список необходимых дел. Первым пунктом значилось электричество, без него невозможно было нормально жить, не говоря уже о работе кафе. С этой мыслью я застыла, глядя в блокнот. Работа кафе? Неужели я всерьёз думаю об этом?
Ещё три дня назад я была женой успешного бизнесмена, хозяйкой большой квартиры, женщиной, которая заказывает продукты с доставкой и ходит в спа-салон раз в неделю. А теперь сижу в пыльной подсобке и размышляю, как восстановить дело отца.
Удивительно, но эта мысль не вызвала паники. Наоборот, в ней чувствовалась какая-то правильность, словно жизнь, сделав круг, вернула меня туда, где я всегда должна была быть.
В городской электросетевой компании меня приняли с подозрением. И их можно было понять: немолодая женщина с кругами под глазами просит восстановить подачу электричества в заброшенное здание, предъявляя документы двадцатилетней давности.
— Нам нужны актуальные документы о праве собственности, — хмуро сказала девушка за стойкой. — И заявление от владельца.
— Я и есть владелица, — настаивала я. — Это здание принадлежало моему отцу, а теперь перешло ко мне по наследству.
Два мучительных часа ушло на объяснения, звонки, заполнение бланков. В итоге мне выдали временное разрешение на подключение — на месяц, до предоставления всех необходимых бумаг.
— И учтите, — строго сказала девушка, — это только временно. Если не предоставите документы, мы снова всё вам отрубим.