— Малинка, Жданов не единственный работодатель. Справлюсь. Тем более, обросла знакомствами, не переживай. А с ним не смогла бы больше работать.
Мы перебираемся на диван, вооружившись ложками и мороженым, запускаем “Сладкий ноябрь” — идеально красивый фильм, идеально попадающий в настроение. Можно ничего не говорить, просто хохотать, когда Нельсон пытается включить телевизор, использующийся как кашпо, умиляться его первым свиданиям с Сарой и немножечко умирать, обливаясь слезами во время финальной сцены, когда героиня прощается: “Теперь мне ничего не страшно. Ты — моё бессмертие”. И уходит, завязав герою глаза.
В этом состоянии нас и застал стук в дверь. Я уже догадывалась, кого там увижу, но вышло все равно неожиданно.
Марк стоял, держась за спинку кресла. Такого обычного, офисного, на колёсиках. Ничего примечательного. Кроме цвета.
35. В лунном свете
Нежно-розовые сиденье, спинка и подлокотники выпрыгивают из темноты очень неожиданно! Марк изо всех сил старается не ржать, но, когда хорошенько меня рассматривает, его лицо мрачнеет.
— Это что за зверь? И что он здесь делает? — настороженно показываю пальцем на розовое нечто.
— Это кресло. К рабочему месту, — хмуро проговорил Марк. — А в честь чего потоп?
На пару секунд зависаю, не понимая, о чём он, и даже собираюсь оглянуться проверить пол, но вовремя замечаю комок из салфеток у себя в руках.
— А, ерунда, кино смотрим, — отмахиваюсь я, пропуская Марка в дом.
— Смотрим? — успевает удивиться он, всё ещё не замечая, что я не одна.
И тут на арену выходит Машка, явно изнывающая в ожидании, когда же её представят публике. Следы рыданий стёрты с лица, волосы распущены, лишняя пуговка на рубашке расстёгнута. Перед Марком будет выступать дуэт грациозной кошечки и рыдающего бегемота. Кто есть кто, уточнять, думаю, не стоит, и так понятно.
— Это Маша, моя подруга, — показываю на неё, и эта звезда подплывает походкой Наоми, не меньше.
Маша, никак не показывая удивление, глядя исключительно в глаза, а не на стоящее между нами розовое чудовище, протягивает Марку руку.
— А это Марк, мой сосед и племянник тёти Кати, — зачем-то показываю на Марка, хотя на меня уже давно никто не обращает внимания.
— Племянник? А как так вышло, что мы не знакомы? — мяукает Машка, продолжая гипнотизировать жертву.
— А он переехал недавно, — говорю и решаю вернуться к дивану.
Пускай сами там в коридоре разбираются, у меня ещё кусочек божественного рулета остался. Кажется, организм решил оптом доесть всё то, что пропустил за последние дни.
— Ты откуда переехал, кстати? — удаляюсь от сладкой парочки и приближаюсь к рулету.
— Из Ставрополя, — неожиданно близко от моего уха оказываются его губы, и руки ложатся на талию. — Заварить чай?
— А как же розовый монстр? — разворачиваюсь в его объятиях, хочу показать на стул, но вижу только Машку, которая, одобрительно гримасничая, показывает пальцы вверх.
Она устраивает целую пантомиму о том, как текут слюнки и вонзается кинжал в сердце. Она очень вовремя берёт себя в руки и нелепо опирается на холодильник, чтобы он не заметил её кривляния.
— Точно, сейчас отнесу и вернёмся к чаю.
— Куда отнесу? — вклинивается Машка, прикатывая монстра на середину комнаты.
— Наверх. Я для Мирры небольшую мастерскую сделал, — легко подхватывает кресло и забирается на второй этаж.
— Да что ты! А мне не показала! А ну-ка, пошли посмотрим, — почти орёт Машка и тут же тихонько на ухо добавляет: — Не то что некоторые, за пять лет не сообразившие. Так и сидела упакованная в свои контейнеры.
Делаю страшные глаза и толкаю локтём в бок Машу, но ей абсолютно всё равно, она тащит меня по ступенькам наверх. Она чертовски опасна в таком настроении, нужно чем-то срочно потушить этот пожар. Но мне не приходится.
Поднявшись на второй этаж, мы замечаем, что Марк стоит на пороге комнаты и, будто зачарованный, что-то рассматривает, но не заходит. Машка бежит к нему и точно так же зависает. А я, поняв в чём дело, не спешу к ним присоединяться.
Как только дойду, придётся прощаться. Я поняла это сразу. Как только закончила работу. Хотела провернуть всё тихонечко, одна, но теперь не выйдет.
Уходя, я не посмотрела, что вышло. Просто выключила свет и даже не обернулась на оставленную конструкцию. Чтобы не влюбиться насмерть. Снова.
Сейчас, медленно подобравшись к двери, убеждаюсь, полюбоваться есть чем. И это действительно лучшая из моих работ.
Свет от маленького фонарика, направленный в круглое зеркало, попадает на ловец. Я подвесила свою веточку прямо над батареей. От потоков горячего воздуха эта конструкция слегка покачивается. Капли стекла дрожат и лучик, попадающий прямо в центр паутинки, распадается на миллиарды звёзд, украшающих стены. Они медленно плывут по небосводу-потолку, перемещаясь, каждым движением создавая новые созвездия.
Пробираюсь в комнату и поражаюсь тому, как это похоже на крошечный планетарий, даже голова немного кружится. Обернувшись на так и оставшуюся стоять на пороге компанию, вижу, что Машка стоит с открытым ртом любуясь, а вот Марк смотрит на меня не отрываясь. Удивлённо и, кажется, с восхищением. Или это просто звёзды в его глазах…
Один щелчок выключателем, и всё волшебство рассеивается. Из бликов остаются только цветные круги перед глазами, оттого что слишком сильно жмурилась от яркого света люстры.
— Мирочек, это…
— Нет! — обрываю я Машку на полуслове, снимая ловец. — Не надо, Маш. Марк, ты можешь отвезти нас на дальний пляж? Я боюсь в темноте заблудиться, давно там не была.
— Не вопрос. В машине вас подожду, — уходит, оставляя нас с Машей наедине.
— Что задумала?
— Пафосное прощание.
— А губить для этого такую красоту обязательно?
— Да, — говорю я, укутывая эту красоту в несколько слоев шуршащей бумаги.
— Не согласна, но я в деле.
— Спасибо, дружочек, — целую её в щёку и тяну за руку к выходу.
Пока едем в машине, все молчат, тревожно поглядывая на меня. Машка — с сидения рядом, Марк — в зеркало. Я нежно прижимаю к груди свёрток, боясь потерять по дороге. Когда виднеется вход на тропу здоровья, прошу Марка остановить машину.
— Мы быстро, — неожиданно говорит мою реплику Машка.
Выбираюсь из тёплой машины в прохладную ночь. Ветер у моря пронизывает до костей ледяными иголками. И хорошо. Меньше времени будет на сентиментальную ерунду.
Эти места мы с Машкой знаем до последнего камушка. Облазили все местные горы во время летних каникул, проведённых вместе. На этой тропе из новшеств появилась только табличка “Берегись медведей”, которой пугают туристов, а те вместо испуга с ней зачем-то фотографируются.
Мы быстро приходим к первой смотровой. Идеальное место. Я разворачиваю свой клад и добавляю ловцу маленькую деталь, почти подпись для моих работ. Пушистое пёрышко мудрой совы.
Привязываю ловец к нижней веточке разлапистой сосны. Между длинных иголок. На фоне спокойного моря. В лунном свете. Теперь он на своём месте.
Это до слёз красиво, но я даже не могу сделать фото. Пускай всё останется только в памяти.
Возможно, его уже утром заберёт кто-то из активных спортсменов, возможно, он найдёт свой дом где-то в средней полосе России, попав в руки туристу. Это абсолютно неважно. Пускай только он принесёт счастье новому хозяину. Желаю этого всей душой и, подхватив свою моральную поддержку за руку, убегаю с площадки. Чтобы больше не видеть и не хранить это у своего сердца.
Здорово продрогшие вваливаемся в машину. От усталости и тепла я засыпаю, как только начинаем движение. Уже у дома меня, тихонечко поглаживая по плечу, будит Машка, а Марк берётся провожать нас до дома, чтобы убедиться, что я точно закрыла дверь на замок.
— До свидания, Марк, приятно было познакомиться, — бурчит сонная Машка и добавляет, удаляясь по коридору: — Я в душ, Малинка!
— Ты далеко не заплывай, мне воды оставь! — кричу ей вслед и поворачиваюсь к Марку: — Спасибо тебе за всё. Я побежала, а то останусь без душа.
Пытаюсь закрыть дверь, но Марк ее мягко придерживает рукой.
— Погоди секунду. Ты завтра, что делаешь? Не хочешь куда-нибудь сходить?
— В смысле поужинать?
— В смысле на свидание.
36. Плюшевый мишка
Когда ты влюблён, каждый день кажется прекрасным. Настроение всегда на максимум, и даже текущие проблемы его не портят.
Ливень за окном — это не повод прятаться дома, а возможность выгулять резиновые сапоги и огромный прозрачный зонт. Забыть последний дома и наслаждаться тем, как приятно крупные капли холодят разгорячённую кожу. Чувствовать приятную щекотку, оттого что вода катится за шиворот. Когда выходит солнце, брызгаясь, ерошить волосы, но плевать, вы и так уже промокли до нитки. Слушать, как от дуновения ветра с нежно-зелёных листьев ароматных лип стекают задержавшиеся капли. А желанные губы так близко…
Метель — это не десятибалльные пробки, а возможность выгулять санки, поваляться в снегу и облизать все доступные сосульки. Нелепо держась за бортик, провести целый час на катке. Больше обнимаясь, чем пытаясь покорить лёд. Колкие снежинки моментально тают на красных щеках, но задерживаются на ресницах, превращаясь в воду только от его дыхания. Перчатки остались дома, но руки погреть можно в его карманах. И снова эти губы, со вкусом пряного глинтвейна, близко-близко.
Свидания в моей жизни случались нечасто. Самое первое было полно ожиданий и провалилось по всем пунктам с таким треском, что я ещё долго опасалась подобных мероприятий.
— Вот увидишь. Придёт с плюшевым медведем и белыми розами, — раз за разом повторяла мама, а я почему-то не верила. Ну как же. Мы давно знакомы, он должен знать, что я не люблю пылесборники и белые цветы.