За секунду до того, как я окончательно заработаю косоглазие, Мирра приходит в себя. Пугается своей наготы и моментально взлетает вверх по лестнице, виляя аппетитными бёдрами. Зрелище невероятно притягательное, но быстро заканчивается. К сожалению.
Упираюсь лбом в холодную металлическую дверь холодильника в попытках остыть. Не помогает. Ничего мне с этой девчонкой не помогает. С тех пор как увидел её в тёмном углу магазина, не могу перестать думать. После первого вечера у неё дома вообще снесло голову напрочь. Она так сладко плавилась в моих руках, и только телефонный звонок перечеркнул все планы.
Да, к нежной зайке прилагается ещё и урод — бывший. Проблема, которую хотелось закопать на месте, но девочка и так пуганая, куда ей ещё на кровь любоваться. Это проблема. И если она ещё раз возникнет, придётся решать по-другому.
Оборачиваюсь на грохот и крики в коридоре.
— Малинка! Представляешь, нашла. Даже со стразами! Для сельского свидания не пойдёт, конечно, а вот ночью… — Маша осекается, когда видит меня на кухне, а жаль, интересно было бы послушать, что там за планы со стразами на ночь.
— Марк? Привет. А Малинка где? И чем тут так жутко воняет? — кривится она.
— Мирра пропалила что-то утюгом, что, я не смог опознать по останкам, и обожглась, — показываю на орудие преступления, перепачканное чёрными угольками, и иду открывать окно. — Ушла наверх одеваться, сейчас поедем за лекарством. Почему Малинка, кстати?
— Так Малинина же. Была. И наверное, скоро опять станет. А в пакете что?
— Клубника, мытая. Угощайся. А сейчас?
— А той фамилии, что сейчас, осталось недолго.
Хотелось расспросить ещё об этом Косте, но спустилась Мирра, и мы почти сразу уехали. Дома у меня аптечка оказалась на этот случай бесполезная. К тётке соваться было опасно, и остался только один не самый болтливый вариант.
— Иваныч, у тебя в аптечке пантенол есть? — крикнул я, заходя в каморку.
— Химии не держим, — закатил глаза, поднимаясь и что-то выискивая в ящике стола. — Вы, молодёжь, совсем проверенные методы не цените. Вот. Масло облепиховое.
— Спасибо. И ключи мне от первого домика дай.
— А на кой тебе?
— Надо. И рабочих на завтра отмени.
Хоть раз у нас с ней должно случиться идеальное свидание.
К моему возвращению Мирра выбралась из машины и осталась любопытно разглядывать теплицы, почему-то не решаясь подойти.
— Хочешь посмотреть поближе?
— Ой! — она пугается моего голоса и почти подпрыгивает от неожиданности, придерживая колотящееся сердце. — А можно?
— Конечно. Обработаем сначала руку? Мне тут выдали целебный эликсир. Нужно опробовать, — показываю баночку из тёмного стекла, в которой плещется жидкость.
— Уже не болит почти. Может, на минуточку?
— Давай за минуточку справимся с рукой, а потом всё остальное? В теплице быстро вряд ли получится. Пойдём в беседку.
Она кивает, щурясь на закатное солнце. Последние лучи этого дня подсвечивают её кожу золотым светом. Маленькая ямочка украшает правую щёку, когда она улыбается. Невыносимо хочется поцеловать, но торможу изо всех сил, чтобы не напугать. Не могу себе отказать хотя бы в прикосновении. Провожу ладонью по щеке. Мирра, как ласковая кошечка, жмётся поближе и прикрывает глаза от удовольствия.
Забывая о своём бывшем, она превращается в чистое счастье. Каждая её улыбка усиливает желание жёстко разобраться с этим идиотом Костиком. Не знаю, что между ними произошло до, явно ничего хорошего, но я видел, как он каждым словом лишал Миру сил. Она угасала на глазах, а он целенаправленно бил в самые больные места. Зачем так унижать женщину, которую сам же выбрал, мне никогда не понять, а вот желание закопать эту тварь практически непреодолимо, и лучше ему здесь больше не появляться. Второй раз я точно не сдержусь.
Провожу большим пальцем по подбородку, в миллиметре от губ Мирры. Её дыхание учащается, но глаза так и остаются закрыты.
Девочка, как же я хочу, чтоб ты была всегда счастлива в моих руках.
Она тянется ближе, словно услышав мои мысли. Неожиданно прохладные губы легко касаются моих. Осторожные, почти невинные поцелуи. Её близость и совершенно сумасшедший вкус вишни сносят крышу, и тут уже я перехватываю инициативу, утягивая нас, скорее, в жаркую прелюдию, чем в поцелуй.
Чё-ё-ёрт, люди же. Плевать, какие ещё слухи распустят обо мне, главное, чтобы Мирру не задело. Быстро увожу её в беседку, подальше от посторонних глаз.
— Время поиграть в доктора. Ты же будешь послушной пациенткой, Мирра?
— А это не слишком для первого свидания, Марк, как Вас там по отчеству? — отвечает в тон, но руку всё равно даёт.
— Викторович. И нет, думаю в самый раз.
Аккуратно протираю влажной салфеткой пострадавший участок кожи. Мирра шипит от боли, но не останавливает меня. Ватных дисков в аптечке не нашлось, зато была новая упаковка стерильной ваты. Пропитываю её ароматным облепиховым маслом и укладываю на рану. Поверх — липкий бинт. Не помню, как это чудо медицины называется, но лучше пока ничего не изобрели.
Бинт этот поселился в моей машине с тех пор, когда я возил к врачу младшего сына сестры. Шустрый пацан умудрился сломать руку в год и превратить это из трагедии в сплошное развлечение.
— Готово! — делаю последний оборот ярко-жёлтого бинта с принтом в виде улыбающихся смайликов.
— Спасибо, добрый доктор. Я буду самой яркой в этой деревне, — звонко смеясь, разглядывает получившуюся картину и прячет под рукав.
— На здоровье. Пойдём, покажу тебе кусочек лета.
— Лета? — в её глазах горит любопытство, подпитанное удивлением, а когда я открываю двери в теплицу, начинают сиять ещё ярче.
39. Марк
Здесь действительно лето. Шесть рядов стеллажей с тремя уровнями посадки, и на каждом созревает клубника. Стабильные плюс двадцать пять, световой день минимум четырнадцать часов, высокая влажность, аромат травы и спелых ягод.
Мирра осторожно крадётся между рядами, разглядывая всё вокруг, легонько касаясь лепестков и улыбаясь маленьким белым цветкам.
— У нас пятнадцать минут до того, как включится полив. До этого лучше справиться, если не хочешь промокнуть.
— С чем справиться? — оборачивается Мирра, а я достаю из коробки на входе новое лукошко и вручаю очарованной девушке.
— Со сбором клубники, конечно.
Она почему-то смущается, но аккуратно выбирает самые спелые. Хочется немного подразнить, и я срываю крупную ягоду, ополаскиваю в рукомойнике и подношу к сочным губам Мирры.
— Попробуешь? Смотри, какая красивая. И вкусная, гарантирую, — шепчу срывающимся голосом.
Её зрачки моментально расширяются, а над верхней губой появляются бисеринки пота. И правда, становится жарковато. Не только от температуры в теплице. Особенно когда она вонзает свои зубки в красную плоть. Когда по губам порочно стекает сладкий сок. Когда я растираю каплю пальцем и слизываю с него сладость. Когда сцеловываю этот вкус с губ Мирры, а она тихонечко стонет мне в рот, совсем растворившись в моменте.
Где-то вдалеке слышен писк предупреждающий о включении полива, но сейчас плевать. Нас накрывает страстью и облаком воды из распылителя. Температура не понижается. Мы всё так же жарко целуемся.
Мозг отключается не весь. Поблёскивающие мелкие капли росы в волосах Мирры — это, конечно, очень нежное зрелище, но она только выздоровела и снова болеть ей точно не стоит. С сожалением отрываюсь от самого вкусного десерта, а она тянется за мной, пытаясь поймать, чтобы продолжить.
Мирра нехотя открывает глаза и, кажется, только сейчас замечает, что нас накрыло дождём. Обнимая, быстрым шагом увожу её из теплицы.
— Ну что? Поехали дальше? — спрашиваю, когда выходим на улицу.
— Будут ещё сюрпризы?
— Надеюсь, получится тебя удивить. Стейки любишь?
Ехать не очень далеко, но дорога пока не самая лучшая. Открытие глэмпинга планируется только к началу сезона в мае, а здесь регулярно ездит строительная техника — смысла наводить красоту пока не вижу. Полностью готовы только первые три домика из десяти. Нам хватит и одного.
Останавливаю машину на небольшой парковке, и Мирра вопросительно смотрит на меня.
— Завёз меня в глухой лес? Учти, я Машке свою геолокацию отправила, чтобы она следила!
— Всё равно тут интернета пока нет. Пойдём. Тебе понравится. Вызывать МЧС не придётся, — достаю из багажника корзину с заготовками для нашего ужина, аптечку для перевязки и закрываю машину.
Всего несколько минут пути, и начинают виднеться домики. Они стоят у самого берега, но всё ещё в тени сосновой рощи. Мирра немного хмурится, не понимая, что именно видит. А видит она три дома в стиле “А-фрейм”, если проще — дом-шалаш. Треугольная постройка, напоминающая крышу без самого дома. Два яруса, первый из которых — полноценный этаж с кухней-гостиной, и второй, высотой в пол-этажа, — спальня. Туда ведёт деревянная лестница, и почти всё пространство занимает просторная кровать. На нашем побережье такое редко встретишь. В основном это гостевые дома ободранного типа или гостиницы с бешеным ценником и отвратительным сервисом. Они так приелись туристам, что, как только мы разместили первые объявления, бронь заполнилась на несколько месяцев вперёд.
— Удивил! Это очень красиво, Марк! — отмирает она после нескольких минут разглядывания домика.
— Когда стемнеет, зажжём огни на крыше. Будет ещё красивее, — обнимаю её за талию и легонько целую в макушку.
Волосы пахнут солнцем, чем-то сладким и немножечко гарью. Отпускаю её исследовать дом внутри. Она любопытно заглядывает за каждую дверь, пока я выношу мягкое кресло на террасу с видом на море.
— Пойдём, я тебе кинотеатр под открытым небом организовал, — выдаю плед и мытую клубнику. — Не замёрзла? Что-то ещё хочешь?