– Хочешь честно? Я с тобой толком не жила, я существовала, ни секса ни жизни, а с ним все по-другому! Поэтому прости!
Я встала с кровати и распахнула дверь всем своим видом показывая что разговор окончен и Гунченко здесь делать больше нечего.
Родион во все глаза смотрел на меня.
– Ты хорошо подумала?
– Ещё как! Лучше не бывает!
– Ну что же… – Пусть будет по твоему… Я уйду, только имей ввиду, дети с тобой в опасности, они с тобой не останутся, а будут жить со мной! Со смертельно больным человеком, дети не должны жить…
Гунченко наспех одев обувь, посмотрел на меня. В его глазах читалась злость. Самая настоящая злость…
– Уходи, Родион!
Он усмехнулся.
– Скоро ты уйдешь на тот свет, Клара, ты сама это должна понимать!
Он так хлопнул дверью что выбежала Ксюша.
– Мама, он что обидел тебя?
– Нет, дочка, все хорошо! Со мной всё хорошо!
Улыбаясь обнимаю её и смотрю на входную дверь. Всё кончено, я смогла, я сумела. Прощай Гунченко…
Муж не выходил на связь. Прошёл почти месяц… В один из дней мне позвонил Владимир Васильевич.
– На наш счёт поступлены средства, вы должны немедленно начинать платный курс, от бесплатного толку мало, итак столько времени упущено!
Я вздохнула. Он все таки нашел способ, как перечислить деньги. Что же…А сам не позвонил? Может не может? Я готова была на колени встать, лишь бы с ним все было хорошо. Лишь бы он был рядом со мной…
Прошло ещё время…Также. Он не выходил на связь, а сердце разрывалось от тоски, я поверить не могла что больше не услышу его, не увижу, не посмотрю в родные глаза… Я скучала. Безумно по нему скучала. Мне его не хватало и если бы не дети я бы с ума сошла…
После первого месяца мне стало совсем плохо, никто не мог понять, это препараты на меня так влияют или что…
Я сидела у окна, вновь и вновь пытаясь дозвонится до него, но все попытки были тщетными.
Телефон был отключен. Да что я в самом деле, если бы он мог, он бы позвонил, я ни какая то мокрощелка, а его законная жена. Что происходит я не знала и не понимала…
Я утерла слезы. Бесполезно плакать. Впереди ждёт суд и его посадят на долгие годы, а я буду его ждать, ведь даже с тюрьмы он помогает мне…
Он запрещал, не разрешал мне сдаваться, но разве это имело сейчас значения..
Господи…Я готова встать на колени лишь бы с ним все было хорошо, лишь бы только с ним ничего не случилось, лишь бы все закончилось и наконец-то мы стали счастливы. Чтобы это все прошло. Чтобы мы были счастливы… Это самая главная моя мечта быть счастливой. С ним, с моим Геной, я ведь даже раньше не знала что так бывает. Внезапно я закашлялась, к горлу подступила тошнота, в глазах потемнело, я резко встала и открыв воду, начала пить прямо из под крана…
Меня тошнило, руки тряслись… Я думала что сейчас потеряю сознание. Что это со мной…Что… Внезапно перед глазами всё резко поплыло, так поплыло что я села на пол и закрыла глаза. Рука непроизвольно потянулась вперед, дотянуться до тревожной кнопки. Я закрыла глаза. Господи помоги, прошу помоги…Только помоги нам…
Очнулась я от того что мне что-то сунули под нос. С трудом открываю глаза. На меня смотрит озабоченное лицо Владимира Васильевича и его медсестры.
– Спасибо Аня, можете идти!
Когда Анна выходит из палаты мы остаемся с ним вдвоем. Он вздохнув присаживается рядом со мной.
– Вы как себя чувствуете?
– Потихоньку!
Владимир Васильевич заметно переживает. Нервно теребит в руках мою историю болезни.
– Клара Витальевна у нас с вами проблемы…
– Какие? – растерялась я.
Владимир Васильевич вздохнул.
– Клара, это очень серьёзно! Вы беременны, но вам нельзя рожать…Нельзя! Вы слышите. меняя?
Я резко сажусь на кровати. Что? Я беременна?
Известность о своей беременности я восприняла с трудом. Я лежала под капельницами и думала о том, что уже завтра операция. В голове путались столько мыслей. Было так больно. Внутри все сжималось от боли и страха. Беременна… Владимир Васильевич собрал целую конференцию и было только хуже… – Здравствуйте! Я повернула голову, в палату вошел высокий молодой мужчина в очках и белом халате. Красивый. Большие выразительные глаза. Пристально смотрит на меня. Интересно это и есть тот самый дорогой платный врач? Гуру. Бог. Владимир Васильевич столько про него рассказывал.
– Меня зовут Максим Павлович, вообще предпочитаю просто Максим, но формальности, сами понимаете! – он широко улыбнулся. От него исходила такая лучезарность, что я тоже непроизвольно улыбнулась. Почему-то впервые за столько времени я задумалась что я выживу, что все будет хорошо и я буду жить…
– Вы Клара?
– Да! Максим кивнул и широко улыбнулся.
– Оперирую сложные случаи, вот и приехал ради вас! Все будет хорошо, главное вы верите! Я вновь улыбнулась, а он присел рядом.
– Какой у вас срок? – он посмотрел мне в глаза.
– Клара, я ничего не хочу сказать, но вы же понимаете какие это риски!
Я вздохнула, я была готова к этому вопросу. Меня отговаривали все, абсолютно все, но я не хотела, я была уверена, он найдет способ со мной связаться, а я подарю ему ребенка. Да страшно, да могу умереть, но ведь выживают же, чем я хуже других, почему я не заслужила счастье…
– Пять недель! Месяц! Максим присвистнул и осторожно взял меня за руку.
– Я вам обещаю, все будет хорошо, у вас точно!
По телу прошлось тепло, почему-то я ему верила. Если говорит такой успешный врач так может стоит ему поверить, может правда все будет хорошо…
Я стояла у окна и смотрела на дождь. В Питере снега не было, лил дождь, мокрая слякоть, как и у меня в душе.
– Надеюсь не курим?
Я обернулась, ко мне шел Максим вновь широко улыбаясь, он был лучшим хирургом, о нем все только и говорили, а позитива и радости к жизни, стремлении в нем было не занимать.
– Нет! Что вы! Мне же нельзя!
– Правильно! Я вот вам принес! Очень вкусный шоколад!
Максим протянул мне красивую плитку и внезапно посмотрел в глаза.
– Клара! Я очень хочу вам помочь, поверьте! Пожалуйста настройтесь на хорошее, хорошо? Пока в ваших глазах я вижу лишь одну печаль и боль, так нельзя, понимаете? Рак – это страшно, я понимаю, каждый день с пациентами сталкиваюсь, но вы будете жить, будете, я обещаю!
Я кивнула, по-другому я и не могла. У него зазвонил телефон, извинившись он, отошел и начал разговор. По обрывкам фраз, я понимала, что он с кем-то ссорится. Через пять минут, он подошел, лицо осунувшееся, из глаз ушла искорка.
– Что-то случилось? – осторожно спросила я.
Максим махнул рукой, а я видела, что случилось. Я сейчас прекрасно понимала, когда человеку было плохо, я ходила так почти месяц, пошел второй….
Я не с ним, а он не со мной. Мы не вместе. Его посадили, и я даже не знаю что с ним… Я лежала, обняв подушку. По щекам текли слезы. Воспоминания лезли в голову, как я хотела вновь ощутить его ласки. Ну за что? Почему судьба так зла? Как мне жить без него и вообще выживу ли я? От этой мысли бросило в жар. У меня ребенок, внутри меня, я должна выжить…. У меня дети…Кому они нужны… Только мне… Гунченко? Смешно. Этому подонку никто не нужен.
Я закрыла глаза, я словно с ума сходила, вспоминая наш первый секс, наши поцелуи, его признания. Боже верни мне его. Я положила руку на живот, у нас же семья… Только с ним я поняла, что значит настоящая семья.
– Возвращайтесь в палату, Клара! А то простынете! До завтра!
Он развернулся и пошел к лифту, я смотрела ему вслед. Почему у хороших людей всегда что-то происходило? Боль и душевные переживания, они отражались и приносили все большие мучения. Я не могла о нем не думать, он был мне так нужен и завтра в такой момент, я буду без него. Я провела рукой по животу. Мы сильные…
Мы справимся. Внутри меня живет его часть, наш ребенок, он не знает, но я навсегда пронесу частичку нашей, любви и я искренне хочу, чтобы он был счастлив, чтобы если хоть иногда вспоминал, то все лучшее что у нас было. В глазах застыли слезы, я без него не могу…
Прошу Гена вернись, мне так тебя не хватает…
Я открыла глаза, едва уловимые лучики солнца пробивались в палату. Я села приглаживая волосы, внутри все сжималось. Как он сейчас был мне нужен…
В сумке зазвонил телефон, я дрожащими руками полезла за ним. Это была мама Гены, Евгения…
– Клара, солнышко! Как ты там? Я улыбнулась, родная мать не волновалась, а Женя хоть и выпивала, но звонила. Она сильно похудела и плакала ночами, как и я. Она считала, что это на виновата что не уберегла Гену.
– Спасибо, Женя, держусь!
– Удачи тебе доченька! Все будет хорошо! Тут Ксюша и Леша, они поговорить с тобой хотят!
У меня перехватило дыхание. До операции оставалось меньше часа.
– Мамочка! – прошептал Лёша.
– Жизнь моя! – прошептала я.
– Мамочка! Я скучаю! Ксюха это мама! Мама, мы тебя очень любим, держись мамочка!
– Я тоже скучаю солнце, я скоро приеду! – дрожащим голосом произнесла я.
– Я очень по вам скучаю мои детки!
– А где Гена? – внезапно спросил Леша. – Он, тоже скоро приедет?
– Прекрати! – цыкнула на него Ксюша. – Зачем ты перед операцией маму так расстраиваешь? Я пыталась остановить поток слез. Я сильная, я выдержу… Сумею… Я закусила губу, в голове всплыл момент, когда мы были счастливы, я, он и дети, а больше его с нами нет.
– Скоро! – прошептала я.
– Обещаю любимые, скоро он будет с нами! Я положила трубку и обняв подушку, разрыдалась. У меня начиналась истерика, я знала, что нельзя, но ничего не могла с собой поделать. Он нужен мне, как мне все это пережить…
Он нужен нам всем, он наш папа и он наш муж, он наша опора и защита. Мы любим его. Меня везли в операционную, я старалась успокоится. Так было нужно, я должна быть сильной.
– Клара! Все хорошо! Я рядом! Вводите анестезию! Я закрыла глаза, в руку словно впилась оса. В голове возник туман, все закружилось.