– Я хочу умереть дома! Я не хочу умирать в больнице! Я боюсь! Я так не хочу умирать!
Не сдержавшись я расплакалась, ну почему сейчас, почему именно сейчас… Гена поменялся в лице, он судорожно продолжил целовать мне руки. Я чувствовала его дрожь.
– Не смей слышишь! Не смей так говорить! Поняла меня? – его голос дрожал. Я понимала что причинила ему боль.
– Я даже думать об этом не хочу, я костьми лягу, но ты будешь жить, я тебе обещаю, я тебе клянусь, Клара, девочка моя! Любимая моя!!!! – Прости-прошептала я. – Мне просто так страшно, Гена, как дети останутся?
Слёзы вновь застилали мои глаза. Я поверить не могла что это всё происходило со мной наяву. Он отпустил меня и нежно провел ладонь по моему лицу. В его глазах читалась такая боль что у меня защемило сердце.
– Я даже думать об этом не хочу и ты не смей! Ты будешь жить вечно, всегда! Не смей так больше говорить, я прошу тебя детка! Я без тебя не смогу! Дети тоже! Что ты говоришь? Я люблю тебя, малышка моя! Пообещай что ты всегда будешь со мной и с детьми! Кстати хорошие новости, с Гунченко вас развели, больше этот козёл вас не побеспокоит!
Я улыбнулась. Хоть какая то новость.
– Я всегда с вами буду! Его губы коснулись моих губ, свободной рукой я притянула его к себе. На секунду мне стало страшно, если меня не станет что будет с детьми, а с ним… Ведь он такой красивый, молодой мужчина, за ним побежит любая, а я не могла этого допустить. Да я вчера видела, как на него смотрела Алина. Неудивительно. Гена был очень красивым мужчиной, ярким…
Я не хотела чтобы другая знала силу его рук и нежность его губ. Не хотела чтобы мои дети росли без меня, я буду бороться, во чтобы мне это не стоило, я буду бороться.
– Я люблю тебя, Клара, прошу не оставляй нас никогда, мы очень любим тебя! – тихо произнес он зарываясь в мои волосы.
– Я тоже люблю тебя, Гена! – прошептала я едва сдерживая вновь накатившие на меня слёзы. Я очень боялась потерять его и знала, что он также боялся потерять меня. Ближе его и детей у меня никого не было. Только они. Они всё что у меня были. Бабушка, папа и мама переживут. А Андрей подавно. В жизни Гунченко я вообще ничего не значила, поэтому и не переживала за это. У меня было за кого переживать…Я просто знала он…
Он просто будет рядом. Если я упаду, он не оставит меня и поднимет, всегда даст мне руку. Потому что он мой. Мой мужчина.
Глава 24
Я открыла глаза. Опять эта боль в груди. Опять дыхание спирает. Страшно. Неужели это конец?
Гена сидел возле меня целуя мои руки. Он постарел за это время, сильно постарел. Изменился…Его пальцы дрожали, да я сама видела какого ему…
Я посмотрела на него, он заметил, что я проснулась и поднял на меня голову. Погладил по волосам. Столько тоски и боли было в его глазах.
– Как ты моя девочка?
– Мне лучше, – я погладила его по волосам. Все хорошо!
Я обманывала. Мне было плохо, очень плохо…
– Скоро придёт Владимир Васильевич, мы с ним поговорим и будем думать, как быть дальше!
Я вздохнула, я не хотела лежать ни в какой больнице вдали от него и детей. Не хотела засыпать без него. За эти дни я так привыкла что не представляла себе жизни без него. Он спас мне жизнь, он был рядом со мной именно в тот момент когда больше никого не было.
– Все будет хорошо девочка моя, ты обязательно поправишься, я буду рядом!
Он прижал меня к себе. Я обвила его шею руками прижимаясь к его сильному мускулистому телу. Как я в этот момент ценила жизнь, никогда ко мне так никто не относился, никто так не берёг меня и не видел в моих глазах свою жизнь, а я не видела ни в чьих глазах свою жизнь.
Я была счастлива. Рядом с ним и просто не понимала почему моя судьба так зла разлучая нас тогда когда он был мне так нужен, когда я обрела своё счастье…
Владимир Васильевич разрешил мне перевестись домой, через пару часов должна была приехать медсестра с капельницей, а я все время смотрела в окно, я так боялась что-то пропустить, что то упустить и знать что это конец…Что я не увижу жизнь…
В машине, Гена поцеловал меня в губы и посмотрел в глаза. Я видела, как дрожат его руки, как это сильный волевой мужчина меняется, каким нежным он может быть, он никогда таким не был. Я всегда помнила Гену сорви голова, кто бы мог подумать что у хулигана такая душа, а что маменькин сынок Гунченко окажется таким дерьмом.
– Милая тебе точно лучше? Если что-то не так, давай вернёмся в больницу!
Я кивнула. Если честно я задыхалась, грудь жгло, как огнем, но я не хотела ему ничего говорить, я видела, как он переживает и не хотела чтобы он волновался еще сильнее. А ещё я все видела и понимала что может быть, что возможно это последние мои если не дни то месяцы, я очень хотела их провести рядом с ним. До безумия, чтобы нас никто не разлучил, чтобы не быть без него….
Я была сильная и с самого раннего детства привыкла держать всю боль в себе. Насмотрелась на пьющую семью, на всю эту боль, на отчаяние, я поверить не могла что так всё выйдет…
Всю дорогу, Гена разговаривал с кем то по телефону, вначале, как я поняла с Владимиром Васильевичем, а потом по делам бизнеса.
У дома, мы вышли и он прижал меня к себе. Меня всю трясло. Мимо проходили мамочки с колясками, дети, все улыбались, а у меня внутри все сжималось, хуже чем я себя, я не знала кто мог чувствовать себя. Я знала что умираю…
– Я могу идти сама, все хорошо, не переживай! – улыбнулась я.
Он не дал мне договорить, а склонившись к моим губам накрыл мой рот поцелуем. В нём чувствовалась боль, ведь он тоже знал что я умираю, это знали все что меня скоро не станет.
Я едва не задохнулась от переполнявших меня эмоций, его губы нежно и в то же время страстно с жадностью целовали меня. Никто никогда меня так не целовал, никто ко мне так не относился. Я ценила его и понимала что люблю. Я молила Бога не разлучать нас, дать нам шанс быть вместе, я он и дети, а больше мне был никто не нужен…
– Я люблю тебя девочка моя! Безумно люблю!
Я смотрела на него не веря своему счастью. Столько лет мы с Гунченко прожили, как чужие друг другу люди, пресный секс, пресная постель, а сейчас он рядом…Мой мужчина. Только мой.
– Я люблю тебя, Гена! – прошептала я. – Мне так жаль что я тогда отказала тебе, я такая дура была!!!!!
Он улыбнулся и поцеловал меня.
– Если бы ты знала, как я люблю детка! Ты все что есть у меня! Все детка! А о прошлом забудь, значит тогда так надо было, но теперь мы счастливы, мы вместе и это главное, никто больше нас не разлучит, детка, никогда!!!!!
Я вздохнула положив голову ему на плечо. Как я хотела чтобы все беды закончились и мы зажили счастливо.
Ведь я достаточно выстрадала, достаточно повидала в жизни чтобы наконец то стать счастливой, чтобы знать у нас есть завтра и просыпаясь каждое утро осознавать одно: завтра есть, это было очень важно, знать что день который ты проживаешь имеет продолжения, он не последний, впереди еще будет много таких дней…Что у меня есть он и любимые дети. Что я смогу родить ещё, что у нас есть будущее… Закусила губу. Почему то стало больно, ведь каждый из нас понимал, этого может не быть…
Глава 25
Я лежала на кровати и пила чай, вставать уже было больно и я это понимала что мне даже тяжело ходить, наверное, это было плохо, да что там, наверное, когда точно…
По взгляду Ксюши и и её слишком частом появлении, я понимала, что все гораздо хуже чем я ожидала. Лёша не шумел, они все окружали меня заботой и любовью и мне было от этого невыносимо больно….
Я отставила чашку в сторону, в голове билась мысль сколько я еще проживу, сколько я еще смогу быть рядом со своими любимыми людьми. Я умираю, я твёрдо это знала. Это было страшно. Очень страшно что меня скоро не станет, а всё будет, как прежде, жизнь то ведь продолжается.
Это страшно. Особенно когда ты знаешь что умираешь что вот-вот и конец неизбежен. Что скоро ты не увидишь солнце, деревья, что ты не увидишь ничего, пустоту…Что все будут счастливые, жить, дышать, а тебе будет все равно, как дышать, как жить, просто пустота…
Я выдохнула и закрыла глаза. Было очень грустно и больно. Все как то несправедливо складывалось, я просто хотела быть счастливой, хотела быть с Геном и своей семьей, подарить ему ребенка и растить своих детей, но у судьбы были свои планы, она решила все за нас. Просто вырвала кусок из моего сердца показав, как это больно, как это страшно…До безумства осознавать что ты один….Что там дальше пустота и нет ничего.
Я знала, что иногда бывают такие случаи когда не помогают даже деньги, а я столько времени упустила, не лечилась. Не обращалась, семья, дети, дом…Гунченко вкусняшки, а эти вкусняшки были ему не нужны, ему было нужно молодое тело.
Дверь открылась, я открыла глаза. Это был Гена. Он постарел. Очень.
Он был бледен, я видела по нему что что то случилось, скорее всего он уже поговорил с врачом. Гена подошел ко мне и сел рядом. Я видела, как его всего трясло…
Обхватил мои колени, а мне так больно стало…
– Моя девочка, ты как?
– Все хорошо! Что сказал доктор? Что-то совсем плохое?
Он поцеловал мою руку.
– Он сказал что все лечится детка и все будет хорошо! Ты выздоровеешь девочка моя, я тебе слово даю!
Я смотрела на него. Наверное он не умел врать, а может известие было настолько страшным что сломало этого брутального сильного мужчину. Его голос дрожал и он говорил мне это старательно отводя взгляд. Он сломался. А я знала что сказал Владимир Васильевич. Химиотераапия. Операция. Я облысею. Буду страшной. Тогда он меня точно бросит. Я провела рукой по его волосам.
– Все будет хорошо!
Он поднял на меня голову и посмотрел мне в глаза, я видела что в них читалась печаль и боль. Мое дыхание перехватило, хотелось плакать, но я понимала что нельзя. Ему итак плохо, не стоит, я сильная, я буду делать вид что все хорошо. Так у нас итак всё было хорошо. Только вот у меня было все плохо…