Так ли это? Стоило ли рискнуть жизнями ради свержения Альф?
Если бы мы просто собирались освободить безликую толпу, я бы сказала «нет». Но на кону стояло не безликое население. У этого переворота было напуганное и залитое слезами лицо Талли, когда ее могли отправить обратно в Стаю отца, и все из-за традиций Альф, требующих относиться к Провидицам как к собственности. У него было лицо Николь, которая умерла только из-за того, что могла однажды обратиться. У него были лица Алекса, Лиама и их родителей, кому пришлось столько пережить и потерять лишь потому, что Альфы жаждали власти.
— Стоит, — сказала я. — Я в деле. До конца.
***
Я пыталась хорошо себя вести во время завтрака. Правда пыталась. Но Лиам, похоже, решил вывести меня из себя.
— А ты не шутил, — сказал Джэйс, поливая яичницу кетчупом, потому что такой вот он странный. — Скаут тебе не подчиняется.
Лиам потянулся через стол, тыкая вилкой в блины.
— Долго же до тебя доходило.
— Разве все это подчинение — не пережиток прошлого?
— Нет, — снова три голоса прозвучали одновременно.
— Каждой Стае нужен вожак, — добавила Талли.
У меня в голове зажглась маленькая лампочка, размером с огонек рождественской гирлянды.
— Это потому, что мы не Стая, — да, это логично. — Мы просто два одиноких волка, которые мирно сосуществуют.
Лиам кивнул.
— Мы оба признаем, что равны в своей доминантности. Поэтому нет смысла зацикливаться на проблеме.
— Ну кроме того, что мы как бы не очень равны, — я схватила стакан молока, недовольно разглядывая его странный голубоватый оттенок. — Мы признаем, что он супер-оборотень, а мне пофигу.
— Я был неправ, — сказал Лиам, возможно, первый раз в жизни. — Видимо, мы никогда ни в чем не соглашаемся.
Я посмотрела на него поверх стакана.
— Серьезно? Ты вроде как можешь превращаться, когда тебе заблагорассудится, а я едва могу себя заставить в полнолуние, верно?
— Потому что ты не стараешься.
— Блин, опять ты начинаешь.
— Ну, если бы ты просто приложила усилия…
— Я прилагаю усилия…
— «Я новичок. Это больно. У меня не получается. Не заставляй меня», — Лиам даже не дразнил меня, он в открытую насмехался. Я не осознавала, насколько это злит, пока стакан в руке не лопнул. Я отскочила назад, но мои единственные джинсы оказались залиты молоком.
— Это ты виноват, — процедила я сквозь зубы.
Джэйс посмотрел на Талли:
— Им нужно подраться.
— Совершенно необходимо, — согласилась она.
***
Когда-нибудь наш первый бой войдет в анналы истории оборотней, но надеюсь, что туда не включат те части, где я поскользнулась на куриных какашках, а Талли чуть не зашлась в приступе астмы, наткнувшись на бродячую косматую кошку, которой не хватило мозгов испугаться кучки оборотней.
— Лиам никогда особо не тренировался. У него уличный стиль, — сказал Джэйс, массируя мои плечи, будто я была Рокки Бальбоа. Я его почти не слушала. Тело вибрировало от нетерпения. Я начала заниматься боевыми искусствами еще в детстве, и это одно из немногих занятий, что я не забросила. Было в них что-то одновременно расслабляющее и вдохновляющее. В том, как ты контролируешь свое тело, чтобы провести идеальный прием. Я даже не осознавала, насколько мне это нужно. Не затем, чтобы доказать, кто сильнее, а просто драка ради драки. Это мог быть Джэйс или кто угодно, и я чувствовала бы себя точно так же.
Возможно.
— Не жди, что он будет играть по правилам. И запомни, это не настоящий вызов, поэтому если волчьи инстинкты начнут брать верх, отступай.
— Ага, поняла, — мне хотелось, чтобы он быстрее отошел и мы могли начать.
— Я попытаюсь не делать тебе больно, — сказал Лиам с другой стороны поляны, которую мы выбрали в качестве ринга.
Я размяла пальцы.
— Взаимно.
Джэйс отошел.
— Ты готов? — спросила я.
Лиам вытянул руку, а затем поманил меня пальцами, как Нео из «Матрицы».
— Да ладно, — сказала я. — Это же так банально. Неужели ты…
А он уже был совсем близко, и его огромный кулак летел мне в лицо так быстро, что я даже не успела удивиться, как он тут оказался.
Чтобы выпендриться и увеличить расстояние между нами, я рванула вперед, согнувшись для сальто, едва коснувшись земли. Снова встав на ноги, я была уже на другой стороне поляны, а Лиам вновь несся на меня.
Он бил. Я блокировала. Он пинал. Я закрывалась. Удар, удар, удар. Блок, блок, блок. А когда я ожидала пинка, он обхватил меня руками, прижав мои локти к бокам и бросил. Скорее всего, он ждал, что я повалюсь на землю, а он будет гордо стоять надо мной, но не вышло. Я обхватила ногой его лодыжку, и мы оба повалились на землю.
Я ощутила перемену, когда перекатилась. Чувства стали острее, контроль над моим разумом оказался захвачен. Человек-Скаут помнила слова Джэйса, но я не могла отступить.
Волк-Скаут крепко держала руль. И судя по рычанию, Лиам тоже не особо прислушивался к своей человеческой стороне.
Мы катались по земле, как животные. После десяти лет занятия боевыми искусствами я знала около дюжины приемов, которые можно провести из такого положения, но ни одним не воспользовались. Вместо этого в ход пошли зубы и когти. Я чувствовала запах крови Лиама в воздухе, как и своей.
Я не слышала криков, пока меня буквально не сорвали с Лиама. Я пыталась отбиваться, но тут причитания Талли «Прекрати!» и крики Джэйса «Я держу тебя» дошли до меня.
— Все хорошо, Скаут. Я держу тебя, — шептал он мне в ухо. — Держу.
— Да что с вами не так? — спросила я, оттолкнув его, но вместо этого только приземлилась на задницу.
Джэйс смотрел меня и будто не узнавал.
— Ты плакала.
Плакала?..
— Я смеялась, кретин, — я увидела Лиама. Он улыбался, будто узнал, что в этом году будет два Рождества. — Нам было весело.
— Весело? У тебя из губы кровь хлещет!
— И ты что-то сломала, когда врезалась в дерево, — сказала Талли. — Я слышала.
— Единственное, что сломалось, это дерево, и ему не надо было стоять у меня на пути, — я вытерла лицо футболкой. — Новое правило, — крикнула я через плечо Джэйса. — Будем делать это постоянно, или я ухожу, уговор?
Лиам улыбнулся кровавой улыбкой.
— Уговор.
Глава 13
Я едва сдерживала слезы, прощаясь с братом меньше чем через сутки после того, как пыталась убить его.
— Ты все еще считаешь меня вожаком своей Стаи? — мы сидели вдвоем в спальне, где орущий телевизор заглушал наши голоса.
— Так будет всегда, пока я жив, — сказал он без доли иронии в голосе.
— Хорошо. Тогда считай, что это приказ. Можешь делать все, чтобы помочь восстанию Лиама, но твоим приоритетом должна быть наша семья. Защищай их и себя даже в ущерб всему остальному.
Мне не нужно было объяснять, что в семью также входили Талли и Чарли. Джэйс знал.
Он наклонил голову и подставил мне свое горло в знак подчинения.
— Понял.
Я не совсем понимала, как нужно отреагировать — поразительно, но Лиам еще не открыл для меня эту часть нашего мира — но видя, что Джэйс стоит в такой неловкой позе уже несколько секунд, я должна была что-то сделать и сжала его в объятиях.
— Без тебя я потеряна, — пробормотала я, прижимаясь к его плечу.
— Не важно, что там говорит кровь, — ответил он. — Ты моя сестра. Мой близнец. Часть меня, — от его объятий у меня снова чуть не треснули ребра. — Я умру без тебя, поэтому и ты постарайся остаться в живых, черт возьми.
— Я попробую.
Он ослабил хватку, чтобы отодвинуться и увидеть мое лицо.
— Уговор?
В глазах защипало, но я сдержала слезы.
— Уговор, — сказала я, обхватывая его мизинец своим.
***
Как и многие семьи, в отпуск мы обычно ездили на машинах и самолетах, хотя один раз отправились в Новый Орлеан на поезде. Междугородний автобус был для меня в новинку, но в школе я часто ездила этим видом транспорта, и тот, на который мы сели в Лексингтоне, был точно таким же. Ну разве что чуть более липкий пол, более ветхие сидения и более неприятный запах. Если ты видел один автобус, ты видел их все: сидения с высокими спинками в кричащей обивке, тонированные окна и что-то вроде туалета в конце, откуда и доносится весь запах.
Лиам сразу отвел меня назад и заставил сесть у окна. Вокруг было много свободных мест, но он уселся прямо рядом со мной. Я хотела спросить, зачем мы уселись около туалета, если у нас обоих обостренный нюх, но затем заметила, как другие пассажиры проходят в заднюю часть, замечают запах и стараются устроиться впереди.
Пока автобус выезжал из города на трассу, мы не проронили ни слова. Мы оба были рады погрузиться в свои мысли. Хотя мне бы еще хотелось немного личного пространства. Лиам не заваливался на мое сидение, но его размеры и сила заставляли чувствовать себя очень маленькой и плотнее прижиматься к окну.
Мы выехали из Цинциннати, одной из миллиона грядущих остановок, когда Лиам спросил:
— О чем ты думаешь?
Мои брови приподнялись. Лиам сам начал разговор? И это не очередные нотации? Ему интересно, о чем я думаю?
Поскольку я сидела на сиденье с высокой спинкой, вырубить меня дротиком было бы невозможно, но сейчас можно было ткнуть меня чем-то острым, и я бы не заметила.
— На самом деле я думала о тебе, — честно ответила я. Когда он неловко посмотрел на меня, я поспешила уточнить. — О твоем бессовестном предательстве.
— Моем предательстве? — его плечи сгорбились. — Слушай, Скаут, я…
— Я имею в виду, Канада, Лиам? Ты чертов канадец? Как мне теперь с этим жить? — заметив его испуганный вид, мне пришлось приложить усилия, чтобы сдержать улыбку. — Ты тайком слушаешь Селин Дион и Аврил Лавин? Может, поливаешь всю еду кленовым сиропом, пока я не вижу? Может, у тебя в спальном мешке постер Алекса Требека?
Лиам улыбнулся одной из своих настоящих улыбок, и я проигнорировала, что со мной сотворило это зрелище.
— Ты невозможная.