Боголюбов хмуро посмотрел на меня и спросил:
— И что, уже забыл?
Я улыбнулся.
— А надо?
Он засмеялся.
— Вот жук!
Он смеялся долго и по-доброму, потом отпил из большого фарфорового бокала, вытащил ложечкой и сжевал четвертинку кружка лимона.
«Хороший дядька», — подумал я.
— А то, что вокруг говорят, запоминаешь так же хорошо?
— В принципе, да, — сказал я.
— Только, где тот магазин «Принцип», — усмехнулся он и посмотрел на меня. — Знаешь такой анекдот, про «Принцип».
— Нет, — соврал я.
Боголюбов прищурился.
— Одна сволочь говорит другой сволочи: «В СССР, в принципе, есть всё: и мясо, и молоко, и икра… Только, где этот магазин „Принцип“ никто не знает».
Я не засмеялся.
— Ну, да… Не смешно. Не заложишь меня?
— Обязательно заложу, Клавдий Михайлович.
Он снова рассмеялся и снова смеялся долго. Потом в дверях появился Пётр Константинович.
— Этого, — он показал пальцем на меня, — гоните прочь. Пусть сидит дома. Отправьте его в командировку в….
— В Казахстан, — подсказал я.
Он поперхнулся.
— Почему в Казахстан? — Спросил Боголюбов, сильно удивившись.
— Я там не был, а выпадет ли ещё когда-нибудь случай? Заодно проверю товарищей. И… Желательно с открытыми датами.
— Под литерой «И», что ли? — Спросил секретарь.
— Хоть под литерой «Н». Пусть катится куда подальше! — Замахал руками заведующий общим отделом ЦК КПСС.
Литера «Н» означала «неограниченные полномочия».
«Сговорились они, заранее, что ли» — размышлял я, сидя в кресле самолёта и летя в Алма-Ату.
Куратор искренне удивился, увидев командировочное удостоверение за номером 95, выданное товарищу Казакову Игорю Львовичу, командированному в ЦК КП Казахской ССР, по вопросу «Н». Срок командировки — по 10 марта 1985 года. Основание — решение Заведующего общим отделом ЦК КПСС СССР Боголюбова К.М. от 12 февраля 1985 года. Действительно по предъявлении паспорта серия, номер. Генеральный секретарь ЦК КПСС СССР (Подпись) Черненко К. У. Печать.
— Ты что ему сказал? — Спросил он меня.
— Ничего…
Я описал ход событий моего последнего рабочего дня в общем отделе ЦК.
— Так сам и сказал: «Хоть литеру „Н“»?
— Хоть под литерой «Н»…
Юрий Иванович усмехнулся и покачал головой.
— Почувствовал, старый лис. Или что-то знает. Навёл справки в институте, наверное. Всего Полякова сказать не могла, потому что всего и не знает, но реперные точки… Слушай… — куратор взволновался. — Ты же по плану должен в Австралии быть. Точка контроля уже вот-вот… А если Боголюбов её про тебя расспрашивал, то она знает, что тебя там нет. Она может поднять шум. Её график исследований ломается… Так-так-так…
— Может послать её? — Спросил я.
— Не понял, — удивился куратор.
— План мы уже перечеркнули. И даже если сейчас я вернусь в Австралию, посчитают, что мы что-то затеваем. Я понимаю, что у вас, наверняка, бумагами моё нахождение в Союзе обосновано, но… Как, если не секрет?
Куратор посмотрел на меня с добрым прищуром и чуть улыбнулся.
— Матереешь, Мишаня. Основание простое — корректировка плана внедрения в связи с возникшими обстоятельствами…
Он улыбнулся шире.
— Беременность ближайшего объекта. Я тебя за такое «самоуправство» вообще от операции должен отстранить и под трибунал отдать. Вступил, понимаешь, в половую связь с дочерью Лорда Гамильтона, прокурора Шотландии, между прочим. Вообще-то тебя уже по всей Австралии с собаками ищут.
Я обмяк и уселся на диванчик, переваривая сказанное куратором.
— А ты, как думал, Мишаня?! Сунул, дунул и пошёл?! Не-е-е, брат. У лордов так не пройдёт. Папа лорд неделю как назад прибыл в Мельбурн решив спросить с тебя лично, потому что твоя девушка, вероятно, не собирается отказываться от ребёнка. Он хотел посмотреть в глаза тому парню, что поломал его далеко идущие планы.
Джессика вынуждена была обратиться в полицию по поводу розыска пропавшего в Турции сына. Почитай, дружок, Австралийскую прессу…
Я сидел и обтекал. Меня бросало, то в жар, то в холод. За местными перипетиями я как-то позабыл, что мы с Элли действительно старались отдохнуть не по детски и, видимо, значительно преуспели во взрослых играх.
Я сглотнул комок и с трудом откашлялся.
— Ни фига себе, — только и смог сказать я.
— Так что ты хотел мне предложить, Мишаня? Чем обосновать твоё здесь присутствие?
Я вздохнул и, с трудом сдерживая вдруг набежавшие слёзы, махнул рукой.
— Ну, ничего-ничего-ничего, — продолжая посмеиваться, проговорил куратор. — Вот, дай Бог, пройдём десятое марта и поедем выручать тебя из лап турецких террористов.
Глава семнадцать
Дежурный в Центральном Комитете Коммунистической Партии Казахстана на моё удостоверение инструктора ЦК КПСС едва взглянул и, позвонив по телефону, попросил подождать.
Минут через десять с той стороны вертушки появился кругленький паренёк, который разглядывал моё удостоверение долго и даже один раз понюхал.
— Вы к нам по какому вопросу? — Спросил паренёк.
— В командировку.
— В какой отдел?
— У вас есть соответствующие полномочия получать от меня такую информацию? У вас какой уровень допуска? Предъявите ваше удостоверение. Вы понимаете, что означает вон те две буквы в графе допуск?
Паренёк хмыкнул.
— В командировку? — Переспросил он, не ожидая ответа. — Запиши его в кадры. Я проведу.
Мы подождали, пока дежурный запишет меня в журнал, и двинулись по левому коридору первого этажа, дойдя до двери с табличкой «сектор кадрового учёта». Пропустив меня вперёд, сопровождающий подошёл к высокой стойке и что сказал по-казахски сидящей за ней женщине. Её тонкие брови приподнялись и взгляд перешёл на меня.
— Вы из Москвы? — Спросила она. — Но как же так? Почему без уведомления? МЫ бы вас встретили…
Она растерянно «хлопала глазами».
Я подошёл ближе к стойке, подал ей паспорт и вложенное в него командировочное удостоверение. Она раскрыла бланк и показала глазами «на выход» сопровождавшему меня сотруднику. Тот удивлённо хмыкнул и недовольно вышел.
— По регламенту мы обязаны вас сразу представить первому секретарю, но Динмухамед Ахмедович на выезде по убыточным целинным хозяйствам.
— Это надолго… — констатировал я.
Женщина посмотрела на меня, и чуть растягивая слова сказала:
— Комиссия там уже больше месяца. Они уже в Семипалатинском районе. Мы обязательно сообщим Динмухамеду Ахмедовичу о вашем прибытии. А пока мы можем познакомить вас со столицей. Вам прикрепить инструктора?
— Вы знаете… э-э-э…
— Амина Айдаровна…
— Я бы выспался, Амина Айдаровна. Работа предстоит большая. Мне бы в гостиницу и дня три я бы поспал.
— В резиденции номер три — прекрасные условия и вы сможете хорошо отдохнуть. Полагаю, в вашем распоряжении будет суток пятеро. Мы в ней размещаем всех почётных гостей.
— Я предпочёл бы обычную гостиницу. У вас же есть гостиницы?
— Конечно! — Едва не оскорбилась женщина.
— С оплаченным завтраком, если можно.
Она понимающе кивнула головой.
— Мы сейчас отвезём вас в гостиницу. Там есть всё: и магазины, и даже санаторный комплекс. Всё входит в проживание.
Нажав кнопку интеркома, инспектор кадров произнесла:
— Машину к пятому подъезду, дежурного по сектору ко мне на выезд.
Вскоре появился тот же крепыш с тем же выражением лица.
— Ахмед, Игоря Львовича отвезёшь в гостиницу «Алмалы».
Я удивился, как изменилось лицо дежурного и он сам. Лицо посуровело, а сам он подтянулся и даже постройнел.
— Пожалуйста, Игорь Львович. Отдыхайте до тех пор, пока мы вам не сообщим. Командировочное удостоверение я пока оставлю у себя в сейфе.
Мы вышли, прошли по коридору мимо множества дверей, и вышли во внутренний двор, где нас ожидала чёрная волга ГАЗ-24. Сопровождающий Ахмед открыл правую заднюю дверь, сам сел на переднее сиденье.
Я только откинулся на спинку сиденья, как мы уже подъехали к красивым витым воротам и въехали на территорию комплекса зданий, одно из которых оказалось очень неплохой гостиницей. Комплекс находился возле небольшой речушки и скрывался под раскидистыми соснами и пышными елями.
Номер имел одну спальню, зал и стандартный санузел. Я оставил в номере вещи, поддел свитер надел кожаную турецкую куртку «косуху», спортивные ботинки и пошёл на разведку.
На улицах города лежал небольшой снежок. Вокруг города высились горы. Каскады гор террасами уходили вдаль и ввысь. Самая дальняя гряда вырастала из облаков, как череда воздушных замков.
Чёрно-белые тона давали иллюзию старой панорамной фотографии, когда-то в молодости сделанной мной примерно в этих местах. Дышалось легко и привычно.
На территории комплекса имелись и продуктовые магазины, и большой ресторан, и здание спортивного комплекса с магазином спортивного инвентаря и формы, и бассейн.
Я бегал, плавал, играл в волейбол с гостями санатория и отсыпался впрок. Реперные точки меня не беспокоили. Лишь ночью иногда снились сны, что я просыпаюсь то в будущем, то в прошлом, то взрослым, то ребёнком.
Один раз приснился сон, что я очнулся в восемьдесят восьмом году и никак не мог прийти в себя и понять, «где я», и как здесь оказался. Жена и сын боялись меня, а я метался по комнате, видя, что нет то того, то другого, старые потолки, стены, мебель. Я опасался этих снов. Боялся, что матрица может поглотить меня и не отпустить назад.
Через четыре дня утром, когда я вернулся после пробежки, телефон, стоявший в номере, зазвонил. Я поднял трубку.
— С вами говорят из приёмной первого секретаря. Подготовьтесь пожалуйста к встрече с товарищем Кунаевым. Он через некоторое время будет ждать вас на выходе из санатория.
— Что значит, «через некоторое время»? Я успею принять душ и переодеться? — Спросил я. — Я только что с пробежки и…
— Ничего страшного… Товарищ Кунаев тоже решил совершить оздоровительную пробежку. Составите ему компанию. Надеемся, вы не устали?