Отсмеявшись, Алан серьёзно сказал:
— Плохо дело… ЦРУ сейчас тебе ещё и телекинез припишет… Выкрадут. Надо тебя спрятать…
— Да ну их… — махнул я рукой. — Зубов бояться…
Алан знал мою поговорку и улыбнулся.
— Никуда я от Элли и маленького Алана не поеду. Сунутся, пусть пеняют на себя.
Глава двадцать пятая
Юрий Иванович Дроздов и Владимир Александрович Крючков сидели напротив друг друга и молчали. Беседа не складывалась. Молчание затягивалось до неприличия. После назначения Дроздова Председателем КГБ, очень неожиданным для Крючкова — начальника первого главка, в чьём подчинении находился Дроздов, они ни разу не поговорили «по душам».
Не смотря на относительно долгую службу в управлении «С», у Юрия Ивановича почему-то отношения с Крючковым не сложились. Дроздов пять лет был замом у Кирпиченко, руководившим с составе главка нелегальной разведкой с 1974 года. Потом, Кирпиченко, став замом в первом главке, продолжил курировать Дроздова, возглавившего «нелегальную разведку».
То есть, по сути, они с начальником первого главка и не встречались. И вот сейчас и Крючков, и Кирпиченко находятся в его подчинении.
Удивительно, но Кириченко воспринял назначение Дроздова на должность Председателя ровно и поздравил его одним из первых, просто позвонив. А вот начальник первого главка через свою гордыню переступить не мог.
— Так за какой вы интернационал, Владимир Александрович? И за интернационал ли?
— Повторюсь, товарищ генерал-полковник… Время интернационалов прошло. Если вы это не заметили — у вас серьёзные проблемы со здоровьем.
— Я слышал, что вы разочаровались в вождях СССР… — сказал Дроздов, «не заметив» откровенного хамства.
— От кого слышали? Я, вроде, вам не говорил…
Дроздов не ответил, и Крючков продолжил…
— Откровенно говоря, да. Слишком нас убеждали в их «исключительности», а свелось всё к банальному мещанству, восхвалению и самовосхвалению личности. К дурости, наконец… Только Юрий Владимирович выпадает из этого образа, но, к сожалению, он проправил недолго.
Крючков скривил рот в пренебрежительной полуухмылке, ожидая реакции Дроздова.
— А сами возглавить СССР не хотите? — Спросил председатель КГБ.
Владимир Александрович взглянул на Дроздова сурово.
— Хотел бы, давно уже устроил переворот, — неожиданно для Юрия Ивановича сказал он. — Не хочу!
— А если партия попросит?
— Партия? Это кто? Вырожденцы в лице вашего секретаря по идеологии? — Крючков гневно свернул глазами.
— Я уполномочен предварительно поговорить с вами об этом, Владимир Александрович, по просьбе Генерального Секретаря КПСС товарища Гришина и ещё некоторых товарищей.
— Тоже мне «секрет полишинеля», эта ваша «группа товарищей»: Боголюбов, Ивашутин и Примаков. Пятёрка «отважных», мля, — пробубнил Крючков, но лицо его посветлело.
— То, что вы «пронесли» этого проходимца Горбачёва с «генеральным секретарём», это правильно. Ошибся Юрий Владимирович… Указывали мы ему на это, и он с нами согласился, но поздно уже было.
— С кем это «с нами»?
— Есть у нас своя аналитическая группа. Сейчас ею Шебаршин командует…
— Это зам Леонова, начальника информационной службы?
— Да, толковый сотрудник, погорел, как резидент, в Иране. Один его парень оказался на крючке у МИ-6.
— Если вы не против, Владимир Александрович, может потолкуете с товарищами? Вопрос очень серьёзный. И, судя по тому, что вы сказали про вашу аналитическую службу, вам это известно.
Разговаривали в кабинете Гришина и разговором все были довольны. Крючков сначала выслушал «товарищей», а потом задвинул такое, что у большинства, как говорится: «уши завяли».
— Вы знаете, товарищи, что я пришёл в комитет пришёл вслед за Юрием Владимировичем. Сначала стал его помощником, потом сел на секретариат. С 1974 года я руковожу внешней разведкой. Так вот… Юрий Иванович не даст соврать, что мы получаем от наших нелегалов очень разноплановую информацию. В основном нас интересуют, конечно, научно-технические новинки. Политика тоже интересует, но там так научились перевирать, что не понимаешь, где правда, а где что… Ну и контрразведка интересует, естественно.
— Так вот… По линии внешней контрразведки поступало и поступает много информации о контактах чиновников СССР с вражескими разведками. С 1974 я на службе, и все десять лет пишу записки наверх. Наша аналитическая служба вычислила более трёхсот источников утечек, но только часть из них прекратила свою вредную деятельность.
— Сначала Юрий Владимирович натыкался на вето Брежнева, потом упёрся в политбюро. Видимо, от того и зачах, что понял тщетность нашей работы.
— Так всё запущено? — Спросил Гришин.
— Вы не представляете, товарищи, как… И внутри… Ведь идея перестройки партии родилась давно, ещё при Иосифе Виссарионовиче. Но, некоторые «товарищи» решили, пользуясь случаем, совсем уничтожить идею коммунизма. И прав был Сталин со своей теорией усиления классовой борьбы по мере нарастания успехов социализма.
— Но он это говорил про НЭП, не понимая Ленинскую диалектику.
— А вы что сейчас делаете? — Спросил Крючков. — Не НЭП? Возрождая частную собственность на средства производства, что вы строите? Коммунизм? Самозанятые… Это не НЭП? А потом, как эту заразу искоренять будете? Наёмный труд… Частный предприниматель будет вам платить справедливую зарплату?
— Законом обяжем, — сказал Евгений Примаков. — Никуда не денутся…
— В тень уйдут… И от налогов, и от правоохранительных органов. Особенно в этнических республиках, где теневое кредитование уже сейчас существует, и никак мы его не поборем.
— Но перестраиваться надо… Экономика в… известном месте, — сказал Ивашутин и хмыкнул.
— Так и перестраивайте экономику и производство! Понятно! — воскликнул он, видя желание Примакова возразить, — Кормить и одевать народ нужно сейчас, а все новшества у нас аккумулируются, или в военно-промышленном комплексе, или в секретных архивах. Вот и переведите часть предприятий ВПК на производство бытовой техники и передового промышленного оборудования, а не допотопных радиол.
— У нас и так ВПК перегружен, — возразил Боголюбов. — И гражданскую продукцию они выпускают. Если бы не ВПК, кто бы кастрюли делал? Алюминий — стратегическое сырьё.
— И про Ленинскую диалектику мы помним, и про то, как Сталин выходил из НЭПа, — сказал Гришин. — И мы не собираемся отдавать на откуп частникам пищевую промышленность и сельское хозяйство. Кредитуем одинаково и земли совхозные не раздаём. Программу дальневосточный гектар запустили с долгосрочной арендой земли.
— Вот они вам весь лес попилят, а потом скажут: «Ну, не шмогла я…»
Все шутку оценили и разулыбались.
— Весь лес арендаторы обязаны сдавать, — Гришин вздохнул. — Мы видим, Владимир Александрович, что вы болеете душой за государство, так, отчего же отказываетесь войти в нашу команду?
— Мне надо подумать и почитать, что наваяли ваши аналитики по выходу из… кризиса.
— Вы можете изучать в процессе исполнения обязанностей секретаря по идеологии ЦК, — тихо сказал Гришин. — У нас вакансия образовалась. Михаил Сергеевич, просил освободить его от обязанностей… По болезни…
— Это немыслимо! — Воскликнул Ивашутин. — Я думал их раз два и… А их… Как грибов после дождя!
— И это только те инициативные группы, которые мы знаем, — сказал Леонид Владимирович Шебаршин. Вы почитайте их предложения… Волосы дыбом встают в самых интимных местах. Например «Закон о государственном предприятии» — инициатор Николай Рыжков.
— И что там, интересно?
— Предприятия, по их мнению, могут расходовать прибыль по своему усмотрению… Хоть на премии, хоть на поездку в Гагры. Или на развитие производства… Решает трудовой коллектив. Как вы думаете, товарищи, что решит трудовой коллектив совхоза «Светлый Луч»?
— Пропить, — сказал Ивашутин.
Гришин крякнул от неожиданности и закашлялся. Примаков покачал головой.
— Да уж… — Молвил Боголюбов. — Это же крах плановой экономике!
Дроздов выкладки аналитиков прочитал заранее и потому был спокоен… Уже спокоен…
— Чем ещё удивите? — Откашлявшись спросил генеральный секретарь.
— Мало того, этот закон позволяет государственному предприятию создавать внешнеторговые объединения и коммерческие структуры и проводить экспортно-импортные операции. Даже с дефицитными товарами и сырьём.
— Твою ж мать! — Возмутился Ивашутин.
— Они там охренели?! — Подхватил Боголюбов.
Евгений Примаков молча кривился и морщился, словно ел лимон, потом не выдержал и сказал:
— Пи*здец промышленности…
— Это же усугубит проблему дефицита… И кому это выгодно?
— Это какой Рыжков? Секретарь ЦК?
— Да-да, член комиссии Политбюро ЦК КПСС «по совершенствованию управления в составе: Тихонова, Горбачева, Алиева, Романова, Долгих, Капитонова, Рыжкова».
— Тихонов-то… Бедолага… Охмурили ксёндзы Козлевича, — выразил своё огорчение полуцитатой из «Золотого Телёнка» Ивашутин. — Да и Романов…
— А этого они в своей программе не пишут… Нехорошие люди… Секретные материалы?
— Это тайные документы, — подтвердил Шебаршин. — Это канал Сороса работает. Через его общественные фонды. Горбачёв и Рыжков встречались с ним в штатах и во Франции.
— Сорос — равно ЦРУ, — Ивашутин поскрёб гладко выбритый подбородок. — Да-а-а…
— Ещё один «экономист», критик экономики развитого социализма, — Шмелёв Николай Петрович. Снабжал Горбачёва аналитическими выкладками. Подготовлена, как статья для журнала «Новый мир». Выкладки оформлены, как документы «ДСП». Изъяты при обыске у Горбачёва и на квартире у Шмелёва оригиналы. Сам Шмелёв временно изолирован. С ним ведётся работа.
— А-а-а… Это, который бывший зять Хрущёва? Из института США и Канады? Интересный типчик… По нему была информация, что он, ещё будучи в Дрездене на конференции, встречался с сотрудником МИ-6 и, подпив, обещал устроить после смерти Брежнева перестройку с разрядкой. Продавался, гад. И, похоже, продался.