Всё шло хорошо – дежурства, перерывы, поесть в компании наших. Никто никого не пинает, не обливает, подножки не подставляет. Принц занимался, чем положено – с кем-то танцевал, с кем-то разговаривал, до кого-то докапывался. Король с королевой возглавляли празднество – где-то в первой паре, где-то сидя на тронах. Король выглядел бледноватым, но в целом живым, наверное, всё не так плохо пока.
Уже в финале мы с парнями просто стояли у фуршетного стола и ржали. Гостей оставалось мало, многие разъехались и разошлись спать. Принца уже полчаса как вообще никто не видел. Королевская чета отбыла вот только что, но по традиции музыканты играли ещё с четверть часа, до условленного времени, и в эту четверть или половину часа обычно уже ничего не происходило. Разве что нравы были посвободнее, и те, кто дожил, могли пригласить на танец – кого-нибудь, кого обычно нельзя или нежелательно, пойти выпить или сделать что-нибудь ещё, не вписывающееся в торжественный этикет и протокол. Музыканты могли сыграть что-нибудь разухабистое, не слишком подходящее дворцовой бальной зале, и обычно находились желающие под это потанцевать. Ещё нередко прямо в бальную залу приносили алкоголь, что в обычном режиме запрещено, и не стеснялись употреблять.
Тут-то оно всё и случилось.
Меня позвал слуга – сказал, нужна помощь кого-нибудь из гвардейцев, например, ваша, госпожа. Ну ок, помощь, я кивнула своим, что я иду, и пошла. Шли мы недалеко, буквально на ближайший балкон. Слуга открыл мне дверь, поклонился и испарился, я вышла.
- Очень рад видеть вас, госпожа Лиза, - произнёс выступивший из темноты Тристан.
Я быстро сделала шаг назад, но он оказался быстрее – ну да, это я весь бал на ногах, в карауле и вообще в напряжении, а он-то просто так. Он схватил меня за плечо, притянул к себе и принялся целовать.
А что я? Я сначала пнула его хорошенько, он отлетел к перилам балкона и смотрел изумлённо – неужели в первый раз получил за наглость и за то, что руки распускает? Типа, принц, и всё можно, все молчат и терпят?
- С ума сошла, - усмехнулся он гаденько, подошел, снова схватил за плечо…
Рука моя взлетела и врезалась в его рожу, и это была даже не пощёчина, а кулак в нос. Я, конечно, девочка, но я же ещё и гвардеец, да?
Из носа потекла кровь, и почему-то это так изумило его, что он остановился, вытарашил на меня свои голубые глазищи и разинул рот, будто силился что-то сказать, но у него не выходило. Как рыба, честное слово. Только сипение какое-то и доносилось.
- Лиза, ты здесь? – о, слава всем высшим силам, наши.
- Да, сэр Ланселот, - выдохнула я с облегчением.
Сейчас Ланс всё разрулит.
- Что, черт возьми, здесь происходит? – он переводил взгляд с принца на меня и обратно.
- Его высочество запнулся и упал. Почему-то на ровном месте. Устал, наверное, - немного картинно вздохнула я. – И так неудачно, что прям нос разбил.
- Ваше высочество? – повёл бровью Ланс.
- Я… Она… - принц по-прежнему не мог прийти в себя.
Что, не знал в жизни поражений, да? Так теперь знай.
- Что с вами случилось?
- Я… я запнулся и упал, - внезапно подтвердил принц.
С чего это? Так-то я уже была готова признаться, что дала ему в рожу.
- Вам помочь добраться до ваших покоев? – поинтересовался Ланс.
- Спасибо, я справлюсь, - кивнул принц.
Правда, Ланс всё равно отправил кого-то приглядеть, доберётся ли. А Тристан на прощание злобно глянул на меня – мол, погоди ещё, разберусь я с тобой.
Мы остались с Лансом вдвоём, и я выдохнула.
- Что случилось, Лиза? – спросил он меня уже совсем другим голосом.
- Прятался тут, послал слугу привести меня, а как я пришла – полез целоваться. Ну, я сначала пнула его, а потом в рожу дала, - честно призналась я. – Меня уволят, да?
- Что сделают?
- Ну, выгонят взашей.
- Разберёмся, не торопись. Я ещё сам спрошу Тристана, какого чёрта. И что происходит. А сейчас – пошли уже, поздно.
И мы пошли в наше крыло, потому что и впрямь было уже поздно.
18.
Всю следующую неделю я выходила из гвардейского крыла только в сопровождении кого-нибудь из наших парней. Даже не Ланса, нет, с Лансом мы теперь разве что болтали вечерами в нашей трапезной. Сидели, смотрела в окошко, держались за руки. Иногда даже слова были не нужны – сидим, и здорово. И не нужно больше никого и ничего.
Никаких поводов для сплетен, всё время смотреть под ноги, замешиваться в толпу, не оставаться одной. Парням было строго-настрого наказано не оставлять меня во дворце одну ни в коем случае – даже если под замком в пустой комнате без окон, так сказал Ланс. Потому что мало ли. Королева – колдунья, у неё змея может улететь, птица – зарыться кротом в землю, а червяк – запеть, как соловей. Лучше показаться дураками, но всем сохранить головы. А если этот гад будет жаловаться матушке, что девка из гвардии его обидела – кто-нибудь вполне может не сносить головы, даже не обязательно я.
Поэтому я присутствовала на всех обязательных мероприятиях, но выловить меня в свободном состоянии было совершенно невозможно.
…Мы с Антуаном, матёрым и опытным гвардейцем, стояли на страже возле рабочего кабинета короля, пока его величество беседовал в том самом кабинете с советником по торговле. Мы сопроводили его величество от личных покоев сюда, и должны были доставить обратно. Обычное, рутинное дело, стоим да стоим себе, смотрим в оба. Впрочем, по таким коридорам, где мы сейчас стояли, слуги с подносами не ходят, и вообще лишние люди не ходят.
Запах донёсся откуда-то из-за угла, странный такой – будто кто благовония жжёт. Дома таким делом увлекался кое-кто из знакомцев, ещё и различали – где сандал, где ещё какая штука, я же не особо различала, а как аллергик со стажем, ещё и начинала чихать на это вот всё. Так и тут – мой чувствительный нос учуял левый запах, и я тут же начала безудержно чихать. Без остановки и до слёз. Но с поста же никуда не денешься, так?
Бедняга Антуан смотрел на меня и явно не знал, что делать – ему-то ничего не было. Ой, до определённого момента не было, а потом и он расчихался тоже. И как назло – реально никого, чтобы послать весточку и прислать нам замену.
После особенно громкого чиха у меня потемнело в глазах, и я прислонилась к стене – чтобы не завалиться. Впрочем, не помогло – резкость не наводилась, и дышать стало сложно, и сознание милосердно померкло.
… Я пришла в себя на воздухе – что это было-то? зачем меня будят, я же так хорошо спала?
Но меня хлестали по щекам и приговаривали:
- Да очнись ты уже, что с тобой такое-то! Шпагой махать – запросто, а стоять в карауле – так сразу завалилась?
- А не прикидывается?
- Да кто ж её знает, девку эту.
Голоса казались смутно знакомыми, я открыла глаза… и встретилась взглядом с Тристаном.
- Смотрите, оживает, - усмехнулся он.
Так, нужно шевелиться. Я зажмурилась на мгновение, потом открыла глаза резко – помогло. Ну и вид у меня – зарёванная, растрёпанная, нос швыркает.
- И что, она вам всё равно нужна, мой принц? – интересуется кто-то.
Так, достаточно. Шевелимся. Я собралась с силами и поднялась, села на том, на чём лежала. Это оказалась мраморная лавка на балконе, тянувшемся вдоль нескольких комнат дворца. Того кабинета, который сторожили мы с Антуаном, и нескольких соседних. Вокруг меня стояли четверо – Тристан и трое парней из его ближней свиты.
- Мне любопытно, что в ней такого. Обычно знатные девицы не стремятся в гвардию.
- Девица в гвардии – это извращение.
- Наверное, это очень вольная девица – потому что всё время среди мужчин. Не просто так же она туда подалась, наверное, за мужским вниманием.
- Так мы можем посмотреть, чем она отличается от других, - усмехнулся Тристан. – Начнём прямо сейчас, пока снова не утекла.
Меня мутило, я никак не могла собраться с силами, встать и бежать уже оттуда. Умом я понимала, что нужно сделать, между кем и кем пройти, и как, чтоб не задержали. Но толком не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. И когда Тристан наклонился ко мне и прижался губами к моим, поцелуем я бы это не назвала, и ещё попытался рот мне открыть, я сделала, что смогла – вытащила руку и дала пощёчину.
Видимо, какая-то сила в моей руке была, потому что он отпрянул с обиженным выражением лица.
- Она сумасшедшая? – спросил кто-то из парней-свидетелей.
- Наверное, - пожал плечами Тристан, наклонился снова…
И снова получил по роже. Прилюдно. По второй щеке.
- Принц, да вы праведник, - прохрипела я. – Вам поддали по одной щеке, вы подставляете вторую. Вам зачтётся, непременно.
- Да это измена, - завопил принц.
Его дружки радостно подхватили – измена, измена.
Вообще могло статься так, что покричали – и перестали. Но специально или нет, а на балкон вплыла королева. Не знаю, сидела она в засаде, или реально мимо шла и услышала, но – появилась.
- Что здесь происходит? – грозно вопросила она. – Что это вы делаете?
И посмотрела на меня ничуть не менее грозно.
Я же вспомнила цитату из классика, там контекст был совершенно другим, но слова подходили прямо отлично. И пьесы этой они здесь не знают. А я знаю – мы ставили сцену с костюмами и фехтовалкой прошлой весной на конкурс политеховский.
- Я негодяю и прохвосту даю пощёчины, - заявила я, глядя прямо на принца.
Пропадать – так с музыкой, да?
Музыки не дали, но крику было преизрядно. О том, что я изменница, меня нужно отправить в темницу, прямо сейчас, немедленно, даже не дожидаясь обеда. И для такого дела им сгодилась обычная стража – двое дюжих мужиков подхватили меня под белы ручки и живо потащили куда-то. По коридору, потом вниз по лестнице, а потом ещё раз вниз по лестнице. Я и опомниться не успела, как уже сидела в маленькой каменной каморке с единственным небольшим окошком возле самой земли.
И что же я теперь буду делать?