К моему большому счастью, дворцовая темница располагалась не в глубоком подземелье, а просто в подвале, и даже можно было в окошко выглянуть и увидеть травку прямо за окном. Я это и сделала, сидела на лавке, высунув туда нос, и дышала – потому что ещё не до конца пришла в себя после противного запаха. А после и вовсе легла на ту лавку и закрыла глаза – не хотелось смотреть никуда, и видеть ничего не хотелось тоже.
Потому что, ну, нужно что-то делать, а что тут сделаешь-то, из темницы? Да и плоховато как-то мне, не могу я сейчас ничего делать, вот совсем. И с этой грустной мыслью я уснула.
Проснулась в сумерках уже, от каких-то звуков. О, дверь мою открывают, еду принесли. Миску каши и небольшой кувшин с водой. Так, а помойное ведро, а умываться?
Мои претензии сочли законными и принесли мне ведро и кувшин с водой. Ну и ладно, хоть так.
После ужина я снова засела у окошка, и бессмысленно таращилась наружу. Снаружи было темно и ничего не видно. Я понятия не имела, куда именно, в какой внутренний двор выходит это моё окошко, потому что за месяцы жизни во дворце государственной тюрьмой не интересовалась никак. Да и зачем бы мне? Я ж того, удачливая, счастливая и бессмертная.
И тут я впервые задумалась – а что со мной будет, если я погибну в этой реальности? Я вернусь домой, как некоторые герои прочитанных мною книг про попаданцев? Я просто погибну, и не вернусь никуда? Я погибну во всех реальностях? Что-то мне не хочется проверять.
Но доиграть-то надо. Уже и сказка не похожа на сказку, а на что похожа – я и не скажу. Но доиграть всё равно нужно. На играх мы жестко прессовали тех, кто бросал свою сюжетную линию и тем самым обламывал что-то, или даже вовсе всё, кому-то другому. Вот и здесь – Лиза, тебе нужно будет доиграть до конца. Опять же, это твоя любимая движуха – если, конечно, тебя не забудут здесь лет так на двадцать. А могут так-то.
Но – где-то же Ланс, где-то гвардия! Меня арестовали дворцовые стражники, которые другое подразделение, не гвардейское. Уж наверное, Ланс знает, что случилось, и тоже будет как-то действовать! И вряд ли вся гвардия резко попала в немилость – такое невозможно себе вообразить. Значит – сидим тихо, не буяним, ждём.
Шорох снаружи привлёк моё внимание. Кто это у нас там?
Я вгляделась в темноту, и оказалось – это мышка, маленькая серая мышка.
- Элиза, ты здесь? – пропищала мышка тоненьким голоском.
- Да, - радостно выдохнула я.
- Сэр Ланселот просил передать тебе, чтобы ты держалась. Он пойдёт прямо к королю, и непременно поговорит с ним. Он знает, что ты не сама пришла к принцу Тристану, только не знает, чем вас отравили. Мы обещали разузнать, кто-то из моих сородичей сказал, что это знакомый запах, и он вспомнит, где с таким встречался.
- А вообще всё в порядке? Ну там с королём, и с гвардией?
Мало ли, вдруг там уже государственный переворот? От имени королевы, Тристана или ещё бог знает, кого?
- Король заперся у себя, никого к себе не допускает. Королеву тоже. Гвардия на постах – где и должна быть. Сэр Ланселот пошёл проситься на аудиенцию к королю.
- Спасибо тебе, мышенька, - благодарно выдохнула я. – Принесут ещё еды – я оставлю тебе хлеба.
- Не за что, Элиза! Жабы тоже придут, и кот Пират. И птицы прилетят!
- Передай, пожалуйста, большое моё спасибо для всех!
Надо же, а в этой сказке-то не только плохие герои и Ланс! Может быть, как-нибудь вывернемся?
Большая бурая жаба прискакала, когда где-то там, снаружи, взошла луна, и мне в окошко было видно, как она посеребрила траву недалеко от стены.
- Спишь, Элиза? – проквакала она негромко.
- Слышу тебя, жабонька, - я тут же подскочила к окошку.
- Мыши узнали, откуда был тот запах. В лаборатории королевы есть такое вещество, его используют для того, чтобы помутить разум человека, и заставить сделать то, чего он сам по доброй воле не сделает никогда. Но ты почему-то не подчинилась, и что-то пошло не так. Тот второй гвардеец, который стоял с тобой, пошёл прочь, когда ты упала, и кабинет короля остался без охраны. В него попытался пройти слуга с ножом, тоже одурманенный, но не прошёл, его не пустил камердинер короля. И всё это знает король, знает гвардия и знает кое-кто ещё.
Хорошо-то как – и король знает, и гвардия, и ещё кто-то. Ну, пусть действуют. Вообще им тоже должно быть не всё равно, как дальше жить, и что будет в их королевстве. Должны пошевеливаться.
- Мы ещё придём, - сказала жаба на прощание.
Кот Пират прокрался к моему окошку уже под утро, и тихонечко мявкал и скрёбся. Я мигом проснулась и высунула наружу кончик носа – больше не выходило.
- Держись, Элиза, - промурлыкал кот. – Я пока не отважусь ходить по дворцу белым днём, только ночью, но мы все с тобой! И если нужно куда-то проникнуть, что-то принести или где-то напакостить – только позови, мы готовы! И подрать кого-нибудь мы тоже завсегда!
Коты – страшные враги, их нельзя недооценивать, и дураки те, кто так делает. А я не буду. Я просунула пальцы сквозь решётку и погладила кота по носу. Живём, да?
Утром я спала, пока не загрохотал ключ в огромном замке, запирающем дверь моей каморочки. Тут пришлось вскочить и смотреть – кто пришёл.
Мне принесли поесть, и я, как обещала, сунула в карман половинку хлебной корки – отдать мышам, если придут. Но вскоре дверь отперли снова.
- Выходи, - сказал мне стражник. – Король желает говорить с тобой.
2.
Я прямо воодушевилась – король желает говорить? Король бывает разумен, когда думает сам, а не повторяет за душенькой Лоэлией. Вдруг что-то сдвинулось в мире, и он готов рассудить по справедливости, а не абы как?
Меня привели в тронный зал, и там уже сидели король с королевой, и стоял у трона королевы принц, и толпа придворных на месте – всё, как полагается. Только, прошу заметить, ни одного гвардейца, ни в форме, ни без оной. С чего бы это?
А возле трона короля стоял Ланс, сэр Ланселот, и как увидел меня, глаза так и вспыхнули. Что тут вообще происходит, куда ветер дует?
- Преступница доставлена, - пробурчал стражник.
- Благодарю, - кивнул король.
- Видите – жива и здорова, ничего с ней не сделалось, - пробурчала королева и поджала губы. – С такими ничего не делается!
- Ваше величество, я прошу дозволения говорить, - обратился к королю Ланс.
- Извольте, сэр Ланселот.
- Эта девушка заслуживает уважительного отношения к себе. Во-первых, она – дочь вашего верного слуги, а во-вторых, сама служила вам верой и правдой, и готова служить дальше.
- Отчего же она неуважительно отнеслась к принцу Тристану? – буркнул король. – Тому есть много свидетелей!
- Я прошу вашего дозволения выслушать ещё одного свидетеля!
Королева и Тристан переглянулись и ничего не сказали, король же важно кивнул – пусть, мол, говорит, послушаем.
В зал вошёл мой коллега по той памятной страже Антуан – как положено, чеканя шаг и всё такое, вошёл и поклонился.
- Говорите, - кивнул ему король.
- Благодарю за дозволение, ваше величество, - кивнул Антуан.
И начал рассказывать о том, как мы с ним стояли на страже, как учуяли неведомый запах, очень сильный и резкий, как начали чихать, а потом я упала без чувств, а он остался стоять. Догадался перевязать лицо шарфом, чтобы не дышать неведомой гадостью, но руки слушались плохо. А потом ноги как будто сами повлекли его куда-то, прочь с поста, и он ничего не мог с тем поделать, только схватиться за дверную ручку где-то за дальним углом коридора, и держаться, и дышать через шарф, и спустя время его отпустило. Но пока он боролся, едва не убили короля, а ещё двое приятелей Тристана шли этим коридором, увидели меня и понесли на тот балкон, где всё и случилось. И раз я надышалась того же самого, то вряд ли вообще соображала, что я делаю и почему. Поэтому наказывать нужно не меня, а того человека, кто заставил нас обоих дышать ядом.
Заявление вызвало ропот придворных – надо же, как бывает. А королева продолжала хмуриться.
- Вы верите ему, мой король? – спросила она, ни на кого не глядя.
- Он служит мне беспорочно уже не первый год, - сказал король. – С чего бы ему лгать?
- Всё когда-нибудь случается впервые, - пробормотала она тихо-тихо, наверное, громко не решилась.
- И что же, эта милая девица тоже готова сказать за себя? – поинтересовался у Ланса король.
- Да, ваше величество, - поклонился он, и кивнул мне – не теряйся, мол.
Я и не растерялась.
Рассказала, как было – про то, как стояли на страже, про запах, и как очнулась на балконе, и как принц вторгся в моё личное пространство без моего разрешения.
- Глупости какие, зачем принцу было нужно трогать эту девицу! – возмутилась королева. – Он помолвлен, и говорить о принце такие вещи – значит, клеветать на него! Никто её не трогал!
- А что, неужели друзья принца Тристана готовы подтвердить его слова под присягой? – зло спросила я.
- Ваше величество, - подхватил Ланс, - не желаете ли послушать этих достойных людей?
Достойные люди находились тут же, в зале, все трое. Я видела их отчётливо. Но как только они услышали про подтвердить под присягой, так сразу же и потекли к выходу, и один, и другой, и третий. Раз – и нет ни одного.
- Может быть, нам стоит пригласить их сюда? – вкрадчиво спросил Ланс.
Наверное, ему тоже показалось подозрительным их поспешное бегство.
Громкие крики откуда-то снаружи помешали ему говорить дальше, и вбежала служанка, и начала рассказывать, что никогда такого не видела – вышли из зала три молодых и здоровых человека, и на ровном месте упали, и лежат, и не встают, дышат, но ни слова сказать не могут, в небо смотрят и молчат!
Что тут началось! Полный хаос, несмотря на присутствие короля и королевы. Писк, крик, суматоха.
- Немедленно успокойтесь! – громко сказал Ланс. – Мы непременно выясним, что произошло! – и добавил в тишине: - Наверное, кто-то очень испугался тех слов, которые могут сказать эти люди.