- И мы ничего не узнали и не смогли! Слуги болтают, что во дворец вернули Элизу, но она ни разу не вышла в парк и не подошла к нам сюда! – негромко, но эмоционально отвечал второй.
- Может быть, и выходила, - покачал головой первый. – Но она не может знать, что днём мы обречены быть птицами, и только на закате снова становимся людьми.
- Всё равно, она могла хотя бы попытаться! И мы бы придумали что-нибудь!
Я усмехнулась про себя и шагнула в беседку.
- А ещё её могут просто не выпускать из дворца. Здравствуйте, братики. Я очень скучала.
13.
Братья Элизы выглядели очень привлекательно – молодые, прекрасные, разворот плеч, осанка, и всё, что положено. Они очень обрадовались мне, то есть, конечно же, ей. Засыпали меня вопросами – каково мне во дворце, не обижает ли королева, что говорит король.
Я подумала, и рассказала честно – что королева обижает изо всех сил, а король делает вид, что всё так и должно быть.
- А вы? Как вы? И где остальные?
- Днём нам ещё можно прилететь сюда и в облике птиц побыть в знакомых с детства местах, и никого это не удивит. Потому что в нашем парке всегда жили лебеди. Но что же будет, если придут одиннадцать молодых людей и попросятся погулять в парке ночью? – старший из братьев глядел на меня с грустной улыбкой.
- Но могут прийти? – так, чтоб знать.
- Могут, правда, нам уже осталось мало времени, всего два дня.
- Два дня до чего? – не поняла я.
- Всего лишь одиннадцать дней в году нам дозволено провести в родном королевстве, а потом мы должны улетать за море, в чужую и далёкую страну.
- Кем дозволено? И что будет, если вы останетесь дольше? – нужно же знать, а то мало ли.
- Таково наше заклятье, - горестно вздохнул старший из двух братьев.
- А если вы останетесь, что будет? Вы умрёте?
- Мы не знаем, Элиза, - мягко ответил младший. – Никто не решился проверить. Потому что если таково заклятье, то наверное же, неспроста?
Эх. Доведись до меня – я бы уже проверила. По крайней мере, знала бы, что со мной будет, если я не послушаюсь.
- Вас ведь королева заколдовала?
- Больше некому. Мы даже не успели ничего понять, когда однажды утром на рассвете проснулись не в своих кроватях в родительском замке, а в парке в облике птиц, - говорил старший из братьев. - Я как сквозь сон помню голос, сказавший: «Летите подобру-поздорову на все четыре стороны! Летите большими птицами без голоса, и промышляйте о себе сами!»
- И… как же вы научились промышлять? – что б я делала, доведись до меня такое горе?
Ну и мало ли, с этой королевой никогда нельзя знать, какая очередная гадость взбредёт ей в голову.
- Как птицы. Всё, что плавает в пруду, годится в пищу. Жучки, личинки, корни растений.
- Я б знала, принесла бы вам хоть еды нормальной, - на личинках, простите, далеко не уедешь, и не улетишь.
- Правда? – обрадовался младший из братьев. – Завтра же, да?
- Да, я постараюсь, надеюсь, получится, - жаль их, правда. – А зимой?
- А здешнюю зиму мы проводим в тёплых краях. И возвращаемся, когда весна сменяется летом, в самое благодатное время. Чтобы увидеть, как в парке распускаются розы, услышать, как поют плицы, как бьют часы на замковой башне, и как разносится в утреннем небе звон большого соборного колокола.
Здорово, конечно, что.
- Постойте, вам лет-то уже должно быть немало! Если мне семнадцать, - на самом деле девятнадцать, но не суть.
- Мы не живём человеческую жизнь, пока находимся в лебедином обличье, - сказал старший из братьев. – Если бы мы не становились на ночь людьми, то годы вовсе не были бы над нами властны. А так – мы прожили людьми вдвое меньше времени, если бы оставались принцами.
Кошмар, они ещё и какие-то плюсы находят в своём положении! Так может, их, того, спасать и не нужно? Обойдёмся без крапивных рубашек и прочей прелести?
- Королева не взялась сделать нас полностью птицами, - сказал младший.
- Мне вот интересно, почему она нас вовсе не убила всех разом?
Для её целей – самый простой выход. И никаких претендентов на трон. Путь для Тристана открыт.
- Когда мы ещё пытались постичь причину нашего несчастья, мы встретили в здешнем лесу одну старушку. Мы поделились с ней найденными ягодами, а она пожалела нас и рассказала, что если хоть один из нас погибнет от рук королевы или от её чёрного колдовства, то и ей головы не сносить. Она вмиг потеряет свою силу. Вот она и старается – убить не может, но сделать разное другое – вполне.
Так, а если заставить её кого-нибудь убить? Спровоцировать? Нет, это не вариант. Все принцы должны сохраниться согласно списочному составу и стоять по росту и старшинству. С крылом вместо руки можно, без головы нельзя. Где стоять? А не важно. На коронации старшего из них, например.
- Как же вы там живёте? В тех далёких тёплых краях?
- Как можем, - откликнулся младший.
Старший помолчал и рассказал, что у них там, оказывается, есть домик, где они ночуют, чтобы не в лесу под кустом. Из того домика они иногда ходят в город, и как я поняла по намёкам и оговоркам, у самых старших в городе есть если не девушки, то постоянные, гм, партнёрши, а у одного из них даже и ребёнок. Ну и что, подумаешь, мужчина приходит только ночью, и запрещает расспрашивать о том, где и как он проводит день. Мало ли вдруг он честный маньяк? О таком спрашивать нельзя, ни в коем случае, что вы.
Правда, что-то мне подсказывало, что эта особа с ребёнком, доведись нам встретиться, могла бы стать моей союзницей. Но увы, она далеко.
- Так, послушайте, - я всё ещё не понимала, но хотела понять. – А кто-нибудь говорил вам, что нужно сделать, чтобы обратно превратиться в людей? Насовсем, а не только на ночь?
- Эх, Элиза, это невозможно, - вздохнул старший.
- Мы обращались к разным колдунам и магам, никто не смог помочь нам, - вторил ему младший.
- Они говорят, что только со смертью королевы чары спадут со всех, кто был ею заколдован, а она намерена жить вечно.
Ну куда там, вечно. Даже в сказке кто попало вечно не живёт. Нашлась тут… Кощея Бессмертная! Ладно, посмотрим.
- Встречаемся завтра. И приводите остальных, хорошо? Я думаю, вы сможете найти дыру в охране.
- Что мы сможем? – не понял старший.
- Сможете попасть в парк, и не попасться при этом сами, - рассмеялась я. – И я тоже постараюсь.
Хотя мне это будет намного сложнее, чем им, вдруг поняла я.
14.
Мне удалось без происшествий вернуться к башне, правильно определить место, где у башни заветная дверь, и та дверь даже открылась, когда я надавила на рукоять. Стоило мне войти и закрыть дверь за собой – точно так же, как и по дороге вниз, засияла подсветка ступенек, и я бегом добежала до своей комнаты. Выше лестница не поднималась, значит, это был ход из конкретной спальни конкретно в дворцовый парк. Интересно, для кого и для чего его устроили? Чтобы убегать из-под стражи? Самый мой случай.
Но мне было очень интересно, смог ли кто-нибудь попасть в мою спальню, пока я беседовала с братиками в парке? Сейчас узнаем.
Чуть приоткрыла дверку, ведущую ко мне в кровать, и прислушалась. Тихо. Никто не сопит. Вообще дыхания не слышно. Ну что, рискнём?
Я открыла дверь пошире и протиснулась в неё. Так, в кровати пусто, уже приятно. Идём дальше.
Сбросить сапоги и плащ, и оставить это на верхней ступеньке. Потому что поутру кто-нибудь придёт стелить постель и найдёт, если оставить в постели. А вообще, казарма казармой – ничего нигде не спрячешь, тотальный контроль. Одна не ходи, она не сиди, ещё хорошо, что никого спать со мной не навялили, а могли, как я понимаю. И мне нужно было бы делать вид, что так и надо, и вообще как в той песенке – «все принцессы так живут».
Я переоделась в ночнушку и выбралась из кровати. Тапки на месте, лавка у двери, как я её и оставила. Ой, нет, не как оставила. Дверь спальни открывается внутрь, и её явно пытались открыть. А лавка изрядно тяжёлая, я еле её придвинула. Вот и тут снаружи попытались отодвинуть, но не преуспели. Отодвинули сантиметров на пять, что ли, да и всё. И уж конечно, ничего не разглядели. А двигать сильнее, видимо, не решились, чтобы не перебудить половину дворца. Вот и хорошо.
И после всего я легла и уснула тут же, стоило мне только закрыть глаза.
Но подъём был, как обычно, по расписанию. Застучали в дверь – будто у меня тут пожар, или будто я им денег должна, и давно уже не отдаю.
- Ваше высочество! Отоприте немедленно! – о, это гофмейстерина Матильда, ну, я сейчас ей устрою!
Я поднялась и подошла к двери.
- Доброе утро, госпожа Матильда. Что вам угодно? Почему вы так громко кричите прямо с утра? И почему вы позволяете употреблять по отношению ко мне слово «немедленно» и повелительное наклонение, будто я у вас в штате служу?
За дверью слышалось сопение и тяжёлое дыхание, а потом госпожа Матильда снизила накал тона и произнесла:
- Ваше высочество, не угодно ли вам подняться и умываться? Я зашла пожелать вам доброго утра.
- Благодарю вас, я непременно это сделаю, уже сейчас. И вам доброго утра, госпожа Матильда, - если со мной вежливо, то и я на рожон не полезу.
Я отодвинула лавку от двери и вернула её на своё место. Госпожа Матильда бурей ворвалась в спальню и оглядела её, принюхиваясь, как ищейка какая.
- Почему вы заперлись? – она смотрела так, будто желала просверлить во мне дыру.
- Потому что мне постоянно мешают спать. Люди в вашем штате дурно воспитаны, и ведут себя совершенно бесцеремонно. Они приходят в чужую спальню, где их никто не ждёт, и куда их никто не звал, лезут в чужую постель и трогают меня!
- Нам всем нужно убедиться, что с вами всё благополучно.
- Для этого совершенно не обязательно мешать мне спать. Как вы думаете, что вообще можно подумать, если видишь ночью в своей спальне, да как бы не у себя в постели чужого человека?
- Это же не мужчины, - с негодованием произнесла госпожа Матильда.