— ВНИМАЙТЕ! — прогремел голос Джейсена.
Эхо отозвалось: Тчурокк!
— ВНИМАЙТЕ ВОЛЕ БОГОВ!
Еще до того, как умолкло эхо голосов, приветствовавших Тчурокк Йун'тчилат, Джейсен повернулся и бодро зашагал в ворота; и водоворот Силы потянул Ганнера следом. Ном Анор и господин старший формовщик двинулись было за ними, вместе со всем эскортом, но едва Ганнер шагнул в проход, Джейсен незаметно шевельнул рукой, и Ганнер воспринял этот жест как еще один поворот, невероятной мощности волну в Силе. Ворота захлопнулись наглухо.
Эхо исчезло. Атриум стал просто просторной пещерой из йорик-коралла. Гигантские статуи, изображавшие различные расы Новой Республики, превратились в непонятные, деформированные столбы, словно облепленные застывшей лавой. Огромные плотные тени скрывали каждый изгиб коралла, и в проходах Сенатской Залы зияла бездонная чернота; единственный свет — прерывистое мерцание красного и желтого — проникал в атриум из сводчатого прохода на противоположной воротам стороне.
— Откуда этот свет? И… и… стой… — проговорил Ганнер. — Я не помню, чтобы там была дверь… там был, ээ, офис информационной службы, так?
— Ты мог и заметить уже: все изменилось, — Джейсен уже несся к сводчатому проходу. — Давай за мной. У нас мало времени.
Ганнер бросился за ним. За аркой открывался тоннель из йорик-коралла примерно в полкилометра длиной. Стенки и свод образовывали неправильный полукруг, чуть меньше пяти метров в ширину и высоту.
В дальнем конце тоннеля был виден пульсирующий красно-оранжевый свет, который время от времени становился ослепительно желтым.
— Как ты? — спросил Джейсен, замедляя бег; Ганнер тяжело дышал и еле успевал за ним. — Держишься? Тебе еще нужна помощь?
— Я… я…
«Не собираюсь испоганить все дело», поклялся Ганнер сам себе.
— …В порядке. Я в порядке. Куда ты, туда и я.
Тоннель закончился, открывая обширное помещение, подсвеченное красноватым светом; пол стал выдвижным мостом, который вел к круглой платформе десяти метров в диаметре. Платформа висела без всякой поддержки посреди огромных клочьев сернистого тумана, который обжигал Ганнеру легкие и до слез резал глаза.
— Что это за место?
— Оглядись, — мрачно сказал Джейсен. Если опаляющий жар и испарения самородной серы и доставляли ему какое-то неудобство, по нему было незаметно. Казалось, он к чему-то прислушивается.
— Дай мне минуту. Мне нужно сконцентрироваться.
Ганнер едва расслышал его. Он не мог сдержать жадного зевания, медленно, потерянно кружа на месте. Это место когда-то было Палатой Верховного Собрания Республики.
В сотне метров под ногами — там, где раньше было основание трибуны главы государства — теперь бурлила кипящая слизь; огромные пузыри поднимались к поверхности, лопаясь с алыми и желтыми, как астрофлоры, вспышками… вот откуда исходило красно-желтое свечение.
Вокруг этого водоема возвышались гигантская чаша из йорик-коралла, слой за слоем покрывающего сенаторские платформы вплоть до малоразличимого, скрытого тенями свода потолка. И посреди этой кипящей слизи плавал крупный мясистый комок, то приподнимаясь над поверхностью гладким черным бугорком, то снова исчезая в глубине.
Ганнер судорожно отпрыгнул от края платформы.
— Аййй!.. Джейсен, там что-то есть!
— Да, — Джейсен подошел к самому краю платформы. — Не беспокойся. Это мой друг.
— Друг? — снова Ганнер заглянул в водоем — и снова над поверхностью показалось существо: черная, раздутая, вывернутая наизнанку утроба, исполненная угрозы. На них смотрел горящий желтый глаз размером с «крестокрыл», мигающий тремя прозрачными веками, которые закрывались под разными углами и тем самым эффективно очищали глаз от слизи. Затем стал виден и второй глаз: моргнул и уставился на них, словно рассчитывая расстояние удара.
Над поверхностью поднялся веер щупалец. Ганнер отшатнулся, когда эти щупальца — невозможно подвижные отростки мускульной ткани, двигающиеся столь быстро, что трудно даже назвать их точное число — рассекли туман рядом с ним. Чуть не сбив Ганнера с ног, щупальца ударили поперек платформы, и во все стороны посыпались обломки йорик-коралла размером с человеческую голову.
Джейсен даже не пошевелился.
— Этот… ээ, твой друг, — нервно сказал Ганнер, — Не очень-то он рад тебя видеть…
— Да, пожалуй, не могу сказать, что я удивлен. Когда мы виделись с ним последний раз, я пытался убить его.
— Убить… ээ, своего друга? — Ганнер попытался рассмеяться, гладя вниз с непреодолимым отвращением; смех получился визгливым, натужным, почти истерическим. — Как же ты поступаешь с врагами?
Джейсен склонил голову, и взгляд его карих глаз внезапно стал задумчивым; но он только пожал плечами:
— У меня нет врагов.
— Что?
Джейсен махнул рукой в сторону противоположной стены.
— Видишь вон ту платформу, которая торчит из-под коралла? Это платформа для представителей Кашиика. Они предпочитают двери с ручным управлением. Ты далеко не так силен, как вуки, но при помощи Силы ты сможешь открыть эту дверь.
— Вон там? — напрягся Ганнер. — Ты хочешь, чтобы я пошел туда?
— Слушай: прямо по правую руку будет личный кабинет кашиикского сенатора. Рядом с его столом ты найдешь потайную дверь, за которой расположена шахта турболифта. Просто спустись вниз по шахте: она приведет тебя прямо в тоннели.
Тоннели? Секретная шахта? С каких это пор Джейсен пришел в себя?
— К чему вуки секретные турболифты?
— Думаю, эти лифты были в каждом офисе: они доставляют пассажиров в скрытые тоннели, в которых полно изолированных помещений для секретных совещаний и других подобных дел. Они даже соединены с офисами Фей'лиа в императорском дворце.
— Откуда тебе все это известно?
— Ганнер, — холодно сказал Джейсен. — Эти офисы когда-то принадлежали моей матери.
— А, ну да.
— Если ты доберешься до тоннелей, то, по крайней мере, найдешь место, где можно переждать. Возможно, ты проживешь еще несколько дней. Возможно, тебе даже удастся убежать.
Ганнер похолодел.
— О чем ты говоришь?
— О небольшой пробежке, Ганнер. Не упускай этот шанс.
— О, нет, нет, нет, — Ганнер попятился, качая головой. — О, нет, ты не собираешься…
— У нас не больше двух минут до того, как Ном Анор решит, что больше не может притворяться, будто так и было задумано. Еще через две минуты они вышибут ворота. И еще через тридцать секунд они убьют меня.
— Что такого ты можешь здесь устроить, за что можно отдать жизнь?
— У меня нет времени объяснять. И я даже не уверен, что для этого есть подходящие слова.
— Ты полагаешь, что я побегу и оставлю тебя умирать? Ради некой цели, которую ты даже не можешь объяснить словами? Или ты идешь со мной, или я не двинусь с места!
— По-прежнему играешь в героя, Ганнер?
Ганнер моргнул — вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз — но продолжал упорствовать:
— Нет. Я так, рядом постою. Это ты герой, Джейсен. Нам нужны такие, как ты. Вот почему я отправился на поиски. Ты нужен Новой Республике, — он приглушил голос. — Ты нужен Джейне. Если есть хоть малейший шанс выжить, ты должен использовать его, Джейсен. По крайней мере, ты должен попытаться!
Джейсен покачал головой. Лицо его снова стало дюрастиловой маской.
— Нет, не должен. Единственное, что мне следует делать — это быть тем, кто я есть.
— О чем ты говоришь?
— У Анакина был свой путь. У Джейны свой, — Джейсен развел руками, словно показывая всю тщетность попыток спорить с судьбой. — У меня — свой.
— Меня не волнует какой-то там дурацкий путь! — резко сказал Ганнер. — Они вышибут дверь в любую секунду… нам надо уходить!
— Нет. Тебе нужно уходить. Мне надо… Ганнер, послушай. Мне важно, чтобы ты понял. Единственное, что в моей власти — единственное, что во власти любого из нас — это быть теми, кто мы есть на самом деле. Вот что я собираюсь сделать здесь. Быть собою.
— Ты несешь какой-то бред! Сколько тебе? Семнадцать? Восемнадцать? Ты даже и не знаешь, кто ты на самом деле!
— Мне не обязательно знать. Все, что нужно — это решить, — прямо ответил Джейсен. — Сделать выбор, и действовать.
— Я не собираюсь оставлять тебя тут!
— Как хочешь.
— Как долго это продлится, Джейсен? Сколько? — Ганнер шагнул ближе. — Что, если они убьют тебя первым?
Джейсен пожал плечами.
— Значит, я проиграл. Когда становишься самим собой, первое, чему ты учишься — нет ничего, чего следует бояться.
Прерывистый вой ударной волны заглушил ответ, а мост так резко тряхнуло, что это движение отдалось в ступнях Ганнера, и он покачнулся. Крутнувшись на пятках, он увидел, что изо рта-прохода вырываются клочья вонючего, как болотный газ, дыма.
— С воротами покончено, — отстраненно произнес Джейсен. — Времени не осталось. Похоже, мы оба проиграли.
Ганнер замер без движения. В его мозгу вспыхнуло свечение, и все стало на свои места. Он понял, о чем Джейсен говорил ему. Нет ничего, чего следует бояться. Он понял, каково это — когда в твоей власти быть тем, кто ты есть на самом деле. Ему даже ни к чему было знать, кто он есть. Он мог сам это решать. Он мог выбирать, и действовать. Внезапно его жизнь наполнилась смыслом. Она стала историей притворства, игры в героя.
«Хорошо», подумал он. «Так тому и быть».
Тошнота перестала мучить его. От нее не осталось даже воспоминания. Ни слабости. Ни сомнений.
Сомнения и страх исчезли вместе с тошнотой. Ганнер поднял световой меч Анакина.
— Мы оба проиграли, если только… — медленно сказал он. — …Если только кто-нибудь не станет у них на пути.
— Тебе так нужно изображать героя, — печально сказал Джейсен. — Даже когда это тебя убивает.
Ганнер активировал клинок и пристально всмотрелся в искрящийся пурпур. Вот оружие героя. Настоящего героя. Не лицедея. Не бутафорского персонажа, каким всегда был он сам. Но сейчас это оружие было в руке Ганнера. «Мне не обязательно быть настоящим героем», подумал он. Ослепительная, такая привычная улыбка — «забудь-о-последствиях-и-дай-себе-волю» — осветила его лицо. Ганнер встряхнулся, и груз многочисленных лет спал с его плеч; глаза загорелись, как будто в красноватом жаре заплясали искорки. Он чувствовал себя начищенным до блеска не хуже новенького боевого дроида, и крепким, как парочка таких дроидов.