— Ты хочешь сказать, что будет лучше?
У нее еще в голове было свежо унижение от переклички как от проверки скота, и Лорис не нашлась, что ответить. Она взяла свой бокал и сделала большой глоток.
— Думаю, я смогу работать с тобой, — сказал Тони Сторпио. — У меня появились некоторые идеи, как можно представить тебя на роли, которые, я уверен, созданы прямо для тебя.
Так как его взгляд был все таким же оскорбительным, она не была уверена, что правильно поняла Тони.
— Но нам надо изменить твой имидж, — и поспешил добавить: — Ты не возражаешь против этого?
— Если это каким-то образом поможет найти работу, — ответила Лорис без промедления, — то, конечно.
Легкая циничная усмешка промелькнула на лице Тони Сторпио. Он и не ожидал другого ответа, сыграв на ее жажде успеха.
— Тогда за дело. Но только при одном условии.
Его глаза встретились с ее.
— Я говорю тебе, что ты должна делать, а ты незамедлительно, без вопросов и возражений, выполняешь. Поняла?
Не моргнув глазом, она ответила:
— Поняла.
— О'кей.
Неожиданно им овладела активность, он суетливо принялся рыться среди бумаг на столе.
— Так, есть человек, с которым я хотел, чтобы ты встретилась. Ты когда-нибудь слышала об Алексе Кагане?
— О фотографе? Кто же не слышал?
— Никто в нашем деле не имеет более опытного глаза на плоть, чем Каган. За последние двадцать лет он дал старт большинству натурщиц. Ты слушаешься меня. И я гарантирую, что он сам сделает твои пробные съемки. У тебя будет лучший рекламный альбом в городе. И это только начало.
Отыскав наконец адресный справочник, он лихорадочно стал листать его.
— Вот, ты наберешь номер сама, чтобы удостовериться, каким авторитетом я пользуюсь в этом мире.
Пальцы Лорис дрожали, услышав гудки, она задержала дыхание. К телефону подошел мужчина. Воздух вырвался из ее легких.
— Мистер Каган?
— Говорите, — его голос был любезным, даже ласковым. — Кто это?
Тони Сторпио выхватил у нее трубку.
— Хей, Алекс? Тони. Хорошо, хорошо. Как твои дела? Отлично. Эй, послушай, у меня тут девушка, выглядит вполне обещающе. Думаю, тебе следовало бы посмотреть на нее и чем быстрее, тем лучше. Так, в этот четверг… восемь часов… у тебя? Это здорово. Тогда и увидимся.
Он положил трубку, затем помахал своим телефонным справочником, как факир, только что представивший зрителям свой лучший номер.
— Все на самом деле очень просто, если у тебя есть связи.
Откатив свое кресло от стола, Тони Сторпио подъехал к Лорис и оказался с ней лицом к лицу. На его губах играла сардоническая улыбка.
— А теперь давай посмотрим, как ты сможешь отблагодарить меня.
Он расстегнул молнию на брюках и достал свой пенис.
Лорис остолбенела, словно ее гвоздями прибили к полу.
— Что такое? Ты никогда прежде не видела мужской член?
Он потянулся, схватил ее за руку, чтобы рывком поставить на колени.
— Ну, давай, покажи мне свои способности. Менее пяти минут назад ты согласилась делать все, что я скажу.
— Как артистка, но… не это!
— Это, — он показал на свой пенис, который начал подергиваться, — часть нашей сделки. Я кое-что делаю для тебя, ты кое-что делаешь для меня. Удовольствие за удовольствие.
— Если вы не отстанете от меня, — предостерегла Лорис, — я врежу вам ногой по голени.
В прошлом году у нее случались неприятные инциденты с агентами, иногда доходило почти до изнасилования, и сейчас ей стало интересно, как далеко зайдет Тони Сторпио. Он отбросил ее руку с возгласом отвращения.
— Хей, ты не хочешь, чтобы я представлял тебя и устроил твою жизнь? Для меня — даже лучше.
Безразлично пожав плечом, он принялся застегивать брюки.
— У меня и так больше чем достаточно клиентов, которых мне надо поддерживать.
— Но я очень хочу, чтобы вы представляли меня.
Лорис не надеялась, что теперь он так легко согласится взаимодействовать.
— Но это должно быть исключительно деловое соглашение. Если я получу работу, а вы сами знаете, что это случится, вы получите 10 процентов.
— 15 процентов.
— Согласна. 15 процентов от моей прибыли. Я не прошу ни о каких дополнительных одолжениях, только дайте мне возможность работать на…
— Это ты не просишь никаких одолжений? — Возмущение подбросило его на ноги. — Я вынужден буду расколоть свои яйца, устраивая и предоставляя тебя нужным людям, и все это за что? Ведь когда я сделаю тебе имя и ты подпишешь контракты с «Ай СиМ» или Вильямом Моррисом, ты сможешь просто сказать мне, чтобы я уматывал.
Схватив свой пустой бокал, он кинулся к бару.
— Секс-актрисы все похожи друг на друга! Вы все эгоистки и жадные суки!
И снова Лорис была слишком ошарашена, чтобы быстро отреагировать. Она не могла понять, отчего же и он оказался такой же мерзостью.
— Посмотри на это как на сделку, — сказал он, поставив свой бокал на кушетку. — Ты обращаешься ко мне, так? Целыми днями я не вижу ничего, кроме холодных, плоскогрудых сучек. Когда я увидел то, что действительно похоже на женщину, мне она, естественно, понравилась. Я могу тебе помочь, я в принципе уже давно не видел человека, так нуждающегося в помощи, но мне тоже хочется получить что-то с этого. Понятно?
— Я актриса, — сухо сказала ему Лорис, не позволяя отнять ее индивидуальность. — Если бы я хотела заниматься этим, я бы давно уже работала девочкой по вызову и зарабатывала сотни долларов в день, без всяких огорчений для себя и…
— Оставь это для сцены, сладкая, — оборвал он ее с сарказмом. — Да или нет?
Не говоря ни слова, Лорис собрала вещи и направилась к выходу.
— Давай, давай, тварь бессловесная, — крикнул он ей вслед. — Иди и поработай буфетчицей еще годика три!
На пороге Лорис помедлила, ее пальцы с силой, до онемения, сжали дверную ручку. Она посмотрела на белую стену вестибюля и представила, что ожидало ее: бар, ее обшарпанная квартира и нескончаемые шеренги, как на проверке скота. Она отступила назад в офис, закрыла за собой дверь.
Тони Сторпио улыбнулся и расстегнул брюки.
— Это лицо.
— Лицо?
Гипнотизирующее стекло двигалось медленно, как бы ласково поглаживая лицо и тело Лорис, когда двое мужчин изучали поляроидные снимки на прозрачной стене с подсветкой, разделявшей фотостудию и апартаменты. Затем они повернулись посмотреть на живое тело Лорис в очень узком, буквально сделанном из тесемочек бикини, но только на момент, чтобы снова вернуться к снимкам, как врачи, внимательно изучающие рентгеновские снимки тяжелобольной.
— Определенно лицо, — твердо заявил Алекс Каган.
Это был высокий стройный мужчина, лет шестидесяти, с посеребренными проседью волосами и проницательными голубыми глазами. За исключением полосок на его рубашке и в тон им нежно-голубого шелкового носового платка в нагрудном кармане, он был одет во все белое; белый бутон розы был приколот к его лацкану.
— Это твоя проблема, Тони, — заключил он — Лицо не соответствует телу. Мы не получим полноценного имиджа.
— Ты меня убиваешь, Алекс!
— Посмотри сам.
Положив под стекло один из снимков, он большим пальцем с маникюром закрыл лицо.
— Видишь, насколько чувственно тело? А лицо, как у бездомных с бешеными глазами на картине Кейна.
Теперь Алекс ладонью прикрыл ее тело.
— Думаю, что это из-за длинных черных волос. Они делают ее взгляд слишком серьезным.
— Тогда мы изменим цвет ее волос. Давай попробуем рыжий парик.
Каган нахмурился, что очень исказило его благородные черты лица.
— Но она не рыжая изнутри.
Он повернулся и подошел к углу с бумажным фоном, где Лорис сидела под лампами на высоком табурете. Остановившись у экрана-отражателя, он на мгновение пристально посмотрел на нее; казалось, что он старается навсегда запечатлеть Лорис в своей памяти. Время от времени он качал головой, будто бы принимая и отрицая в голове различные варианты.
Наконец он одобрительно кивнул.
— Все! Я нашел. Как только увидел ее, у меня появилось гложущее чувство: что-то не так. Теперь я понял. Она не брюнетка. Она блондинка.
— Блондинка? — с сомнением воскликнул Тони.
— Ты только посмотри на нее, — упорствовал Каган. — Неужели это цвет кожи брюнетки? Ты не видишь, что она настолько прозрачна, что просвечивается на свету.
Должно быть, для Тони это было слишком.
— Даже с этими… с такой чувственной фигурой, в ней есть что-то эфемерное.
— Эфемерное? — с издевкой усмехнулся Тони. — С такими титьками и такой задницей?
— Тони, ты хотя бы на минуту можешь оторваться от ее титек и задницы и увидеть что-то еще? — холодно сказал Каган, стирая ухмылку со своего лица. — Не думаю, что ты до конца оценил, кого привел сюда. В хороших руках эта девочка может пойти очень далеко. Мы сейчас говорим об уровне звезды.
Сердце Лорис почти остановилось. Хотя ей не нравилось, что о ней говорят в третьем лице, она ощущала глубокую признательность, что такой человек, как Каган с его репутацией, подумал о ней как о звезде.
— Это верно, она просто излучает секс, — продолжал он, — но ведь она даже не знает об этом. Она полный младенец. В этом и состоит ее интригующая изюминка. — Он улыбнулся. — Как блондинка она будет просто разрушительницей мужских сердец.
В глазах Тони не было такой уверенности.
Каган был слишком погружен в свое видение, чтобы заметить это. Ему не надо было больше смотреть на Лорис: он уже создал ее.
— Блондинка, цвета шампанского. Ничего латунного или дешевого. То, как выглядят секс-бомбы Голливуда сегодня, приведет его к смерти. Единственно, чего мы добиваемся, — это секс-символ восьмидесятых: умную, независимую, чувственную, но сдержанную. — Он обернулся к Тони. — И еще раз, как ее зовут?
— Лорис Касталди.
— Нам, конечно, надо с этим что-то делать, — пробормотал он, наступая на бумажный фон. — Лорис, я не хочу смущать тебя, дорогая, но…
Изящным движением он указал на ее бюст.