Свободу
Бесконечно
Выбирая,
Позабыл,
Что
Лишь
Необратимость
Натяжением
Жил
Оков
Лишает
И права
Самому
Решать
И заставляет
Жить.
Число
Не отрицает
Истин,
Но
Схема
Слишком
Трезвого
Ума
Не имеет
Мочи
Видеть
Дальше
Счетных
Множеств,
Где
К следствию
Ведет
Причина,
Под
Рангом
Понимают
Чин,
Внимательность
Стремится
К величинам,
Давно
Просчитанным
И потому
Ничтожным.
Возможность
Жизни
Зиждется
На бесконечно
Малом,
Что
Должно
Сложиться,
Казалось,
В равенство,
Вот
Лишь
Двух
Взглядов
Встречи
Случаться
Перестали,
Неотличение
Выгоды
И дара,
Близости
И дали
Осталось.
Когда же
Небо
Будет
Чистым,
Снова
Числа
Вложат
В слово,
Одно
Рождающее
Мысль,
История,
Что
С космодрома,
Устремится
Ввысь,
К основам.
Продвижение
Боли
Вглубь
Скованных
Скорбью
Земель
Скоро
Закончится.
Насколько
Хватит
Зрения
Слеза
Покатиться
Захочет,
Уготовив
Богоявление
Как
Максимум
Его
отсутствия
Там,
Где
Северное
Сияние
Зияет
Сутками,
Где
Космоса
Холодные
Очи
Почти
Земли
Касаются,
Врезаясь
Во
Льды
Холодным
Свечением,
Соединяя
Наличное
И отсутствующее
Вообще.
В этом
Таинство
Отречения,
Строго
Отточенное,
Нетающее,
Отрешенность
Никуда
Не спешащего,
Позабывшего
Об отчаянии,
Сущего.
Между
Границ
Снегов
Жизнь
Торопливо
Свивается
Тем пуще,
Чем
Более
Холод
Колюч,
Чем
Необъятнее
Бесконечности
Сфера.
В этом
Ключ
Прорастания
Взгляда
В вечность,
Действия
В меру.
Так
Что
Описывает
Сложность
Простым
Приемом
Завитка,
Квитаясь
С непреложным,
Минуя
Ставшее?
Когда,
Бредя
Истошно,
В пути
Устал,
Остановись
У скал,
Застывших
Береговым
Оскалом,
Бесконечно
Мал,
В немой
Оплошности,
И вопрошай:
Так
Где
Искра,
Чем
Закалялась
Сталь,
Как
Правда
Входит
В ложь
Как часть
Фрактала,
Что ты,
Рисуя
Осторожно,
Боль
Раскрошишь
Как
Старый
Камень,
В ладони
Вложенный.
Молчания
Цветное
Полотно
Тонко,
Непрочно,
В полной
Мере
Незакончено
Еще
И рвется
Сразу,
Оголяя
Почву,
Хранящую
Пророчества.
Их,
Спящих
В черством
Зимнем
Грунте,
Необходимых,
Точных,
Но трудно-
Доступных
Скудным
На траты
Сердца
В буднях,
Нитью
Сурово
Скрученных
В постылость
Забытья,
Не видно.
Так
Как
Возникнет
Новый
Крой –
Как
Музыкальный
Строй,
Как
Тройственность
Единого,
Как
Пустота
Ненарисованной
Картины?
Тишиною
Имени
Любимого
Приходит
Истина,
Говорит
История,
Длится
Путь
В неторное.
Затянуть
Лучше бы
Песню,
Но голос
Надтреснут
Кручиною
Беспричинной.
Пусть
Чаек
Ангельские
Чины
Заботливо
Вокруг
Хороводят,
Крыльями
По душе
Проводя,
Моря
И суши
Разделенность
Изначально
Данная
Не станет
Яснее
И проще,
Чем
В миг,
Когда
Гибнет
«Варяг».
Биение
Нового
Сердца
Не будет
В тягость,
Пока
Возвращается
К якорям,
В мирское,
Моряк
Из дальнего
Плавания
За края
Знаемого,
Где
Безосновность
Сущего
Сызнова
Выплывает
Как
Сказочная
Наяда
В сон
С глубины
Твоего
Же
Взгляда,
Уже
Нырнувшего
За горизонт.
Где
Разговор
Втекает
Плавно
В молчание,
Что
Растворяется,
Смотря
В глаза
Другого?
Как
В участь
Целого
Включают,
Причащаясь
Дарованного
Небом
Невзначай,
Себя
Как часть
Убогую,
Смирясь,
Сверяя
Подлинность
И твердость
Своего
Остова
С решимостью
Поступка,
Сложностью
Покоя?
Кто
Тот
Умелец,
Что
Без корысти
Должен
Сдвинуть
С места
Окаменелых
Смыслов
Кряжи
Подоблачные
Струиться
Заставить
Житьем
Беспечным
И мужественным
Неподвижные
Горы
Чувства
Как
Вечно
Вьющуюся
Единоживых
Времен
Нить,
Пока
Ты
В руках
Творца –
Узкое
Игольное
Ушко?
Когда
Бессилен
Голос,
Глаза
В глаза
Вещает
Слово,
О чем
Молчать
Бессовестно
Бесспорно,
Иначе
Истина
Иссякнет,
Подталкиваема
К краю
Бытия,
За материк
Просоленный,
За солнца
Блики,
За ясность
Всхлипывания
На рубеже
Сожженного
Былого,
Но незабытого,
К изводу
Тайны
Жаждущими
Сокрытое
Извлечь
На свет.
На деле
В глубине
Основ
Лишь
Сам
Истаиваешь,
Становясь
Истоком,
Пытаясь
Устоять
В волнении
Шепчущего
Истово
Молитву
Океана.
И, пусть
Сейчас
В отчаянии,
Что
Точит
Время
Силы
Безвозвратно,
Порой
Без
Смысла,
Не чти
Растрату
Жизни
Мерой
Мира
Единственной.
Так
И в унылом
Полете
Осенних
Птичьих
Стай
Мелькают
Искры
Иных
Звучаний,
Случается.
Не дремли,
Замечай.
Что
Если
Глоток
Воздуха
Первый
И есть
Глагол
Божий,
Алкание
Растревоженной
Жизни,
Разбуженной
Безъязыким
Колоколом,
Высказаться
Пытающимся
О возможном,
О стылых
Буднях,
Накинутых
Поверх
Песни
Дивной,
Рвущейся
Из-под
Патины
Немоты,
Когда Слова
Проскальзывают
Мимо
Пальцев
Ловкой
Бытующей
Единицей
Самодвижимой,
Сквозь
Ресницы
Струятся,
Казалось бы
Бесконечные,
Световые
Дни,
Словно
Ясно —
Дыши
Глубже,
Прими
Течение,
Не робей,
Нырни,
Выдохнув.
Так
Трение
Тела
О бытие
Заканчивается
Погружением
В присное.
Только
Снова
Дрожание
Вечного
Рождает
Образ,
Слепой,
Немыслящий,
Требующий
Слова
Для
Любования
Истиной
В самом
Себе.
Как
Тонкий
Невод
Рвется,
Не поймав
Ни рыб,
Ни чудищ,
Ни русалок,
А только
Ил,
Так жалок
Гнев
Как осознание
Тщетности
Усилий,
Бездумна
Жалость
Как мера
Устремления
К бездействию.
Так
Горек
Разум,
Желая,
Подобно
Изощренному
Цветному
Чародейству,
Создать
Сложнее
Мир,
Чем видит,
Ибо,
К искомому
Стремясь,
Итог
Имеет
Вид
Поделки –
И блеклый,
И померкший
Раньше,
Чем
Родился,
Но далее,
Вступая
В круговерть
Надежно
Свитую
Другим
Творцом
Задолго
До,
И обретая
Место,
Не прибранное
Смертью,
Скрепляет
Череду
Событий
Судьбой,
Как сетью,
Простым
Трудом
И не заметит
Бедствия.
С горечью
Пойми,
Что
Осознание
Само –
Лишь
Тело
Гусеницы,
Что,
Преобразившись,
Отринет
Новое
Крылатое
Создание,
Иная
Суть,
Но та же
Быстротечность,
Какую бы
Шкалу
Ни приложил,
От взмаха
Стрелки
До придорожных
Знаков
За
Окном
Состава.
Но что
Останется
И кто
Тогда
Ожил,