– А как ты думаешь, она жива? Мне почему-то кажется, что жива… нет, я уверена в этом. Она же приходила ко мне, помогала, советовала… ругала, – это «ругала» прозвучало с такой нежностью, как будто Алина скучает по их вечным спорам и препираниям.
– Не знаю… – Максим, конечно, знал, что Ира, скорее всего, погибла. Город не оставляет даже мизерного шанса на выживание человеку без оружия и подготовки, но сказать об этом Алине не мог. И еще он точно знал, что не будет уже той Алины, которую он помнил. Та сумасбродная, авантюрная девчонка погибла на поверхности… вместе со своей сестрой. А такую Алину он не знал, и сможет ли он ее такой принять? Ответить на этот вопрос тоже не мог.
– Отдохни! Я пойду… Завтра тяжелый день. Сенат, надо быть готовым, – он встал с кровати и подошел к выключателю.
Алина кивнула и улеглась на подушку.
Было ощущение, что он не спал совсем. Как пришел от Алины, только положил голову на подушку и один раз моргнул. В это мгновение и уместился весь его сон. В комнате уже деловито бурчал Латышев, что-то объясняя отцу, возле стола копошилась мать, накрывая завтрак. Тело ныло, а голова после переутомления и вчерашнего празднования была тяжелой. Чего-чего, а отдохнувшим он себя не чувствовал абсолютно.
– Вставай, спаситель, нас ждут великие дела.
«Все бы Санычу подкалывать». Максим потянулся и рывком сел на своем диванчике.
После умывания холодной водой в голове немного прояснилось. На обратном пути в комнату осторожно приоткрыл дверь и заглянул в палату – Алина спала, отвернувшись к стенке. «Ну и хорошо. К разговору с ней о чувствах я еще не готов, и буду ли когда-нибудь готов, не знаю».
Поели молча, сосредоточенно жуя котлеты, запивая травяным чаем. Каждый думал о своем. Затем все втроем направились в зал заседаний, где уже сидел весь Сенат в полном составе, а также явились приглашенные на совет руководители различных служб – война дело нешуточное и требует учитывать интересы всех. Зал заседаний гудел. Слухи пришли впереди, и перипетии приключений сталкеров обсуждались уже на все лады. Не знали только подробностей, но они были важны лишь профессионалам, то есть военным, чтобы разработать боевую операцию. Остальные были довольны уже полученной информацией. Но когда виновники внеочередного заседания вошли – установилась секундная тишина. Еремин, воспользовавшись этим, громко произнес:
– Раз все в сборе, начнем, – и, подождав, пока все рассядутся на скамейки, продолжил: – Я внимательно ознакомился с отчетом и могу отметить, что, несмотря на потерю группы, сталкеры основную задачу выполнили – обнаружен лагерь дикарей. Это важнейшая информация. Кто не в курсе, повторюсь. Их основное местоположение – станция очистки сточных и канализационных вод. Мы уже начали разрабатывать план атаки. Мне хотелось бы уточнить некоторые вопросы. Во-первых: возможна ли атака из канализации?
Латышев лишь пожал плечами, а Максимыч поднял руку, как в школе, и, не дождавшись, пока ему дадут слово, начал:
– Я там бродил много часов, но так и не понял пометок дикарей. На их логово набрел случайно. Повезло.
– Хорошо, а если с того места, где вы вышли? – не успокаивался капитан.
– В принципе можно, но там много разветвлений, дикари ориентируются в них гораздо лучше нас, так что преимущества наш отряд иметь не будет.
– Понятно, – Еремин кивнул. – Второй вопрос более такой, что ли, размытый. Это то, что вы не указали в рапорте. Что собой представляет противник: примерное количество, вооружение, какие-то впечатления от места и, в конце концов, кто ими руководит. Эти мелочи очень важны в планировании.
Сталкеры, как могли, дополняя, описали огромный зал очистительной станции, низкорослое и уродливое племя дикарей и их примитивное оружие. Еремин и Васильев что-то записывали в тетрадках, иногда заглядывая в записи, что-то обсуждали уже после того, как Латышев и Максимыч замолчали, и еще некоторое время перешептывались, указывая пальцем в ту или иную пометку. Но, наконец, они пришли, видимо, к какому-то общему знаменателю и обратили внимание на скучающих разведчиков.
– А вождь их… или кто там у этих?..
Саныч прокашлялся:
– Я у них провел больше суток. Предводителем у них, или, скорее, жрецом, высокий старик. Лично, гад, наших в жертву приносил. Я вам в рапорте этот ритуал описал, – офицеры синхронно кивнули. – На вид… трудно сказать, от сорока до восьмидесяти. Худой, лысый. Я с ним говорил. Изъяснялся грамотно, в отличие от основной дикарской массы. Обещал, кстати, и с вами разобраться.
– В смысле? – Еремин даже голову приподнял. – С руководством бункера?
– Нет, конкретно с вами. Назвал фамилию и звание ваше.
– А вот это уже интересно. А можете передать разговор дословно?
Латышев задумался, почесал висок, словно для этого надо пальцами достать нужное воспоминание.
– Сказал, что сейчас разберется с нами, а потом наступит очередь вашего хваленого капитана Еремина, – он замолчал, выдерживая паузу. – А еще он сказал, что ненавидит всех измерителевцев. Что мы уничтожили какого-то Древнева, а он родился, чтобы отомстить нам. Как-то так, – Саныч еще раз почесал голову. – Да, полоумный старик – совершенно чокнулся! Я так и не понял, к чему он это…
– Зато я хорошо понимаю, – Еремин посмотрел на Васильева и Изотова-старшего. – Вот кто вылез из преисподней. Тот, кого давно забыли.
Только дома Максим смог спокойно проанализировать услышанное. Военный совет закончился распоряжениями для всех служб убежищ. Офицеры уединились для составления плана нападения. Много чего там наговорили, но в памяти занозой сидела фамилия, произнесенная Латышевым.
«Где я мог ее слышать? А как переполошились старики, услышав ее! Еремин вон как многозначительно посмотрел на отца – значит, он должен знать…»
– Древнев, – он произнес вслух и прислушался к звучанию. Максим определенно ее слышал раньше. «Скорее всего, она связана с событиями войны первого года». Вот где он пожалел, что плохо учился в школе. История казалась ему тогда скучной и ненужной. «Кого волнует, что там было, гораздо важнее, что есть, и интереснее, что будет». Он не мог и представить, что события, происходившие когда-то очень давно, могут повлиять на настоящую жизнь. И как повлиять – перекроить все, искомкать и выбросить жалкие остатки на обочину. Человеку остается только собирать осколки да удивляться – за что ему все это, чем он согрешил и как теперь с этим жить? Зато теперь с высоты прожитого Максим осознавал, что история – наука, которую, пожалуй, надо знать. И учить уроки истории лучше до того, как прошлое даст тебе со всего размаха по макушке.
Отец пришел домой только к обеду. Рухнул рядом с сыном.
– Да, закрутились дела. Решили не откладывать в долгий ящик. Васильев с Ереминым заперлись у себя. Еще сутки на сборы. Надо довести дело до конца – выжечь это гнездо.
– Не будет покоя, пока рядом такие соседи.
Изотов-старший улыбнулся:
– Именно эту фразу произнес я лет двадцать назад. Вот видишь, не довели дело до конца, и через столько лет оно аукнулось.
Максимыч повернулся к отцу:
– Расскажи мне про ту войну. А то я уже пару часов голову ломаю – слышал эту фамилию, а что с ней связано, не помню.
Легко сказать – расскажи, а с чего начать? События, произошедшие два десятка лет назад, быльем поросли. Изменилась жизнь, стал забываться суровый первый год, когда на кону стояло выживание.
Часть четвертаяДерево
Глава 19Найденыш
Воссоединение двух половинок в одно целое воспринималось жителями обоих убежищ, как долгожданная победа. Празднования затянулись на несколько дней и сопровождались непрерывными гостевыми перемещениями туда-обратно, пока капитан Еремин, взявший бразды правления в свои руки, личным приказом не запретил лишние хождения по только что прорытому коридору без особой надобности. Для пущей убедительности на перекрестке установили постоянный блокпост, с вмененной бойцам обязанностью разворачивать всех праздношатающихся восвояси до нового распоряжения. Как обычно, когда все приятное и хорошее заканчивается, на передний план выходят насущные проблемы, которых с объединением убежищ стало не меньше, а значительно прибавилось.
Первым стоял вопрос об обеспечении энергией. В главном бункере находились довольно большие запасы топлива для дизелей, но при таком расточительном использовании они рано или поздно закончатся. И хотя пока вопрос не стоял остро, его все равно надо было решать. Попытка запитаться от силового кабеля, так привлекавшего взгляд в тоннеле, успехов не имела. Несмотря на развешанные на всем его протяжении устрашающие таблички, из серии: «Не влезай, убьет!» и «Осторожно, высокое напряжение!» с яркими иллюстрациями, как именно сие произойдет (желтые молнии с черным, почему-то с красными пустыми глазницами, черепом в центре), – это самое напряжение в нем было нулевым. Другого метода, как перевести соседей на не зависимые от дизельного топлива источники питания, которые использовал малый бункер, в ближайшей перспективе не было. Три ветряка, расположенные на поверхности, не могли обеспечивать расширившиеся потребности двух убежищ, но тем не менее первое, что сделали электрики, – это протянули кабель через прорытый туннель к соседям. Благо, производственные возможности главного бункера были намного выше и изготовление двух более мощных ветрогенераторов становилось только вопросом времени.
Второй по счету, но не по значимости оказалась проблема обустройства жилых помещений обоих сооружений. В малом убежище – явное перенаселение, да и у соседей, несмотря на их огромные просторы, быт не был налажен. Связано это было с отсутствием полноценной вентиляции в большинстве помещений, люди ютились, где и как придется, вокруг уцелевших воздуховодных шахт, где было хоть какое-то подобие свежего воздуха. Требовался срочный ремонт, а вероятнее, реконструкция всей системы, исходя из нынешней потребности в жилье.