— И в милиции испытывают, и в банде испытывают, — рассмеялся оперативник. — Одно из испытаний я обязан провалить.
— Да, в этом и состоит задача, — улыбнулся Анисимов. — Испытание бандитов ты обязан провалить на «пятерку».
— А если Чудов решит испытать меня поглубже и потребует совершить преступление? — спросил опер и добавил: — Это я так, на всякий случай.
— Не заставит, это не по их понятиям покупателя принуждать совершить преступление, — успокоил его оперативник министерства. — Тем более ты от известного авторитета, которому эта инициатива может не понравиться. Но на всякий случай предупреждаю — категорически отказывайся от незаконных действий, ссылаясь на указания Скобцева ни в какие дела не встревать. Вместе с тем имей в виду — Чудов будет тебя проверять, не засланный ли ты казачок, будь готов к этому.
— Хочу уточнить насчет убийства. Что мне лучше делать, чтобы они раскрылись по этому факту?
— Ничего активного делать не надо, это слишком опасно для тебя, — помотал головой Анисимов. — Убийство совершено из дробовика, поэтому присматривайся, имеется ли у группировки огнестрельное оружие, постарайся запомнить марку, калибр, обрати внимание на наличие обреза, а также узнай места их хранения. Еще прислушивайся к разговорам, может быть, где-то проскользнет тема убийства.
— Еще вопрос: каковы мои действия, когда фигуранты подведут меня к месту сокрытия похищенного?
— Как тебе и «поручил» Скобцев, открой несколько упаковок и убедись, что там находится качественная аппаратура из Японии. Далее при Чудове наберешь по межгороду Москву, на том конце провода будут оперативники Главка под видом Скобцева, которым сообщишь, что товар качественный и надо покупать. Тогда московский оперативник, он же лжепреступный авторитет Скоба, сообщит, что через два дня в Нерюнгри прилетит человек с деньгами, и сделка состоится. Этим человеком будет оперативник Главного Управления уголовного розыска, внешность которого тебе обрисуют. Вместе с ним инкогнито в Нерюнгри прилечу и я для общего руководства по ликвидации преступной группировки. Ты подведешь оперативника ГУУР к Чудову, и во время передачи денег мы всех, включая и вас обоих, хлопнем и закроем в камеры, а похищенное изымем. Посидите в изоляторе трое суток, а потом мы вас вытащим, объяснив, что за вами заказное убийство на Украине и, мол, этапируетесь туда. Этим мы выводим Самойлова из подозрения, а если Чудов, сидя в камере, попытается узнать про Скобцева, то пусть ищет — он в бегах, найти его не то, что Чудов, милиция не может. Так что концы в воду, и Самойлов вне подозрения.
— А если Чудов проявит настойчивость и узнает, что Скобцев — это подстава? — высказал опасения Седов.
— Да не узнает, — махнул рукой Анисимов. — Кто такой Чудов для Москвы? Тьфу и растереть, там идет настоящая война преступных группировок и никому нет дела до какого-то мужлана из Нерюнгри. Короче, это не наша проблема, пусть об этом думают опера Главка. Еще вопросы имеются?
— Да. Будет суд над группировкой Чудова. Про меня и сотрудника ГУУР не вспомнят? Это я к тому, чтобы не подставить Самойлова.
— Да не бери в голову! — досадливо покачал головой Анисимов. — Оставь эти проблемы мне и операм Главка. Все будет нормально, не переживай за Самойлова, тем более он тоже не белый и пушистый, а бандюган еще тот.
— Все понял, вопросов больше нет. Разрешите идти?
— Иди. Ночь подумай, вопросы, которые появятся, запиши на бумаге, чтобы не забыть, а завтра придешь ко мне за документами прикрытия и командировочными деньгами.
Жуков, послушав доклад подчиненного о предстоящей командировке, понимающе покивал головой и поинтересовался:
— Задание-то архисложное, оказывается, требует полного перевоплощения и на несколько дней. Одолеешь?
— Перевоплощаться приходится не впервой, так что спокоен, — с уверенностью ответил оперативник. — Понимаю, что предстоит несколько дней побыть в шкуре «быка», бандита, но я готов к этому.
— Все, оставшиеся два дня на работу можешь не приходить, а готовься к выполнению задания, настройся, выучи родной Чехов, Москву, хотя за один-два дня это сделать невозможно, — распорядился руководитель и с улыбкой добавил: — Думай как преступник, выражайся как браток и, вообще, полностью вживайся в роль бандита, только не переусердствуй, чтобы мы вовремя смогли вернуть тебя к нормальной жизни, а то придется посадить.
Посмеявшись над шуткой, Седов хотел было покинуть кабинет начальника, но тот, подойдя к нему, крепко обнял его и напутствовал:
— Береги себя, ты нужен нам здесь, на своей работе. И не забывай, что тебе предстоит найти убийц своего друга и его жены. Пусть эти мысли помогают тебе в трудную минуту.
Расчувствовавшись от воспоминаний о Диме и Варе, Седов, вернувшись в кабинет, набрал номер телефона Вахрушевых. Трубку подняла мама Дмитрия и с придыханием спросила:
— Что-то случилось? Есть какие-то вести?
— Пока никаких, Галина Кирилловна, просто давно не звонил вам, — ответил опер, невольно бросив взгляд на часы, которые показывали одиннадцать вечера. — Извините за позднее беспокойство, я уезжаю в командировку.
— Валерий, я целый день думаю о тебе, и ты вдруг звонишь на ночь глядя, я и подумала — что-то случилось.
— Хотели мне что-то сказать? Попросить о чем-то?
— Да, Валерий, хотела сказать… — всхлипнула женщина. — В последнее время они постоянно приходят ко мне во сне.
— Кто «они»? — спросил опер, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок. — О ком вы говорите?
— О Диме и Варе.
— Такое бывает. Если постоянно думаешь о ком-то, то он обязательно снится человеку, — как мог, успокоил Седов Вахрушеву.
— Но они приходят осязаемо. Снятся мне, снятся, открываю глаза, а они стоят предо мною, взявшись под ручки. Протягиваю им руки — они пропадают.
«Умом тронулась, что-ли? — тревожась, подумал он. — От такого горя не мудрено и свихнуться. Надо бы ее проведать…»
Окончательно решившись, что женщину надо посетить именно сейчас, он спросил:
— Галина Кирилловна, вам удобно, если я сейчас приду? Хочу поговорить с вами с глазу на глаз.
— Если тебе не трудно, то приходи, — разрешила хозяйка. — А пока я поставлю чайник.
Вахрушева встретила оперативника грустной улыбкой и пригласила на кухню:
— Посидим за чашкой чая, я приготовила тебе поздний ужин. Небось еще не ужинал, а, Валерий?
— Да, не успел.
— Вот и поешь у меня — я сегодня приготовила борщ, все со своего огорода. Мы тут с Зинаидой Евгеньевной все лето занимаемся огородничеством.
— Борщ! — восхищенно воскликнул Седов и мечтательно причмокнул губами: — Когда я его в последний раз ел?!
Хозяйка приложила палец к губам и шепнула:
— Валерий, тихо, Мариша спит.
— Мариша… — с грустью вполголоса проговорил опер. — Сколько ей сейчас лет?
— Почти два с половиной года.
— Ходит в ясли?
— Пока каникулы, пойдет в сентябре.
— Помогает, наверное, бабушке?
— Конечно, она единственная моя помощница и есть, — засияли глаза у женщины. — Вот сегодня нарвала укропа для борща и вытянула морковок с грядки.
Быстро расправившись с борщом и уже попивая чай, Седов предложил:
— Галина Кирилловна, расскажите, что вас беспокоит. Мне послезавтра уезжать, поэтому, несмотря на позднее время, счел своим долгом поговорить с вами.
Хозяйка встала из-за стола, подошла к шкафу и взяла оттуда фотографию сына с семьей в рамочке с ножкой, прижала к груди и, так и не расставшись с заветным снимком, вернулась на место. Поставив рамку на стол напротив себя, стала рассказывать:
— Вот так и живем с внучкой вдвоем. Иногда с ночевкой приезжают двоюродные сестры — внучки Степаниды, тогда для Маришки наступают настоящие праздники: они целый день бегают на улице, катаются на самокате, а иногда я вожу их на пляж. Так у нас проходит лето. Мариша сначала постоянно спрашивала про родителей, сильно скучала по ним, но постепенно привыкла, только иногда перед сном вдруг всплакнет и спросит: «Где мама, где папа?..»
У Вахрушевой навернулись на глазах слезы, она отпила чай и продолжила:
— С недавних пор мне ночами стали сниться Дима и Варя. Я, как и ты, предположила, что родные снятся мне из-за того, что постоянно думаю о них. Но тут другое: они приходят ко мне во сне, а когда я открываю глаза, они стоят предо мною. Так было несколько дней, пока я не обратилась к ворожее. Она выслушала меня и сказала следующее: тела Димы и Вари находятся совсем рядом, стоит только напрячься и найти их…
Женщина стала плакать и сквозь слезы спросила:
— Зинаида Евгеньевна сказала, что ты осматривал подполье. Ты хорошо его обследовал?
— Кроме картошки ничего там не было, — ответил опер, испытывая все тот же холодок уже по всему телу. — Вы думаете, они там?
— В подполье низ земляной. Ты хорошо пригляделся к полу?
— Там же везде была картошка… — ответил опер и снедаемый догадкой, осторожно осведомился: — Вы думаете, что они закопаны в земле и присыпаны картошкой?
— А почему бы и нет? — пожала плечами хозяйка. — В марте во дворе земля была мерзлая, их могли спрятать только в незамерзшей почве.
— Так давайте, сейчас и проверим, — предложил Седов. — Где у вас находятся инструменты?
— Сейчас не проверишь, — помотала головой Вахрушева. — В подполье вода.
— Воды тогда не было, — непонимающе развел руками оперативник. — Откуда она появилась?
— Вот ты городской парень и не знаешь проблемы частников, — проговорила женщина. — У нас в подполье вода появляется в начале мая, а уходит в конце ноября.
— Признаюсь, не знал, — опер приложил правую руку к груди. — Но, Галина Кирилловна, только из-за того, что ворожея об этом сказала, не стоит, наверно, откачивать воду и копаться в земле. Я уверен, что там следов преступления не было.
— Упаси Господи! — помахала руками хозяйка. — Ничего копать не надо, я просто хотела из твоих уст убедиться, что там нет моих детей.