Кирилл подошёл к окну, раздвинул занавески. На улице настоящий ураган бушевал. Гнулись деревья, в воздухе носились сор, пыль и листья. Мир окутала серая мятежная мгла.
— Что за фигня? — удивился Кирилл.
В следующую секунду он отшатнулся, едва не вскрикнув от неожиданности — в окно врезалась чёрная птица, в разные стороны, как от взрыва, разлетелись перья, которые тут же жадно подхватил ураганный ветер. По стеклу побежали трещины, а потом оно странным образом лопнуло, брызнув осколками наружу. Рама с треском провалилась в неспокойное пространство, будто невидимая лапа выдрала её из оконного проёма. За ней последовали горшки с растениями, занавески. Ветер выл как голодный пёс, по стенам и потолку метались тени. Распахнулась дверца холодильника, всё содержимое вылетело в оконный проём. Туда же устремились кухонная утварь, табуреты. Выдвинулись ящики прыгающего по полу стола, ложки и вилки сверкающей стаей исчезли в разъярённой стихии.
Пригнувшись, Кирилл приближался к двери. Каждый шаг казался подвигом. Ему мерещилось, что кто-то держит его смертельной хваткой и тянет назад. Но вот и дверь. Он надавил на неё, протиснулся в образовавшуюся щель и буквально нырнул в сумрак коридора. Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.
— Эльза! — выкрикнул Кирилл, рванув вперёд.
Коридор вытянулся, накренился. Доски пола задёргались, из щелей снизу пробился зеленоватый фосфоресцирующий свет. За стенами кто-то кряхтел, стонал, хихикал. Кирилла заносило то вправо, то влево, словно он двигался по палубе корабля во время шторма.
Он добрался до гостиной, ввалился в неё и всё вокруг застыло. Эльзы в комнате не было. Экран телевизора горел призрачным светом. На столе лежали продолговатая коробочка, похожая на пенал для карандашей и ручек, и записка, в которой было написано: «Я в большой беде! Помоги мне. Ты обещал, что сделаешь всё ради меня. Возьми в коробочке шприц, вколи содержимое в вену. Это поможет тебе разобраться в том, что случилось. Не медли, Кирилл, не сомневайся».
Кирилл открыл коробочку. Шприц с зеленоватой субстанцией внутри лежал в оббитой красным бархатом нише. Осторожно коснувшись шприца, Кирилл сразу же отдёрнул руку, словно обжёгся. В сознании сработал защитный механизм — вспомнилась соседка тётя Ира, и то, что он хотел её убить, и то, что подобные шприцы сыграли в этом главную роль. Тот случай хранился в рассудке в особенном месте, память о нём оберегал внутренний страж, неподвластный сонному мороку. И сейчас этот страж предостерегал: «Не поддавайся! Помни, что ты однажды едва не натворил! Будь сильным!»
Взглянув на записку, Кирилл ещё раз прочёл слова: «…Это поможет тебе разобраться в том, что случилось». Борясь с самим собой, он снова коснулся шприца. Такой манящий, волшебный… и опасный. Промелькнуло понимание, что всё это сон. Промелькнуло и исчезло без остатка.
«Не поддавайся! — строго предостерегал внутренний страж. — Будь сильным!» Но был ещё один голос, похожий на далёкое эхо: «Сделай это, не бойся… сделай…»
— Я не могу! — застонал Кирилл и в каком-то нервном порыве закрыл коробочку. — Прости, Эльза, но я не могу.
Манящая сила шприца ослабла. Снова завыл ветер снаружи, заскрипели балки, закряхтели неведомые существа за стенами.
На экране телевизора появилось изображение: комната, связанные по рукам и ногам люди. Какой-то человек в толстовке с капюшоном расхаживал с ножом в руке. Его лица не было видно. Приглядевшись, Кирилл заметил среди связанных людей Эльзу. Он и комнату узнал. Именно в этой гостиной однажды едва не случилась та самая трагедия.
Это был дом тёти Иры, соседки.
И сейчас в нём назревало что-то страшное — нож в руке человека в толстовке не давал в этом усомниться.
— Я помогу, Эльза! Я скоро! — выкрикнул Кирилл в экран телевизора.
Он выбежал из комнаты.
«Остановись! — принялся внушать внутренний страж. — Ты должен очнуться!»
Кирилл его не слушал. Очнуться от чего? Да и не до него сейчас. Эльзу нужно спасать! Стены в прихожей шевелились, словно они были покрыты мириадами копошащихся насекомых. Из-под пола пробивался инфернальный свет, потолок терялся в космических высотах.
Распахнув входную дверь, Кирилл выскочил наружу. Стихия ревела. Ураганный ветер разломал забор, сорвал крышу с сарая. В поле бесновались гигантские смерчи, в которых кружились ветки, обломки досок, пучки травы. Пригнувшись, Кирилл спустился с крыльца, двинулся через двор к вырванной с петель калитке. Ему казалось, что он пробирается сквозь густую патоку и со всех сторон его окружают невидимые злобные твари. Каждый шаг давался с трудом, ветер так и норовил сбить с ног. А ещё этот проклятый голос: «Очнись, сейчас же! Ты должен очнуться! Скажи себе, что всё это сон, и очнись!..»
Смерчи все разом налетели на деревню. Трещало дерево, вопили люди. Огромным усилием воли Кирилл заставил себя ускорить шаг. «Только бы успеть! Нужно остановить человека с ножом! Нужно спасти Эльзу!..»
Оставив двор позади, он направился к дому тёти Иры. Он буквально вклинивался в мятежное пространство, борясь за каждый метр. Мимо, едва его не задев, пролетела собачья будка, затем кусок забора промелькнул над головой. Ветер бил в грудь, в лицо, пытаясь отбросить назад, но Кирилл всё же шагал и шагал упорно. Метр, ещё метр…
Дом соседки. Наконец-то!
Последний рывок, и вот он уже на крыльце. Открыл дверь, ввалился внутрь, споткнулся о мёртвое тело в прихожей и упал. Лихорадочно поднялся, выкрикнул «Эльза!» и бросился к трупу. Но это была не она. Возле порога лежал Прапор с перерезанным горлом, располосованным лицом и выколотыми глазами. Ошарашенный Кирилл устремил взгляд в коридор. Ещё трупы. Марина, Капелька, Виталий, Борис… Все они выглядели так, словно на них выплеснул всю свою ярость безумный маньяк — лица изуродованы, глаза выколоты. Кровь была не только на полу, но и на стенах, мебели.
— Нет! — застонал Кирилл. — Нет, нет, этого не может быть!
«Очнись! — умолял внутренний страж. — Очнись, пока не стало поздно! Ты стоишь на краю пропасти, очнись!..»
За окнами плясали тени, завывал ветер. Распахнулась форточка, занавески вздулись, как паруса.
Не помня себя от ужаса, Кирилл вошёл в гостиную. Эльза сидела на полу, прислонившись к дивану. Она прижимала ладонь к ране в области печени, на щеках, подбородке были глубокие разрезы, из-под сомкнутых век сочилось что-то желеобразное.
— Что же ты наделал, Кирилл, — произнесла она слабым голосом. — Что же ты наделал…
Кирилл опустился перед ней на колени. Он едва сдерживался, чтобы не завыть он горя.
— Если бы ты сделал то, о чём я тебя просила, — прошептала Эльза, — ничего этого не случилось бы. Почему ты не взял шприц и не укололся? Почему?
— Прости, — заплакал Кирилл. — Я испугался. Испугался, что совершу что-то страшное.
Эльза распахнула веки, продемонстрировав провалы пустых глазниц. Она указала пальцем в угол комнаты.
— Ты этого боялся, да? Но именно ты всё это сделал! Ты, ты, ты!
Опасливо повернув голову, Кирилл увидел тётю Иру. Она лежала на полу, лицо — сплошное кровавое месиво.
— Ты сделал то, чего больше всего боялся, — теперь уже с сочувствием промолвила Эльза. — Ты обезумел и убил всех.
— Нет! — замотал головой Кирилл. — Нет! Такого просто не может быть! Меня здесь даже не было! Я никого не убивал!
Эльза сомкнула веки.
— Ты просто не помнишь, Кирилл. В тебя как будто дикий зверь вселился. Я ещё никогда не видела подобной жестокости. Взгляни на свои руки.
Он взглянул. Они были в крови, как и рукава серой толстовки.
— Я… я видел человека с ножом. Неужели…
— Да, Кирилл, это был ты.
«Не верь ей! — взревел внутренний страж. — Она лжёт! Эльза давно мертва, ты положил цветы на её могилу! Вспомни! Очнись!..»
— Если бы ты только меня послушался, Кирилл, — голос Эльзы был переполнен горечью. — Если бы ты только принял то лекарство.
— Это была наркота, — мрачно возразил Кирилл.
— Для тебя — лекарство. Ты его не принял, и посмотри, что случилось. Все, кого ты ценил и уважал — мертвы. И я скоро умру, мне недолго осталось. А ведь мы мечтали, что наша жизнь станет волшебной сказкой, помнишь? Мы мечтали об уютном домике на берегу пруда.
Кирилл сокрушённо покачал головой.
— Я не могу ничего исправить.
— Ответь мне на один вопрос, — Эльза взяла его за руку и снова разомкнула веки. Он подумал, что без своих загадочных серых глаз она как космос без звёзд и планет. — Это простой вопрос, Кирилл, но твой ответ на него может всё изменить, исправить. Если бы тебе был дан ещё один шанс, ты принял бы то лекарство?
Он поглядел на труп тёти Иры и ответил обречённо:
— Да, Эльза. Я сделал бы это.
И вдруг снова очутился в гостиной своего дома. На столе лежали записка и продолговатая деревянная коробочка. Светился экран телевизора, на улице бесновалась стихия.
Не колеблясь, Кирилл открыл коробочку, взял шприц.
«Не делай этого! — вопил страж. — Всё станет только хуже! Это всё обман! Не делай этого, очнись!..»
— Куда уж хуже? — пробормотал Кирилл, глядя на кончик иглы. — Я должен всё исправить. Я не смогу жить, если всё не исправлю.
Он засучил рукав толстовки, вогнал иглу в вену и решительно надавил на поршень.
«Не делай…»
Голос стража превратился в слабый шёпот, а потом и вовсе исчез.
Кирилл ощутил блаженство. Он чувствовал себя невесомым и в тоже время переполненным мощью. Но главное — исчезли всяческие сомнения. Теперь он понимал, что внутренний страж — лжец, а Эльза всегда говорила правду. И она, конечно же, не мертва. Её похороны были всего лишь сном. Всё до этого момента было мороком, а теперь настало время истинной реальности.
Буря снаружи резко прекратилась, в окно ворвались солнечные лучи, запели птицы. На экране телевизора возникла Эльза. Она улыбалась, и её серые глаза были ещё прекрасней и загадочней, чем раньше.
— Ты всё сделал правильно, Кирилл. Теперь мы всегда будем вместе. А сейчас садись на свой мотоцикл и езжай за мной. Мы поедем туда, где заканчиваются сны, мы поедем к нашей мечте. Я жду тебя на чёрной дороге, поспеши.