— Неплохо мы прожили сегодняшний день, — с грустью произнёс Виталий, глядя на огонь.
Борис кивнул, подумав, что приятель, быть может, неосознанно, выдал странную фразу. Странную, именно из-за слова «прожили». Словно не день прошёл, а такой значимый отрезок времени, как детство, юность, зрелость, старость. От этой фразы веяло обречённостью, и в нормальном мире она вызвала бы удивление. Но здесь и сейчас… Здесь и сейчас эти слова были логичны, тут они имели особый смысл.
За периметром начали появляться сумеречные люди. Борис увидел Кирилла, Валерия, Веронику, Маргариту, Зою. Отблески костров отражались на их суровых лицах, делая похожими на демонов. Они растянули рты в жутких, противоестественно широких улыбках и начали одновременно вещать:
— Ваше время уходит… Осталось совсем немного… Песок сыпется, скоро в часах упадёт последняя песчинка и вы будете моими…
Виталий вынул из костра горящее полено и швырнул его в сумеречных людей. Те расступились, пылающий снаряд пролетел мимо них, упал на песок и тут же погас, вспыхнув напоследок зеленоватым пламенем.
— Вы написали на простыне, что не боитесь меня, — как ни в чём ни бывало, продолжили бесцветные. — Но вы врёте. Я чувствую ваш страх! — в их голосах проступила злость. — Вы боитесь меня! Вы просто лжецы, которые не в силах обмануть даже самих себя. Поиграть со мной решили, глупые мышки? Что ж, давайте поиграем! Эта игра будет называться «Страх!»
Пустыня всколыхнулась и моментально заполнилась змеями. Целый океан копошащихся кобр, гадюк, гремучек, огромных анаконд.
Зоя театрально обвела пространство руками.
— Как тебе такое, Виталий? Это твой кошмар! Вы ещё будете уверять, что не боитесь?
Борис взглянул на приятеля и понял, что тот едва на ногах держится от ужаса. Чёртов бледный человек знал, за какие ниточки дёргать, чтобы с ума свести.
Взяв Виталия за предплечье, Борис повёл его в дом, ругая себя и приятеля за то, что они сделали глупость и задержались возле периметра. Какого, спрашивается, торчали тут до последнего? Ожидали, что бледная тварь оценит их смелость и вернёт в нормальный мир? Идиоты!
— Ненавижу змей, — проговорил Виталий. — От одного их вида в дрожь бросает. А эти гадины так резко появились.
— Ты, главное, не забывай, — сказал Борис назидательно, — они там, а мы тут. И между нами невидимая преграда. Сейчас укроемся в доме, а эта гнида пускай изгаляется, как хочет. Пофигу! Повтори!
— Пофигу, — послушно прошептал Виталий.
— Громче!
— Пофигу!
— Молодец, — одобрил Борис.
Они поднялись на крыльцо. Борис открыл дверь, завёл Виталия внутрь и оглянулся. В пустыне росли горы, состоящие из змей, а вдалеке, в обрамлении бледного инфернального свечения, высились исполинские песчаные часы.
Едва войдя в дом, Виталий взял себя в руки, приосанился — не хотелось ему выглядеть испуганной размазнёй при Марине и Капельке.
— Ты как? — поинтересовался Борис.
— Нормально. Кажется, нормально.
Они зашли в гостиную.
— Что там на этот раз? — Марина смерила их тревожным взглядом.
— Ничего особенного, — соврал Борис, выдавив улыбку. — Твари пугают, а мы не боимся, — он подмигнул Капельке, которая сидела на диване, прижавшись к матери. — Мы ведь не боимся, верно?
Девочка кивнула, сухо улыбнувшись в ответ. Борис вдруг осознал, что когда настанет критический момент, он не сможет её лишить жизни. Чёрт возьми, да у него не хватит духа и остальных убить. Прапор, наверное, смог бы, а он — нет. А значит, все они достанутся проклятой двухголовой твари, а это, как сказала Валентина, хуже смерти. И что же теперь делать? Просто сидеть и дожидаться, когда пустыня поглотит зелёный дом вместе со всеми его обитателями?
А ведь больше ничего и не остаётся.
Ни-че-го!
Борис устало опустился в кресло, закрыл глаза. Чтобы отогнать муторные мысли, он представил себе спокойное море, о котором так часто любил рассказывать отец. Представил белоснежную яхту с вздутыми парусами. Воображение услужливо нарисовало на палубе его отца и мать, тётю Иру. Они были молоды и красивы. А вот и маленькая сестрёнка. Нормальная сестрёнка, с ясными глазами и доброй улыбкой. Над яхтой летали чайки, отблески заходящего солнца проложили на воде сияющую дорогу.
Красиво!
А это кто? Дельфины! Целая стая! Они радостно выскакивали из воды рядом с яхтой и снова ныряли в пучину моря. Борис всегда мечтал увидеть дельфинов, но не сложилось. Частенько говорил себе сходить в дельфинарий, однако всегда находились какие-то неотложные дела. Как же глупо. Что может быть важней мечты?
Яхта удалялась. Фигурки на палубе становились всё меньше и меньше. Борис мысленно закричал яхте: «Остановись!» Но та уплывала к горизонту с печальной неумолимостью. Воображение не слушалось хозяина — порадовало пару минут и взбунтовалось.
Глаза защипало от слёз. Борис разомкнул веки, проморгался. Заметил, что Марина и Капелька глядят на него с сочувствием, словно они стали свидетелями того, как воображаемая яхта с его родными уплыла безвозвратно вдаль.
За окном раздался плач — казалось, там рыдали сотни детей. А потом они заголосили:
— Помогите нам! Пожалуйста, сделайте что-нибудь, нам больно, так больно! Выйдете из дома и помогите!..
Капелька зажала уши ладонями. Сидящий за столом Виталий тяжело задышал, стиснув зубы. Борис прошёлся взглядом по плотно зашторенным окнам и в тысячный раз проклял бледного человека. Детские крики действовали на нервы, словно лезвия вонзались в мозг:
— Помогите, пожалуйста! Сжальтесь над нами, нам так плохо! Выгляньте в окно, посмотрите на нас!..
Борис не сомневался: если он совершит такую глупость, то увидит кошмар похуже гор копошащихся змей. Ну уж нет! Не поведётся на эту примитивную уловку. Никто в зелёном доме не поведётся. А пронзительные детские крики… Ничего, ничего, можно и потерпеть. И не такое терпели!
На фоне детских воплей раздался хриплый яростный голос:
— Песок сыпется! Песчинки падают! Ваше время уходит!
— Что-то здесь не так, — задумчиво пробормотал Виталий.
— Ты о чём? — удивилась Марина.
— Я о времени, которое у нас осталось. Если бы оно заканчивалось, бледный человек нас сейчас не запугивал бы. В этом ведь нет смысла. Хочет поиздеваться над нами напоследок? Нет, я в это не верю. Я думаю, утром всё будет, как прежде.
— Но ведь песок каждое утро нашу территорию пожирает, — возразила Марина. Впрочем, в её голосе было ожидание, что Виталий сейчас скажет что-то обнадёживающее.
— Я размышлял об этом, — Виталий возбуждённо побарабанил пальцами по столу. — Когда песок поглощает нашу территорию, это похоже на подведение итога. Допустим, кто-то умирает или выходит за периметр и становится одной из этих бесцветных тварей и, как итог, уступает место пустыне. То есть, мы и только мы удерживаем нашу территорию. Наши жизни. Если никто не погибнет и не превратится, то и песок не сдвинется. Конечно, это всего лишь предположение, но я чувствую, что прав.
Марина вскочила с дивана, быстро подошла к Виталию и горячо поцеловала его в щёку. В её глазах блестели слёзы.
— Ты прав! — всхлипнула она, улыбнувшись. — Я тебе верю. Спасибо, Виталя! Ты даже не представляешь, что только что сделал!
«Он подарил надежду!» — с радостным удивлением подумал Борис. Это походило на чудо. Предположение Виталия будто бы стену воздвигло, отгородив отчаяние. Его версия вызывала некоторые сомнения, однако Борис уцепился за неё, как утопающий за спасательный круг. Эта ночь не будет последней для обитателей зелёного дома! Есть ещё время. Возможно, неделя, а может, и больше. Воды — в достатке, припасов — полно. Всего лишь отсрочка неизбежного? Может, и так, но сейчас Борис не хотел об этом думать.
— Виталь, — сказал он взволнованно. — Тебе никто не говорил, что ты чёртов гений?
Тот усмехнулся.
— Ты не перехваливай меня, а то зазнаюсь.
Марина подошла к Капельке, крепко стиснула её в объятиях, расцеловала. Борис рассудил, что в последние часы она только и думала о том, что утром дочери не станет. Никого не станет. В её сознании царил настоящий ад. Как она вообще умудрялась держаться? Глядя на слёзы радости в глазах Марины и Капельки, Борис в очередной раз мысленно поблагодарил Виталия за хоть и зыбкую, но всё же надежду.
— Теперь наша главная задача не поддаваться на провокации бледного человека, — с воодушевлением заявил Виталий. По ночам из дома даже носа не высунем. Наш дом — наша крепость!
— Наш дом — наша крепость! — повторила Капелька, деловито поправив очки на переносице.
Борис улыбнулся, закрыл глаза. Воображение тут же нарисовало белоснежную яхту с родными людьми на палубе. Судно возвращалось. Над морем всходило солнце, разбрасывая по воде рубиновые отблески, среди которых резвились дельфины. Жизнь продолжалась.
Глава двадцать пятая
Кеша сидел на кухне в одиночестве. Задумчиво пил холодный чай, глядя на пламя свечи на столе. Он слышал, как в гостиной о чём-то переговаривались Борис, Марина и Виталий. Голоса были взволнованные и даже, как ни странно, радостные. С чего бы? Неужели посетила какая-то идея? Если так, то почему домочадцы не спешат поделиться ей с ним? Ответ прост: потому что считают его ничтожеством.
Поскорей бы уж всё закончилось.
— Иннокентий!
Наконец-то! Хесс! Кеша встрепенулся, нервно улыбнулся. Голос в его голове был холоден:
— Ты мне нужен, Иннокентий. Ты должен кое-что сделать.
— Я готов, — прошептал Кеша.
— Ты должен выйти на улицу, обойти дом и взять пистолет старика. А потом заставь этих глупых людишек пересечь границу!
Кеша озадаченно захлопал глазами.
— Но, Хесс, они скорее умрут, чем сделают это.
— Приставь пистолет к голове девчонки. Скажи, что убьёшь её, если они не пересекут границу.
— Мне кажется, это не лучшая идея, — испуганно возразил Кеша. — Прости, но…
— Просто сделай это! — рявкнул Хесс. — Я больше не могу ждать! Мне больно!