бивалась от полицейских.
Появился в студии и монах Тинджол в экзотической одежде с рукой на подвязке. Он больше молчал, и Самсонов сам рассказал, как скромный буддист спрятал его в лагере, спас от конвоиров и в решающий момент защитил от пули. Студия награждала аплодисментами каждого помощника.
У Тинджола были обязательства перед Уральским ретрит-центром, который понес убытки из-за срыва нескольких заездов. Он согласился прийти на съемку ради косвенной рекламы своих занятий и при условии, что не будет упоминаться его настоящее имя. Хитрый ведущий сдержал слово, но разве мог он нести ответственность за гостей в студии.
Адвокат Брасин особо похвалил доброго монаха Тинджола и добавил:
— Я думаю, его геройский поступок отчасти мотивирован тем, что Тинджол хотел искупить вину родной сестры. Следователь Елена Петелина сломала жизнь Самсонову, а он его спас.
— Вот так причудливо переплетаются судьбы в этом сложном деле. Но давайте оставим в покое госпожу Петелину. Она на днях родила, — сообщил ведущий.
— Пусть нянчит ребенка — хоть какая-то польза обществу, а расследованием убийств займутся настоящие профессионалы! — выкрикнула женщина из массовки.
— Расследование убийства Екатерины Золотовой на завершающей стадии, — заверил адвокат. — Вскоре все узнают о настоящем убийце.
— Это тема отдельной передачи. А пока я приглашу в студию еще одного человека, — подхватил ведущий. — В отличие от других гостей, она знала Игоря Самсонова до трагедии и сыграла роковую роль в последующих событиях. Встречайте, Маргарита Сергиенко!
Кто-то по инерции захлопал, кто-то неодобрительно загудел. Все помнили, свидетельницу, оклеветавшую Самсонова. Ее показания сыграли ключевую роль в обвинении.
Маргарита вошла и неловко остановилась, не зная, куда сесть. Шилов встретил ее со сдержанной симпатией.
— Маргарита, в минуту слабости вы допустили ошибку. Утаили правду и обрекли Самсонова на нечестный суд. Но я хочу напомнить всем, что раскаяние Маргариты послужило главным толчком к пересмотру дела. Она нашла в себе силы публично признаться в ошибке и попросить прощения. И даже физически пострадала за это. Маргарита, мы уже встречались в нашей студии, но тогда здесь не было Игоря. Сейчас в его присутствии вы хотите что-нибудь сказать?
Зрители притихли. Сергиенко подошла к дивану, где сидел Самсонов. Она смотрела ему в лицо, а он, сцепив пальцы, опустил взгляд.
— Прости, — промолвила девушка, не дождалась ответа и продолжила, обращаясь к залу: — Есть такое выражение: бес попутал. Я и не предполагала, что это бывает на самом деле. В тот вечер я была не я! Во мне был кто-то другой, он нашептывал, твердил, приказывал, управлял мной. Это не я, а что-то чужеродное во мне хотело наказать его. Я не смогла сопротивляться. Я даже не понимала, что лгу, а когда осознала, избавилась от наваждения, было уже поздно.
Студия молчала. Девушка вновь повернулась к Самсонову и дрожащим голосом сказала:
— Прости, Игорь, если сможешь. Сейчас я другая, больше я не пущу беса.
Самсонов поднял глаза. Их взгляды встретились. По щеке девушки соскользнула слезинка, потом еще одна и еще. Она не стеснялась своей слабости. Камера крупно наехала на их лица.
Игорь заслонился ладонью, затряс рукой и промолвил:
— Забудем прошлое. Ты не виновата.
Маргарита разрыдалась, Шилов бережно усадил ее на диван рядом с главным героем. Умиленные зрители дружно зааплодировали.
Прежде чем попрощаться ведущий с многократно отработанной проникновенностью произнес на камеру:
— Эта история завершилась благополучно, потому что правда, как шило, выскочила из мешка и разрушила ложь. Не позволяйте бесам управлять собой. Слушайте сердце, смотрите нашу передачу. До новых встреч!
43
Медсестра с дежурной улыбкой вынесла сверток с младенцем, за ней шла ослабевшая Елена. По радостно-обалдевшему виду Валеева медсестра безошибочно вычислила папашу и вручила ему сына.
— Поздравляю!
Марат попытался сунуть ей букет, чтобы освободить руки, та снисходительно улыбнулась и указала глазами:
— Не мне, маме.
Подошла Астаховская тоже с цветами, поздравила Лену, зашептала:
— Харченко наших организовал. Скинулись тебе на коляску, самую лучшую. Подарок в микроавтобусе.
Елена смущенно покачала головой, увидев у порога родильного отделения суровый на вид микроавтобус Следственного комитета — хорошо хоть шариками не украсили. Вслед за Астаховской ее поздравили супруги Майоровы.
— Как ты? С молоком в порядке? — сыпала вопросами Галина и, не дожидаясь ответа, щебетала: — Наши подарки тоже там. Уж я-то знаю, что нужно малышу на первое время.
Елена заметила брата, стоявшего чуть обособленно. Анатолий Грачев был в обычной одежде, лишь бритая голова и умиротворенный взгляд выдавали в нем монаха Тинджола.
Елена сама подошла к нему:
— Что с плечом?
— Заживает. Я на племянника посмотреть и в путь.
— Уезжаешь?
— Родителей повидал, твою семью тоже. Теперь вот и с Александром Маратовичем познакомился. — Тинджол улыбнулся в сторону младенца и признался сестре: — Неуютно мне в большом городе, хочу жить на природе, там меня люди ждут.
— Береги себя.
— Ты тоже. Бог лучше защищает, чем пистолет.
Все загрузились в служебный микроавтобус, проделали недолгий путь и подъехали к дому Петелиной.
Из раскрытого окна ее квартиры радостно помахала мать. Из-за ее плеча высунулся улыбающийся отец, специально прибывший из деревни. Родители давно были разведены и встретились ради внука. Силуэт дочки Насти появился в соседнем окне, эмоции своенравного подростка скрывал стеклопакет.
Вдоль дома прокатилось благородное урчание солидного мотоцикла, и гул смолк. Мотоциклист снял шлем, и все увидели эксперта-криминалиста Михаила Устинова. К его спине прижималась любимая девушка — журналистка Маша Луганцева. Оба были одеты в черные кожаные куртки с многочисленными молниями и высокие ботинки на толстой подошве. Их волосы были взъерошены, а в глаза сияла неподдельная радость.
— Вчера вернулись. Узнали о событии — и сразу к вам. Поздравляем! — объявил Михаил.
Пара много дней колесила на мотоцикле по горам Южной Америки. Устинов потратил накопившийся отпуск и сбережения, чтобы осуществить свою давнюю мечту.
— Мальчик? Посмотреть можно? — Маша засуетилась, снимая рюкзак. — У нас куча сувениров. Что-нибудь и для малыша подойдет в качестве игрушки.
— Ни в коем случае! — остановила ее Галина Майорова. — Не хватало малышу заморской инфекции.
— Там такая экзотика, — согласилась Луганцева.
— Видели, знаем. Твой блог популярен. Классные фотографии, — похвалила Петелина.
— Что толку! Через неделю забудут. Я паслась на чужой поляне.
— Не поняла.
— Я же не тревел-блогер, а криминальный репортер. Пока там моталась, пролетела мимо такой сенсации!
— Ты имеешь в виду…
— Дело Самсонова, что же еще. Могла получить первоклассный материал из первых рук. Репортерша из районной газетки карьеру на нем сделала, а я… Эх!
— На твой век преступлений хватит.
— Елена Павловна, я локти кусаю. Осталось хотя бы что-нибудь, о чем я могу написать? — не унималась журналистка.
— Если только Головастик накопает, — шутливо отмахнулась Петелина.
— Миша, ко мне! — скомандовала другу девушка, вцепилась в его рукав, подтолкнула к следователю и спросила: — Что ему надо сделать?
Петелина оценила решительный настрой журналистки и снова почувствовала себя следователем.
— Если бы я точно знала, что нужно искать, — призналась она.
— А интуиция? — настаивала Луганцева. — Вы говорили, что интуиция приходит на помощь, когда не хватает фактов.
— Обывателям ни того ни другого не требуется. Они решают быстро и категорично. Я вроде и согласна, а в душе…
— Так в чем сомнения?
— Прочь интуицию, нужны факты, — заявила Петелина. — Миша, мы были в доме Золотовой. Света Маслова поработала, собрала материал, ты посмотри, пожалуйста, своим особым взглядом. Понимаешь, о чем я?
— Прошло почти полгода, — усомнился эксперт. — Вы уверены?
— Уверенность со мной сыграла злую шутку. Доверимся сомнениям. И главное из них — кто настоящий убийца?
— Подруга, ты опять за свое? — встряла в разговор Астаховская. — Взгляни на Валеева, он перенапрягся от ответственности. Пора спасать.
Елена подмигнула Марату, взяла у него ребенка и пригласила всех в дом.
44
Светлана Маслова пришла на службу на полчаса раньше, обратилась к дежурному за ключом от криминалистической лаборатории, но тот лишь махнул ей рукой:
— Проходи. Ваш Головастик с ночи там.
Немного удивившись, она вошла в лабораторию. Приборы мерно гудели, мерцали индикаторы, на дисплее компьютера шла обработка данных, а большая голова Михаила Устинова склонилась над бумагами.
«Неймется ему после отпуска», — уважительно подумала Светлана, снимая куртку.
На ее рабочем месте восседал скелет Василич в яркой вязанной шапочке с конусообразным верхом и ушками с кисточками.
— Что за чучело? — спросила она.
— Не чучело, а чульо. Подарок тебе из Перу. Между прочим, из шерсти ламы, — не оборачиваясь ответил Миша.
— Но почему на нем? — возмутилась женщина, срывая шапочку со скелета.
— Если это было спасибо, то — пожалуйста.
— Да ну тебя!
Светлана разгладила шапочку, оценила красивый узор и дала щелбан по желтому лбу Василича. У черепа с клацаньем раскрылась челюсть.
— Не порти инвентарь, — пожурил Устинов.
— А ты — хорошую вещь. Благодари, что не тебе отвесила.
— Ну ладно, я же пошутил.
— Лучше скажи, шутник. Тебе не спится из-за смены часовых поясов или подруга прогнала?
— И то и другое, — честно ответил Михаил, подъехал к чайнику в офисном кресле и включил его. — Будешь горячий шоколад из органического какао? Купил в перуанской деревне и подсел на него.
— Звучит пугающе. Может там и кока подмешана?