– Приведу пример. Человек пришёл домой, лег на диванчик со словами: «Я устал». Через 2 часа встал ещё более уставший. Почему так происходит? Потому что он говорит о своей усталости, тело его слышит и, выполняя заказ хозяина, выключает физиологическую активность, – поясняет преподаватель.
Надо обратиться в Минздрав и внести фразы «Я устал», «Мне надо отдохнуть» и «Всё надоело» в перечень вредных для здоровья высказываний и выпустить новость с таким заголовком: «Перед тем, как произносить эти слова, проконсультируйтесь с вашим лечащим врачом и ознакомьтесь с противопоказаниями».
– А теперь давайте проверим ваши знания. Какие четыре вопроса мы задаем на терапии? – внимательно обводя взглядом студентов Базового курса, интересуется преподаватель.
– Что происходит? – тянет руку девушка.
– Верно, – довольно кивает преподаватель.
– В тканях какого вида? Так как вы нам говорили, что есть взаимосвязь между тем, какого характера произошёл конфликт и в каких тканях – эктодерме, эндодерме или мезодерме – начались неполадки, – звучит ещё один верный ответ.
– Что в теле? И как ты это чувствуешь? – вспоминает молодой человек, сидящий в первом ряду.
– Мы задаем эти вопросы, находим Синдром Райка Хамера[12] СДХ, с которого все началось. Убираем из конфликта драматичность, изолированность и неожиданность. Это всё верно. Но знаете ли вы, какой ещё второй есть вариант? – обращается к заинтригованной аудитории преподаватель.
Студенты на мгновение погружаются в молчаливую задумчивость, с любопытством ожидая ответа.
– Вспомни событие и почувствуй какая или какой ты? Какая эмоция сопровождала это событие? Возможно, жалость к себе или обида. В любой ситуации мы что-то чувствуем, что-то думаем, что-то говорим и что-то делаем. Важно обращать на это внимание. Каким ты себя почувствовал тогда? Беспомощным? Скажи: «Я беспомощный». Усиливается чувство или нет? Что тебе там хотелось сделать? Ударить маму, убежать, испариться, не видеть или что-то другое? Сделай это в своём воображении, – делится техникой преподаватель.
И тут же перед моими глазами появляется образ. Мне 3 года, зима. Мы с родителями стоим в очереди за пельменями, вкусными, советскими ГОСТовскими. Желающих так много, что люди толпятся на улице. В их числе и мы. Сколько мы провели времени на морозе? Возможно, полчаса. Ноги мерзнут, щеки щиплет, изо рта идет пар, но душу согревает мысль о горячих пельменях. Обязательно приготовленных с лавровым листом и густой сметаной. И вот мы оказываемся возле кассы.
Продавщица отпускает покупателя перед нами и ставит на стол табличку: «Пельмени закончились». Мы шли за ними не потому, что голодали, просто хотелось побаловать себя чем-то вкусным. Тогда почему мне так запомнился этот случай? Какой я себя тогда почувствовала? О чем подумала? Наверное, о том, что судьба может повернуться ко мне пятой точкой буквально за мгновение до исполнения заветного желания. И о том, что это не справедливо. О том, что терпение и усердие обязательно должно вознаграждаться. Что мне хотелось тогда сделать? Вероятно, взять продавца за грудки и вытрясти из него заслуженные пельмени? Восстановить справедливость? Сейчас это кажется таким смешным, но я мысленно представляю, что это происходит. И на душе становится теплее, а в желудке появляется ощущение довольства и сытости.
– Вот ты взрослый, окажись рядом с собой маленьким и задай себе вопрос: в чем ты там ошибаешься? Ведь негативная эмоция – это всегда ошибка логики. Вы подумали, что если вы не будете таким, то вас не полюбят, если с вами не разговаривают и не играют, то вы плохой, если на вас не обращают внимания, то вы должны стать лучше. Вот вы взрослый, подойдите к себе маленькому и скажите, в чем вы там ошиблись и сделайте это по-другому, – делится техникой преподаватель.
В чем я ошибалась тогда? Наверное, мне не стоило строить слишком больших ожиданий, а надо было просто наслаждаться зимней погодой, лепить снежки и смотреть, как падают белые хлопья. Эта мысль заставила меня улыбнуться.
– Почему мы часто говорим про смех? Смех – это терапевтический инструмент. Это показатель того, что ушел деструктивный рефлекс. Фрейд говорил, что смех – это признак агрессии. Да, сарказм и смех с обесцениванием или с напряжением, конечно, об этом говорит. Но легкий свободный смех, как над анекдотом, даёт другой эффект», – объясняет преподаватель.
По его словам, способность человека после работы с психологом посмеяться над ситуацией, которая когда-то причинила боль, один из важных показателей успешной терапии.
– Вот ты стоишь, и одноклассники на тебя плюют. Можешь над этим посмеяться? Если вы как психолог решили задачу, то клиент сможет над этим посмеяться или хотя бы улыбнуться. И вообще, если люди над вами смеются, значит, вы приносите им радость, помните об этом», – делает мудрое замечание он.
Затем преподаватель пишет на доске основную тему занятия: «Психосоматическая гипнотерапия, телесный подход».
– Скажите, что мы можем получить, взаимодействуя с телом? Во-первых, конечно, расслабление. Почему расслабление так важно?
– Потому, что тогда человек чувствует себя комфортно, – делает предположение одна из студенток.
– Запомните, расслабление равно безопасность, а напряжение равно опасность. Во время терапии мы ищем не физическое расслабление, а состояние безопасности для человека. Потому что только в безопасности вы совершите эволюционные изменения внутри, в опасности же вы сделаете только ситуативные изменения.
– Во-вторых, выражение своих эмоций, – продолжает преподаватель. – В состоянии доверия и безопасности люди позволяют себе выражать свои эмоции без осуждения. В социуме люди постоянно боятся, что их осудят, опасаются обесценивания своих чувств. Но в кабинете психолога человек раскрывается, согласны?
Учащиеся кивают, подтверждая правдивость слов преподавателя.
– В-третьих, это завершенность гештальтов. Все, что происходит в нашем теле, это в том или ином виде программа. Мы – это набор органов, объединенных в систему, для достижения определенного результата. Очень часто в нашей жизни возникает такое понятие, как незавершенность каких-то гештальтов. Незавершенность связана с удержанием внимания: я что-то не завершил, и я об этом помню. На телесном уровне это проявляется, опять же, в виде напряжения, – объясняет он.
– Например, я подумал, что мне надо сходить за хлебом. Тело под эту мысль сформировало программу, но я заглянул на кухню и увидел, что хлеб, оказывается, у меня есть. Однако программу не отменил. Почему с телом, с собой нужно разговаривать? Объявлять самому себе: стоп, завершено, больше это не нужно? Потому что тело запустило программу и удерживает её, напрягается. И всё это накапливается.
В моей голове начинает складываться очередной заголовок:
– Этому важно учиться. Вышли с работы, говорим себе: «Всё, рабочий день завершен! В сторону все мысли о работе». Почему мы четыре тарелки помыли и устали? Почему это происходит? Потому что я мою тарелки, а сам думаю о том, что купить ребенку, на какое время запланировать отпуск. И так во всем: вышли с работы – думаем о делах в офисе, ложимся спать – думаем о том, что в течение дня не сделали. Мы все время мысленно убегаем, а это очень энергозатратно.
Вспоминаю типичные объявления о вакансиях. Все работодатели пишут, что ищут сотрудников, способных к многозадачности и одновременному выполнению множества разных дел сразу. Хотя мудрее было бы искать тех, кто умеет хорошо концентрироваться на одной цели, а не растрачивать энергию и запал, пытаясь решить сразу несколько вопросов. Если люди это поймут, то текст объявлений и статей в профильных журналах может кардинально поменяться:
– У психики два фокуса внимания – опасность и интерес. Незавершенность связана с опасностью. Я тогда ошибся, мне надо об этом думать, я что-то недоделал, я буду об этом помнить, чтобы снова не попасть впросак, не оказаться в опасности, – продолжает объяснять лектор.
По его словам, незавершенность зачастую становится внушением, которое удерживает наше внимание.
– Говорят, замах хуже удара. Если действие не произошло, то я всегда буду ждать этого удара. А если я ударил и вопрос решился, то вскоре мы об этом забываем.
Незавершенность, как утверждают психологи, всегда сохраняется в теле в виде напряжения, а напряжение, как уже известно, равносильно опасности. Человек напрягся, а его тело на физическом уровне почувствовало себя в дискомфорте.
– К примеру, за стеной ходит начальник и громко разговаривает, я сижу в своем кабинете и услышал его голос. Я по каким-то причинам не хочу с ним пересекаться, думаю, как бы не попасться шефу на глаза. Напрягаюсь, и мое тело автоматически чувствует себя в опасности. И мы в этом болтаемся и болтаемся. Что делать телу? Компенсировать или адаптировать. Болячкой, каким-то симптомом. Наше тело модифицируется только под слово «опасность», только под то, что мы считаем угрозой, – говорит преподаватель.
Беру блокнот и делаю заметку, зависшую между категориями «газетный заголовок» и «мудрый житейский совет»:
– Вот вы идете по улице и споткнулись, сразу говорите себе: «Это безопасно». Некоторые интересуются, как этому научиться? Вы же как-то научились тому, что птичка на вас накакала, и это «ура, к деньгам». Тут то же самое. Произошла неприятность – «это безопасно». О чем вы думаете, туда вы и направляете свою энергию. И этот пугающий объект или событие начинает вами управлять. Человеку сказали, что его заболевание неизлечимо, он поверил и теперь смотрит только туда, не ищет альтернативы, а просто ожидает конца, – приводит пример преподаватель.