А как-то раз окликнул деда растревоженный женский голосок:
– Дедушка, подождите!
Оглянулся дед… Смотрит он, с насыпи, от «шоссейки», красивая женщина к нему спешит. А на самом шоссе возле машины мужик курит. Одним словом, любому понятно станет – поссорились люди.
Запыхавшаяся красавица спрашивает:
– Вы в райцентр, дедушка?
Ну, а куда ж еще-то?..
Женщина говорит:
– И я с вами.
А деду Тимофею что, спрашивается?.. Лошади накормленные, телега крепкая: раньше на ней, на сенокос, по десятку веселых баб возили, а одна деревенская розовощекая баба против худенькой городской все равно что самовар против кофейничка.
В общем, поехали. Между бидонами и коробками, кстати говоря, не очень-то удобно сидеть, не то что в машине, но это ничего… Ведь по своей охоте человек из машины на телегу пересел.
Нырнула старая дорога в рощицу. Женщина молчит, то и дело раскрасневшееся лицо вытирает и о чем-то своем размышляет.
Дед думает: ну и ладно, стало быть, молча поедем.
В рощице тихо, ни шуму тебе, ни пыли. Только птички перекликаются. Телега скрипит. Бидоны друг о друга постукивают.
Дед лошадей хлестнул для порядка и говорит:
– Но, залетные!.. Совсем уснули.
Повертелась немного старая дорога между березок и снова к своей молодой подружке-«шоссейке» прижалась.
Смотрит дед, а там, наверху, та же машина стоит. Телегу дожидается.
Мужик в окошко голову высунул и кричит женщине:
– Поехали домой, дура!
Женщина с телеги кричит:
– Пошел к черту, идиот!
Мужик кричит:
– Ах, так, да?!.. Ну, ты еще пожалеешь.
Рванула машина с места… Столб пыли из-под колес – как из ракеты. Лошади и те морды в сторону воротить стали.
Улыбнулся дед, головой покачал и думает: слова-то какие люди говорят, а?.. Видно, не первый день друг на друга горло дерут.
Женщина шепчет тихонько:
– Ну и пусть!.. Так даже лучше.
А старая дорога, что ж?.. Снова она в сторону вильнула. Лошади, как только озеро почувствовали, сразу быстрее побежали.
Дед своей пассажирке говорит:
– Перекур небольшой. Лошадей напоить нужно.
Женщина улыбнулась виновато и спрашивает:
– А можно я искупаюсь, дедушка?
А почему нельзя? Озеро, поди, не купленное.
Напоил дед лошадей, потом краем глаза на свою пассажирку покосился. Ух, и хороша баба!.. Тоненькая как русалочка и волосы у нее словно сказочная грива. В воду входила – не плеснула; нырнула – словно в тишине растворилась.
Стоит дед, ждет… Потом, глядь, а красавица на том берегу кувшинки рассматривает. Сорвала пару штук, к волосам приладила… Забавно! А к другому берегу плыла – на спинку перевернулась. То ли купальник у нее слишком светлый, то ли вода в озере какая-то колдовская, только покраснел дед и в сторону отвернулся. От такой красоты и старый пень поневоле ошалеет.
Обсохла чуток на берегу пассажирка. Спешить-то некуда. Тимофей узду поправил, бидоны осмотрел.
Хорошо возле озера!.. Городские люди говорят, что тишина, мол, а тут у вас. Нет, не тишина – покой. Такой покой разве что только в храме бывает. И воздух особенный, живой, светлый… Словно и не дышишь им, а он сам в человека льется.
Вздохнула женщина и шепчет:
– Чудно-то как, Господи!..
А ведь, поди, и в самом деле чудно. Посмотришь на озеро – поневоле улыбнешься, а чему улыбнешься и не знаешь.
Время прошло – тронулись дальше. А дальше – лог… Старые ивы на взгорье накренились, словно дорогу рассматривают: кто там, мол, едет? Было солнышко – и нет его. Тень вокруг, сырость… Старыми грибами пахнет.
А лог все ниже, все темнее… Сучок треснет – поневоле вздрогнешь, ветерком сзади потянет – оглянешься. Ивы наверху с солнцем играют: упадет на землю лучик, а там, за ним, опять темнота прячется. На пенек какой-нибудь взглянешь и уже, кажется, словно чьи-то глаза на тебя таращатся.
Пассажирка смеется:
– Как в сказке, дедушка!
А что ж?.. Может и в самом деле как в сказке. Лог, поди, большой, а человек в нем маленький. Только сказочный страх – он легкий, сердца не ранит… Когда человек сам себе маленьким кажется, сказка его и хранит своими добрыми чудесами.
Через лог перебрались, – на шоссе опять машина стоит. Мужик колесо меняет. Оглянулся он, на пассажирку деда Тимофея глазами зыркнул. Ни слова не сказал – опять в работу уткнулся.
А дед Тимофей на всякий случай ход сбавил. Мало ли, мол, что?.. Вдруг людям ссорится надоело?
Когда рядом проезжали, мужик ворчит себе под нос:
– Все бабы такие! Что в лоб, что по лбу…
Женщина покраснела и кричит:
– А ты!.. Осел ты, вот ты кто!
Мужик кричит:
– К чертовой матери, развод!.. Завтра же.
Женщина кричит:
– Испугал!.. Катись отсюда!
Дед думает: нет, нужно снова ходу прибавить. А то подерутся еще. Отъехали подальше.
Женщина себе под нос ворчит:
– Вот не прощу и все!.. Никогда не прощу.
Дед думает: вот народ, а?.. И чего им только не хватает? Все бегут куда-то, торопятся. Куда и зачем?.. А затем, что по прямой линии норовят они по жизни проскользнуть. Мол, кратчайшее расстояние между двумя точками есть расстояние, которое на глазок прикинуть можно. А, значит, и рассчитать не сложно: от точки до точки. Для себя рассчитать, не для других…
Минут через двадцать вильнула старая дорога в сторону, потом в другую… По крохотному мостку через речушку перебрались. Дед Тимофей этот мосток любит. Скрипит он забавно: кгыр-р-р, а ударит колесо по дереву, мосток сразу в ответ – да. И снова – кгрыр-р-р, да!.. Со всем соглашается старый мосток, видно не мало на своем веку перетерпел, немало повидал.
Дальше – поле… Трава по пояс, хоть купайся в ней. Спрыгнула с телеги женщина, за ромашками потянулась. Венок сплела, но сразу видно, слишком нервные у нее пальцы, слишком торопливые. Одна ромашка под колесо телеги упала, потом другая. А она словно их и не видит, о своем думает. Что ж, ромашек в поле много, больше, чем мыслей у человека в голове.
Снова свернула старая дорога… А на шоссе опять машина стоит.
Мужик издалека кричит:
– Последний раз говорю, садись в машину!
Женщина венок на голову одела и кричит:
– Ни за что!..
И главное так громко, что у деда Тимофея в ухе зачесалось.
Мужик свое:
– Да пойми же ты, в конце концов!..
Женщина своим обрывает:
– Надоело понимать, на-до-ело!
Березовая рощица началась. Дождь недавно прошел и вот загадка: в логу все ж таки суховато было, а в роще – лужа за лужей. Самая худшая и разбитая часть дороги – как раз в конце рощицы. Так телегу качает, только успевай за бидонами да пассажиркой присматривать.
Но кончилась рощица. Солнышко в глаза брызнуло… Возле одинокой старой березы остановились лошади. Оглянулась обе и на деда смотрят: мол, что делать будем, хозяин?
А дед Тимофей мужика под березкой сначала и не заметил: тот сидит, скорчился и за руку держится. Слез дед с телеги. Сзади женщина шею тянет, высматривает, что там?.. Почему стоим?
Мужик поморщился и говорит:
– Слышь, Наташка.
Женщина испуганно:
– Что?!
Мужик от боли зубами скрипнул и говорит:
– Разбил я машину… Там на шоссе разбил.
Вскрикнула женщина, к мужу бросилась… Осмотрела его. А у самой слезы по щекам – в два ручья.
– Коленька, милый, – шепчет, – как же ты так, а?!
Мужик говорит:
– А я что?.. Я ничего. Рука вот только…
Женщина сквозь слезы шепчет:
– Болит, да?
Мужик стонет:
– Да не рука у меня болит, а… Господи, что же я с такой дурой связался?!
Женщина говорит:
– А сам?!..
Ну-у-у, думает дед Тимофей, тут уж не до разговоров.
Кашлянул он в кулак и говорит женщине:
– На телегу усадить вашего мужа нужно. Райцентр уже близко.
Засуетилась женщина. Кое-как усадили мужика на телегу.
Женщина просит:
– Дедушка, побыстрее, пожалуйста!
Дед думает: теперь по шоссе нужно ехать, теперь время дорого. Разогнал дед Тимофей свою пару вороных, только ветер в ушах засвистел. Домчались быстро, прямо к поликлинике дед своих пассажиров подвез.
Спрыгнул мужик с телеги – охнул, присел от боли… Но на жену оперся – справился с болью, устоял-таки. Медсестра выбежала. Вот так вдвоем и повели они мужика вверх по порожкам к докторам…
Только к полудню сдал дед Тимофей свой товар на молокозавод. Ух, и бюрократия там у них, честное слово!
На обратном пути, смотрит дед Тимофей, на автобусной остановке знакомая парочка сидит: мужик с перевязанной рукой и пассажирка-красавица рядышком. Оба уставшие, даже испуганные какие-то и не ругаются больше. Только друг на дружку посматривают, молчат и вроде как улыбаются. Почти незаметно, одними глазами улыбаются, но, главное, что не злятся уже… Не кричат.
Дед Тимофей тоже улыбнулся и думает про себя: а вот если бы не я, тогда чтобы у этих двух получилось, а?.. Ничего путного, наверное. Потому что жизнь это вам, граждане, не кратчайшее расстояние между «А» и «Б».
«Хотя с другой стороны, я-то что?.. – рассуждает дальше дед Тимофей. – Пожалуй, даже и ничего. Просто я молоко в райцентр вез вот и все».
Снова улыбнулся дед, затылок почесал… Нет-нет, не простая все-таки эта штука – человеческая жизнь. Вот попробуй, разбери, есть у нее судьба или нет? Ни одна наука этого не знает. Но если есть, то хорошо быть для кого-то судьбой в этой жизни, пусть случайной, пусть мимолетной, пусть почти незаметной… Но, главное, – терпимой и по-божески доброй.
Чистое сердце
1.
Вероника была готова расплакаться.
– Доктор, пожалуйста, поверьте, если бы я могла сама разобраться во всем, то не пришла к вам! – молодая женщина по-девчоночьи всхлипнула носом. – Я запуталась, мне больно и я не знаю, как мне жить дальше. Господи, да за что же мне такое наказание?!..
Скрывая улыбку, психотерапевт Николай Петрович потер лицо ладонью.
– Доктор, вы опять смеетесь!.. – по щекам Вероники побежали слезы. – Меня никто не понимает и я скоро с ума сойду!