Растроганный поэт подарил студентам два своих стихотворения. Одно («Смолкли честные, доблестно павшие») распространялось в списках (впервые его опубликовала 8 апреля 1879 г. нелегально издававшаяся в Петербурге газета «Земля и воля» с подзаголовком «Посвящается подсудимым процесса 50-ти»), рукопись другого («Вам, мой труд ценившим и любившим») была вставлена в рамку и вывешена в читальном зале студенческой библиотеки Петербургского университета. Автограф Н. А. Некрасова провисел там все годы обучения А. С. Попова в университете.
Параграф 49 действовавших в конце 70-х годов «Правил для студентов и посторонних слушателей С.-Петербургского университета» гласил: «Студенты считаются отдельными посетителями университета, а потому не допускается никакое их действие, носящее на себе характер корпоративный (то есть объединенный. – Е. Н.); на этом основании не позволяется подача адресов, присылка так называемых депутатов, выставление от имени студентов каких бы то ни было объявлений». А. Г. Штанге и Д. П. Сильчевский, бывший лишь на два года моложе Р. С. Попова и, как и он, сотрудничавший в «Неделе» и «Биржевых ведомостях», явно нарушили установленный порядок, поэтому, а также «ввиду известной прежней вредной антиправительственной деятельности» они были исключены из университета и по распоряжению начальника III отделения H. В. Мезенцева в феврале 1877 г. высланы из Петербурга.
27 декабря 1877 г. умер Н. А. Некрасов. Печальная весть передавалась из уст в уста, о ней писали газеты. Сочувственный некролог, посвященный поэту, поместило «Мирское слово». Фактическим редактором газеты в это время был Рафаил Попов. Большую помощь старшему брату в подготовке номеров оказывал Александр. Он редактировал рукописи, правил корректуру, исполнял роль курьера.
Хоронили поэта 30 декабря 1877 г. Для Петербурга это были невиданные доселе похороны. Впервые так провожали в последний путь писателя. Уже с 8 часов утра у дома А. А. Краевского на Литейном проспекте, где помещалась редакция журнала «Отечественные записки» и жил Н. А. Некрасов, стали собираться толпы народа. Особенно много было молодых людей. В 9 часов тело поэта вынесли из квартиры. Учащаяся молодежь не дала поставить гроб на колесницу и всю дорогу до кладбища несла его на руках. Впереди несли громадные венки. На их лентах было написано: «Некрасову – студенты», «Бессмертному певцу народной скорби», «От русских женщин», «Слава печальнику горя народного». Особо охранялся венок с надписью «От социалистов». Вокруг него тесным кольцом сомкнулись молодые революционеры, землевольцы и члены рабочих кружков, уже начавших организовываться на фабриках и заводах Петербурга. Шли медленно. Все новые и новые люди присоединялись к процессии. Наконец пятитысячное шествие достигло Новодевичьего кладбища.
В церкви после панихиды трогательную речь произнес профессор Петербургского университета М. И. Горчаков (ее содержание стало известно императору. Александр II счел необходимым приказать: «По малой мере сделать Горчакову строгое замечание», что и было незамедлительно исполнено). На могиле поэта с прощальными словами выступили литераторы: М. В. Ватсон, П. В. Засодимский, Л. К. Панютин, инженер В. А. Панаев (двоюродный брат И. И. Панаева), Г. В. Плеханов, представлявший революционное общество «Земля и воля». Но наибольшее впечатление на всех присутствовавших произвела речь Ф. М. Достоевского. Писатель говорил тихо, но очень выразительно. В. Г. Короленко вспоминал: «Достоевский своим проникновенно-пророческим, как мне показалось, голосом назвал Некрасова последним великим поэтом из “господ”. Придет время, и оно уже близко, когда новый поэт, равный Пушкину, Лермонтову, Некрасову, явится из самого народа… – Правда, правда… – восторженно кричали мы».
В толпе, стоявшей у свежей могилы поэта, не мог не быть А. С. Попов.
Война на Балканах продолжалась. 3–5 января 1878 г. под Пловдивом русскими войсками была разбита армия Сулейман-паши, 8 января взят Адрианополь. Только заход английской эскадры в Мраморное море предотвратил падение Константинополя. 19 февраля 1878 г. в местечке Сан-Стефано был подписан выгодный для России и Балканских государств мирный договор. Пресса, и до этого не скупившаяся на похвалу русскому оружию, ликовала. Тем большее впечатление на этом фоне производили полные драматизма свидетельства очевидцев, такие, как рассказ В. М. Гаршина «Четыре дня», сделавший писателя сразу знаменитым.
В России нарастало революционное движение. Проходившие процессы над борцами с самодержавием не могли остановить поступательного движения истории. Пламенные речи, произносимые подсудимыми, жадно читались молодежью. Ряды революционеров росли. В начале 1880 г. при энергичном содействии А. И. Желябова и С. Л. Перовской был создан Центральный кружок студентов Петербургского университета, который играл роль общестуденческого центра столицы. Основные усилия кружка были направлены на издание и распространение нелегальной литературы, на революционную пропаганду среди студентов и рабочих. Кружок издавал гектографированные газету «Борьба» и журнал «Студенчество».
Молодежь внимательно следила за творчеством передовых писателей своего времени. Особой популярностью у нее пользовался автор «Подростка». В последнем, вышедшем уже после смерти Ф. М. Достоевского номере «Дневника писателя» читаем: «Да, он (народ) духовно болен, о, не смертельно: главная, мощная сердцевина его души здорова, но все-таки болезнь жестока. Какая же она, как она называется? Трудно это выразить в одном слове. Можно бы вот как сказать: “Жажда правды, но неутоленная”». Неутоленная жажда правды двигала пером немолодого писателя и поступками молодых людей.
И вот того, кого называли совестью своего времени, не стало. Утро 31 января 1881 г. Сотни, тысячи людей сходятся к дому на углу Ямской улицы и Кузнечного переулка. 11 часов 15 минут. Гроб с телом Ф. М. Достоевского показался из подъезда. Загудел колокол Владимирской церкви. Университетский хор запел прощальную песню. Процессия тронулась. Медленно и торжественно двигалось похоронное шествие, группа за группою, по заранее установленному церемониалу. Гимназисты, ученики реального училища, художники, артисты… Четвертую группу замыкала делегация студентов Петербургского университета. Распорядителем был профессор О. Ф. Миллер. Его, бессменного вице-председателя Общества вспомоществования недостаточным студентам, хорошо знали многие учащиеся (особенно из малообеспеченных семей, таких, как семья Поповых). Будущие историки, физики, математики, ботаники, юристы несли большой венок в форме лиры, украшенный пальмовыми ветвями.
Процессия растянулась на огромное расстояние и походила на какое-то триумфальное шествие. Никогда еще Петербург не видел ничего подобного. Десятки тысяч людей запрудили все улицы около Владимирской церкви, всю Владимирскую улицу и весь Невский проспект. Процессия тянулась бесконечно…
Литературные поминки по Ф. М. Достоевскому продолжались вплоть до 1 марта, которое оборвало их…
С утра известие, казавшееся неправдоподобным, взбудоражило, город: царя убили! Как воспринял это событие А. С. Попов – неизвестно, но сохранились воспоминания ровесников будущего изобретателя радио. Л. К. Чермак, осенью 1880 г. в качестве вольнослушателя посещавший физико-математический факультет Петербургского университета, так описывает этот день: «Мы спокойно разговаривали, как вдруг является знакомая студентка и как-то особенно пониженным голосом говорит: “Царя убили!..” Мы остолбенели. Несмотря на то, что в газетах довольно часто печатались заметки о деятельности таинственного и страшного, могущественного Исполнительного комитета партии Народной воли, поставившей себе целью уничтожение Александра II, известие о том, что он убит, поразило своей неожиданностью, ведь столько было неудачных покушений на его жизнь. Но верно ли это?.. Нужно узнать. … Вот Невский. С первых же шагов мы поняли, что случилось нечто особенное: обычного движения нет, магазины, если не закрыты, то пустуют, молчаливые прохожие быстро двигаются, главным образом в сторону Адмиралтейства, а когда мы дошли до католической церкви Святой Екатерины и увидели перед закрытым входом в церковь небольшие группы людей в каком-то необычном состоянии, пожалуй, волнении, то нам стало ясно, что что-то важное случилось. Здесь мы узнали, что на царя было покушение, когда он ехал по Екатерининскому каналу в Зимний дворец. Брошена бомба, царь ранен, а может быть, убит. Мы пошли на место катастрофы… На месте взрыва было несколько любопытных и только, не было ни полиции, не видно ни обломков кареты, ни крови. Снег был изрыт следами ног и экипажей. Мы пошли через канал по мосту, и вышли на Дворцовую площадь с Миллионной. Площадь была слабо освещена, и на ее огромном пространстве толпился народ, видимо, чего-то ожидал. Было тихо, полицейских не было видно… Побродив по площади, мы отправились домой. На Невском было пусто… На другое утро… полиция после вчерашнего замешательства, казалось, оправилась и чувствовала себя хозяйкой положения». Известный актер А. И. Южин-Сумбатов, в то время бывший студентом Петербургского университета, писал: «…никогда не забуду того ледяного равнодушия в средней части общества, с каким было встречено убийство царя».
Первая бомба, брошенная Н. И. Рысаковым, лишь повредила карету. Царь вышел из нее, и тогда другой революционер, И. И. Гриневицкий, бросил вторую бомбу ему под ноги. Александр II был смертельно ранен и через несколько часов умер. От той же бомбы погиб и И. И. Гриневицкий. В подготовке покушения участвовали А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Т. М. Михайлов и Н. И. Кибальчич. Все они были казнены 3 апреля 1881 г.
Свидетелем исторических событий конца 70-х – начала 80-х годов был студент Петербургского университета А. С. Попов. Под их воздействием формировалось мировоззрение будущего ученого. Здесь надо искать объяснение его позиции во время революции 1905 г. на посту директора Электротехнического института.
Ректор
13 августа 1877 г. А. С. Попов подал прошение на имя ректора Петербургского университета, в котором писал: «Желая получить образование в С.-Петербургском императорском университете, на математическом отделении физико-математического факультета, я покорнейше прошу… допустить меня к проверочным испытаниям».