31 августа 1877 г. Александр Попов был зачислен в университет. Одновременно с ним принято 190 бывших семинаристов (почти одна треть от общего числа поступивших).
Почетную, но и ответственную должность ректора в Петербургском университете (с 1876 по 1883 г.) занимал выдающийся ученый-ботаник А. Н. Бекетов, ранее 6 лет бывший деканом физико-математического факультета.
Чтобы как-то облегчить жизнь молодых людей, в 1873 г. было образовано Общество вспомоществования студентам Петербургского университета. Его работой руководил комитет, непременным членом которого был ректор. Позднее при содействии А. Н. Бекетова (несмотря на запрет студенческих корпораций) в университете было создано научно-литературное общество, членом которого был будущий изобретатель радио.
Андрей Николаевич старался сделать все от него зависящее для того, чтобы оградить студентов от притеснений полиции. А. Г. Штанге, как и А. С. Попов, учившийся на физико-математическом факультете, вспоминал: «Трепов (градоначальник Петербурга, тот самый, в которого 24 января 1878 г. стреляла Вера Засулич. – Е. Н.) уже посадил меня в пересылочную тюрьму. Но тогда меня отстоял наш любимый ректор А. Н. Бекетов, которому Трепов, отпуская меня, сказал: “Получайте его, хоть целуйтесь с ним”».
А. Н. Бекетов, как и многие прогрессивно настроенные профессора, понимал, что правительство само создает такие нетерпимые условия университетской жизни, при которых возмущение студентов становится неизбежным. Он старался все конфликты решать без участия полиции, а когда это не удавалось сделать, сильно переживал.
Нелегкая обязанность ректора – увещевать студентов и в то же время постоянно отстаивать их права перед попечителем. «Про наши правила, – писал в одной из своих статей А. Н. Бекетов, – можно без преувеличения сказать, что каждый их параграф служит темою длинных препирательств с попечителем».
Власти в страхе перед все нарастающим революционным движением боялись объединения молодежи. Но ректор хорошо понимал, как необходимо молодым людям общение в неофициальной, интимной обстановке, тем более что многие, как и А. С. Попов, жили вдали от семей.
Как только Бекетовы переехали в ректорский дом, они стали устраивать по субботам вечера, на которые приглашались профессора, а также студенты всех факультетов и курсов. Естественники и математики в кабинете Андрея Николаевича обсуждали научные и общественные вопросы; филологи и юристы декламировали стихи; наверху, у жены ректора, Елизаветы Григорьевны, организовывались танцы. В начале девятого устраивался чай с бутербродами и домашним вареньем.
Обладая многолетним опытом работы в университете, А. Н. Бекетов имел право сказать: «В стенах нашего университета студентам дается гораздо больше свободы, чем в каком-нибудь западноевропейском университете. Там легко дышится вне университета, у нас вне университета тяжело».
Но время относительного либерализма уже заканчивалось. Как ни сопротивлялись ректор и прогрессивно настроенные профессора, в 1884 г. Министерство народного просвещения выпустило новый, более консервативный университетский устав. А. С. Попову повезло в том, что он не застал того времени, когда авторитет (у нового ректора М. И. Владиславлева) был заменен полицейской силой.
В памяти Александра Степановича на всю жизнь запечатлелся облик А. Н. Бекетова – глубокого старика, совершенно седого, с богатой шевелюрой, со слегка опущенным веком одного, глаза, – человека, соединившего в себе ученого с мировым именем и педагога, умевшего понять своих воспитанников.
Декан
К декану ежедневно обращаются студенты «по всем своим делам, касающимся преподавания, учебных занятий, стипендий и испытаний», как сказано в университетских правилах.
5 марта 1879 г. на эту ответственную должность советом университета был избран Н. А. Меншуткин. По воспоминаниям одного из студентов, Николай Александрович «походил на купца (и неудивительно, купцом был отец профессора. – Е. Н.): высокий, толстый, белый, с румяным лицом, довольно красивый».
А. С. Попов в 1877 г.
Некоторым из учащихся он казался человеком высокомерным, похожим на генерала. Но внешность обманчива. Декан, как только мог, отстаивал интересы студентов. А время было непростое, тревожное. Царская администрация во главе с обер-прокурором Синода Д. А. Толстым (он же министр народного просвещения), готовя к введению «обновленный» университетский устав, пустила пробный шар – «Временные правила». По свидетельству современника, они всколыхнули «весь университет… Лекции были прекращены и студенты распущены по домам. Вообще такого брожения давно не было в университете». Один из студентов в письме к своему другу жаловался: «Ты, верно, слышал, что неограниченная власть теперь у инспектора: он может со студентами сделать, что ему угодно… Мы, оплеванные и пригнутые, должны отдавать честь нашему инспектору Антропову». Тому самому Антропову, который на просьбу А. С. Попова об отсрочке платы за обучение ответил: «Отказать». С осени 1879 г. по университетскому коридору стал носиться этот высокий и худой чиновник. Он так усердно суетился, что казался душевнобольным, все наводил порядок, все чем-то грозил и отравлял студентам жизнь. Высоко о себе мнивший неуч («наука – зло всему» – считал он) был ненавистен не только учащимся. Дошло до того, что Н. А. Меншуткин прогнал его со своей лекции, а Д. И. Менделеев сравнил с трубочистом. В ответ М. Н. Катков организовал в правой прессе травлю прогрессивных профессоров. И все же, в конце концов, Антропову пришлось уйти из университета.
«Временные правила» были встречены враждебно не только студентами, но и большинством профессоров. Совет Петербургского университета признал их противоречащими многим положениям университетского устава 1863 г. Комиссия, куда вошел и декан физико-математического факультета, выступила со своими контрпредложениями. В бумагах Н. А. Меншуткина сохранился проект правил для студентов, который она выработала. Николай Александрович и его коллеги считали, что студенты имеют право собираться на сходки для обсуждения вопросов, их касающихся; могут устраивать кассы, столовые, читальни и другие учреждения; могут организовывать товарищества для совместных занятий литературой. Но предложения профессоров так и остались лишь проектом. А царская администрация продолжала делать ставку на грубую силу. В студентах упорно не желали видеть полноправных граждан. (Да и были ли таковые вообще в Российской империи? Вышедший во время первой русской революции «Современный общественно-политический и экономический словарь» с полным основанием утверждал: «В самодержавном государстве есть только “обыватели” и “подданные”, но нет граждан».)
Молодежь сознавала свое положение, но она чувствовала и свое призвание. В одной из прокламаций, ходивших среди студентов Петербургского университета (она сохранилась среди бумаг декана физико-математического факультета), говорилось:
Мы не злодеи… Мы русские люди душою,
Счастье отчизны: вот наша программа и наш аттестат.
Родину любим, за Русь постоим головою, —
Что же нас гонят, злодеями дерзко клеймят?
Истина, братство, наука, познанье, свобода, —
Что нас влечет к вам, заветные наши мечты?
Счастье России и счастье родного народа,
Наш идеал задушевный – поруган и ты…
Жаждем мы света, мы жаждем познанья науки, —
Дерзкой рукой преграждают к науке нам путь!
Матушка Русь. Велики твои честные муки, —
Скоро ль придется спокойно тебе отдохнуть…
Братья-товарищи! Будущность нашей отчизны
В наших руках. Соберемся же дружной семьей,
И не положим в потомстве себе укоризны,
И не сдадимся безропотно… Выйдем на бой!
Н. А. Меншуткин делал все, что мог, для улучшения условий жизни и учебы своих подопечных. При активном участии Николая Александровича были организованы оркестр и хор студентов университета. В его деканство было образовано студенческое научно-литературное общество.
Николай Александрович постоянно противостоял давлению инспекции. Но успешно защищать интересы студенчества можно было лишь при поддержке ректора, а с М. И. Владиславлевым декан физико-математического факультета общего языка не нашел. В 1887 г. Н. А. Меншуткину пришлось уйти со своего поста.
А. С. Попов в это время уже преподавал в Минном офицерском классе в Кронштадте.
1880 год
Первые годы учебы в университете сложились для А. С. Попова тяжело. Казалось бы, о жилье и о куске хлеба заботиться не надо, но… Неудобно совестливому человеку чувствовать себя обязанным за кров, харчи и плату за обучение. К тому же видишь, как трудно брату, как тяжело идут у него дела с изданием газеты. Как тут не помочь. А дел в редакции всегда непочатый край, одной корректуры сколько. Над ней нередко приходилось засиживаться до поздней ночи. А тут еще, как всегда не вовремя, подкралась болезнь. В результате переходной экзамен за второй курс (по дифференциальному исчислению) был провален. Пришлось остаться на второй год.
Чтобы постоянно не отвлекаться от занятий, Александр перебрался на собственную квартиру (если так можно назвать снятую за умеренную плату комнатку на Казанской улице); стал зарабатывать на жизнь уроками, как это делали многие его товарищи; а чуть выдавалась свободная минута, отправлялся в физический кабинет. Он находился в старом кирпичном здании петровской постройки во дворе университета. Для занятий студентов шкафами была отгорожена часть старинной залы. В нескольких местах были пристроены скрипучие деревянные антресоли. На них занимались молодые люди, оставленные при университете для получения профессорского звания. Практические занятия по физике со студентами Петербургского университета по инициативе Ф. Ф. Петрушевского начали проводиться с января 1865 г. Тогда таких практикумов не было еще ни в одном из высших учебных заведений Европы.
Физико-математический факультет Петербургского университета по праву мог гордиться своими преподавателями. А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев, П. Л. Чебышев – эти имена известны не только в России, но и далеко за ее пределами. Хорошо знакомо ученому миру и им