— Привет! — громко произнесла Ребекка. — Мистер Хакман? Вы здесь?
— Наверху! — донесся приглушенный голос, и она стала подниматься по ступенькам, останавливаясь, чтобы осмотреться, и прикидывая, что бы она сделала, если бы была здесь хозяйкой.
— Здесь!
Она направилась на голос, открыла дверь спальни и оказалась в необычной комнате с роскошной кроватью, стоявшей у стены, обшитой дубовыми панелями. В полное замешательство ее привели бутылка шампанского и два стакана на низеньком столике у окна. При виде этой странной картины тревожные мурашки побежали у нее по спине.
— Мистер Хакман? — снова робко окликнула Ребекка.
— Не совсем. — Она увидела сначала тень, потом навстречу ей из-за двери шагнул мужчина, и она задохнулась от ужаса. Комната завертелась перед ее глазами. Несколько секунд спустя до нее донеслись слова:
— Никогда бы не подумал, что вы из тех, кто падает в обморок.
Ее веки задрожали, Ребекка открыла глаза и попыталась сесть, но он удержал ее.
— Что вы здесь делаете? — недоверчиво спросила она, потрясенная. — Боже, это, должно быть, сон. — Она снова закрыла глаза, и Николас наклонился над ней, мягко говоря:
— Не сон. Я настоящий. Ущипни меня, если хочешь.
Ребекка не хотела. Вместо этого она глубоко вздохнула и открыла глаза, неотрывно глядя на него, пытаясь угадать его намерения.
— Так это ты покупатель? — мрачно спросила она. — Эмили рассказала тебе о моих планах купить этот коттедж, и ты немедленно позвонил агенту по недвижимости, чтобы навредить мне. Ты купил этот дом. Как ты мог? — У нее потекли слезы, и голос сорвался.
— Ш-ш-ш, — прошептал Ник, улыбаясь.
— Я не собираюсь молчать, — заговорила Ребекка, взвинчивая себя и стараясь сесть. Когда она упала в обморок, Николас ловко поддержал ее, и она искренне надеялась, что при этом он растянул себе связки.
— И все-таки, — сказал решительно Николас, — помолчи и дай мне сказать.
— Или?
— Или я поддамся своему природному инстинкту и изнасилую тебя.
Эта угроза заставила ее замолчать. Она только внимательно смотрела на него, совершенно ошеломленная.
— Ты спросила, что я здесь делаю? Вот я и объясняю тебе. — Он глубоко вздохнул. — После Франции я мечусь, как в аду. Когда я увидел тебя в школе, я был удивлен, как мало ты изменилась. Я почувствовал, что, несмотря ни на что, ты мне нравишься так же сильно, как тогда, когда мы были моложе. Когда ты сообщила мне о беременности Эмили и напустилась на меня, мне хотелось тебя задушить. Я считал, что в этом происшествии есть и твоя вина. Но твой ум привлек меня так же сильно, как твое тело. Когда я предложил тебе работу домашнего учителя Эмили, я стыдился сознаться, что в какой-то степени это продиктовано желанием узнать тебя снова. Ты вызвала поток воспоминаний, и они были удивительно подробны.
Ребекка молча слушала. Ее полное тело было напряжено и неподвижно. Но она по-прежнему не понимала, почему он решил купить коттедж.
— Разреши мне, пожалуйста, сесть. У меня свело руки. — Он отпустил ее, и Ребекка поспешно выпрямилась, чувствуя, насколько нелепо лежать на кровати в туфлях и строгом костюме, который она надела в надежде произвести на Джерри Хакмана впечатление серьезного претендента на покупку, а не легкомысленной девчонки, которую легко обвести вокруг пальца.
Она потерла запястья.
— Давай, я лучше поцелую их, — предложил Николас. — У меня волшебные губы.
Ей было известно все о его волшебных губах, поэтому сейчас Ребекка вскинула голову и в упор посмотрела на него. Но ее агрессия сменилась неуверенностью, когда она увидела выражение его глаз: их неподдельные тепло и нежность вызвали в ней сильнейшее волнение.
— Это не поможет, — выдавила она, и Ник нахмурился, пытаясь понять.
— Что не поможет?
— Это! — Она неопределенно повела рукой вокруг. — Ты не можешь шантажировать меня, занимаясь со мной любовью, Николас. Ты не можешь купить этот дом, а потом предложить мне его на своих условиях, если это все, чего ты хочешь. — Ребекка ждала вспышки гнева, но Ник удивленно покачал головой.
— Я не знаю, кто больше меня обескураживает, — ты или Эмили. Я не собираюсь подкупать тебя постелью. — Он сухо засмеялся. — И мне обидно, что ты не понимаешь. Я купил этот коттедж, потому что наконец взялся за ум.
— Ты хочешь сказать, что решил: собственный дом в деревне — это как раз то, что тебе нужно?
— Не издевайся, — сказал он беззлобно. — Мне и так тяжело.
Но что ей остается, удивилась Ребекка. Издевка была ее способом самозащиты. Она знала, что должна использовать его, чтобы не остаться открытой для боли и страдания. Чего бы ни добивался Николас, она была готова биться об заклад, что это не то, что она хотела услышать.
— Когда мы были во Франции…
— Я знаю, не хочу говорить об этом. Это случилось. Такое иногда бывает. Мы уже совершеннолетние.
— Ты готова?
— К чему?
— Не упадешь снова в обморок? Я пришел сюда с заявлением, и ни один из нас не сдвинется с места, пока я не произнесу его от начала до конца. — Он убрал прядь волос с ее лица, и Ребекка резко отшатнулась. Если Николас и заметил ее реакцию, то виду не подал.
— Я знаю, почему ты так себя ведешь, — прошептал он. И хотя она молчала, отводя глаза, ее выдала буйная краска, разлившаяся по лицу.
Сердце колотилось в груди, горло пересохло.
Она не могла произнести ни слова.
— Ты боялась, да? Боялась боли? Боялась своей уязвимости? Мы все уязвимы, в этом нет ничего позорного.
Из ее горла вырвались только нечленораздельные каркающие звуки.
— Ты боялась, потому что уступила любви ко мне. Да?
Ребекка крепко зажмурилась.
— Не падай опять в обморок, — предупредил он.
Ей не нужно было смотреть на его лицо, она не сомневалась, что на нем написано самодовольное удовлетворение. Он разгадал ее секрет.
Либо догадался, либо почувствовал инстинктивно. И сейчас будет добивать ее. Он и пришел сюда для этого?
— Открой глаза, — попросил Ник, и она неохотно подчинилась, возмущенно посмотрев на него. — Ты недовольна? — спросил он с деланным удивлением.
— Совсем нет. Просто хочу уйти.
— Когда же мы, наконец, придем куда-нибудь?
— Мы не придем никуда! — возразила безнадежно Ребекка, и из ее глаз брызнули горькие слезы.
— Моя дорогая Ребекка, — сказал Ник хрипло, подняв руку к ее лицу и обводя пальцем линию ее рта.
Она почти задыхалась.
— Не надо. Ничего не говори, — попросила она. — Ты пришел сюда злорадствовать и праздновать победу.
— Я пришел сюда сказать тебе, что я тебя люблю, — прошептал он. — И я не злорадствую. Я только улыбаюсь, потому что вдруг понял: наш мир — это райское местечко.
Мир. Райское местечко. Любовь. Все слова перемешались в ее голове.
— Что ты сказал? — прошептала Ребекка, решив, что, если это и было сном, пусть эти слова останутся в памяти.
— Я никогда не думал, что полюблю, — продолжал Николас тихо. — Во всех моих связях с женщинами, независимо от продолжительности, любовь никогда не присутствовала. Развлечение, секс, а потом спокойное расставание. Когда появилась ты с твоей прямотой, сумасбродством, принципами, я обнаружил, что увлекся тобой, тем, как ты смеешься, как смотришь, и просто тобой. — Он вздохнул и печально посмотрел на нее.
— Франция, которая должна была помочь Эмили, помогла мне. Впервые в моей жизни я полностью расслабился. Я даже забыл о работе! — Он засмеялся, будто пораженный тем, что это могло случиться. — И мне помогла не только Франция и все эти сельские пейзажи. Ты тоже. Ты помогла мне почувствовать себя снова молодым человеком.
— Почему ты говоришь мне это лишь сейчас? — спросила Ребекка, потрясенная и все же слишком напуганная разочарованием, которое пережила по его милости.
— Потому что я никогда не любил до этого, потому что я никогда не хотел любить. — Он замолчал, глядя ей прямо в глаза. — Ты не из расчетливых, а я был слишком неудачно женат. Я не был готов встретиться с тем…
— Чем? — Она наклонилась вперед, желая его ответа, как никогда ничего не желала в своей жизни.
— Чтобы испытать этот ужас снова.
— Не думай об этом.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Ребекка была готова снова упасть в обморок, хотя это нелепо, когда речь идет о такой сильной женщине, как она.
— А как же все эти мотыльки?
— Это была просто трата времени. Я хотел вызвать твою ревность.
В порыве любви она импульсивно потянулась, чтобы погладить его по лицу. Он взял ее руку и поцеловал запястье, потом пальцы.
Ребекка почувствовала, как по ней распространяется жидкий огонь.
— Ты не ответила. Так ты выйдешь за меня замуж?
— Я подумаю, — засмеялась она, и Николас увлек ее на кровать.
— Я буду очень убедительным, — шепнул он, покусывая ее ухо и поглаживая ее бедра.
— Эта кровать отсюда?
— Я хотел поразить тебя. Это был дешевый трюк, но лучшего мы не смогли придумать.
— Мы…?
— Должен признаться, Эмили будет рада. — Николас усмехнулся. — Кто решится спорить с тем, что женщина всегда сама выбирает свой путь?
Да, подумала Ребекка, тая от его ласк, я выбрала.