Первая газета
С приходом коммерции в Европу XIV–XV веков у богатых людей появилось много привилегий. До этого они наслаждались огромными территориями, на которых можно было охотиться; большими красивыми домами на главных улицах самых богатых городов Европы. Теперь же, благодаря международной торговле, они смогли наполнить эти дома красивыми вещами. Их дома стали символом их богатства. Они разбивали сады, носили красивую одежду и наполняли свои комнаты изысканными предметами: гобеленами, скульптурами, картинами и другими диковинками, например рогом единорога или драгоценными камнями. Более того, они начали собирать книги. Новая мода на книги имела большое значение для развития европейской культуры. До этого момента книги были, по сути, утилитарным инструментом профессиональных учреждений. Книги накапливались только там, где их использовали: в религиозных домах, университетах. У студентов была одна-две книги, которые они кропотливо писали под диктовку или переписывали из взятой в аренду мастер-копии. Только в конце XIV века создание библиотеки стало важной частью элитарной культуры.
Книги и обучение сыграли решающую роль в новой эпохе, эпохе Возрождения. Ученые заново открыли классические трактаты и окунулись в мир интеллектуальных исследований[122]. А торговые центры Европы, в Италии, Германии и Нидерландах, стали столицами производства и декорирования книг.
Поскольку книги переписывались вручную, увеличение их количества ограничивалось числом обученных писцов. Изобретатели начали экспериментировать со способами ускорения этого процесса с помощью механизации. Первым, кто добился успехов в печатном ремесле, был немецкий изобретатель Иоганнес Гутенберг[123]. В 1454 году Гутенберг продемонстрировал на Франкфуртской ярмарке пробные страницы своего шедевра — Библии, которую впоследствии напечатал в 180 идентичных экземплярах. Коллеги первопечатника быстро осознали важность достижения Гутенберга, и его попытки сохранить в секрете новую технологию ни к чему не привели. Вскоре мастера стали внедрять эту технологию по всей Европе[124].
Технологический прорыв с появлением печатных станков впечатляет, однако сначала выбор книг был довольно консервативным. Первые печатные книги производились для постоянных покупателей рукописных изданий и согласно их вкусовым предпочтениям. Так, за Библией Гутенберга последовали псалтыри и литургические тексты. Первые типографии Италии печатали произведения классических авторов. А юридические тексты о гражданском и каноническом праве, средневековые медицинские и научные пособия стали основными продуктами на рынке. Преимущественно книги были большого формата и стоили недешево. Издателям потребовалось время, чтобы понять, как можно эффективно использовать новое изобретение.
По этой причине происходящее в конце XV века не оставило своего следа на страницах печатных изданий того времени. Падение Константинополя в 1453 году произошло незадолго до того, как Гутенберг успешно представил свое изобретение. В течение следующих тридцати лет типографии будут сосредоточены на оттачивании мастерства, а рынок наводняют печатные издания, не все из которых найдут покупателей. Новости о конфликтах во Франции, Англии и Нидерландах и о сгущающихся тучах над Восточным Средиземноморьем распространялись в основном традиционными способами: по переписке и путешественниками. Падение Негропонте в 1470 году и осада Родоса в 1480 году были первыми политическими событиями того времени, которые нашли отклик в печати. Печатные копии призыва папы к скоординированным действиям для защиты Родоса были широко распространены[125]. Но этого было недостаточно.
Пока новая индустрия продолжала ориентироваться на своих постоянных клиентов, освещение современных событий оставалось второстепенным делом. Переход печати в другие области происходил поэтапно. Сначала типографии расширяют ассортимент продукции, публикуя небольшие издания для массовых продаж (дешевая печать). Затем они начинают экспериментировать с печатью и начинают делиться новостями об открытиях далеких континентов в эпоху исследований. Но только в начале XVI века, спустя целых семьдесят лет после того, как Гутенберг опубликовал свою Библию, мир переживает первое важное медиасобытие — немецкую Реформацию.
Реформация стала катализатором перемен, навсегда разрушивших единство западного христианского мира. А также это кардинально изменило печатную промышленность, которая осознала спрос на освещение современных событий. Рынок новостей изменился безвозвратно.
Торговля как призвание
В 1472 году первые римские издатели Конрад Свейнхейм и Арнольд Паннарц обратились к папе за помощью. Их издательство оказалось на грани краха[126]. Они изготовили 20 000 экземпляров печатных текстов и не могли их продать. Для пионеров издательского дела это была знакомая ситуация.
Первые типографии, выбирая, что отправить в печать, ориентировались на своих постоянных покупателей. В результате большинство издателей печатали одни и те же книги. И как оказалось, они не особо думали о том, как их продавать. Рынок рукописей был тесен, писец обычно знал заказчика, для которого он копировал текст. Теперь же типографиям было необходимо найти способ продавать сотни копий идентичных текстов неизвестным покупателям, разбросанным по Европе. Неспособность решить эти непредвиденные проблемы повлекла за собой серьезные финансовые трудности. В результате большинство первых типографий обанкротилось.
Самые проницательные сотрудничали с надежными институциональными заказчиками: церковью или государством. В последние десятилетия XV века правители некоторых европейских государств начали активно использовать новую технологию для достижения своих целей. Использование печати с намерением пропаганды станет одним из наиболее важных аспектов новой информационной культуры[127]. Однако для пионеров печатного дела Церковь была самым важным клиентом, для которого печатались молитвенники, псалтыри и сборники проповедей.
Лютер иронично отмечает, что Церковь была не только чрезвычайно популярна, но и стала толчком к развитию полиграфической индустрии[128]. После нескольких столетий эволюции богословие индульгенций достигло своей зрелой формы в XIV и XV веках[129]. В обмен на совершение благочестивых поступков — участие в паломничестве, в Крестовом походе или строительство церкви — раскаявшемуся христианину предлагалась гарантия прощения грехов. Взнос подтверждался поначалу рукописной квитанцией или сертификатом на пергаменте или бумаге.
С появлением первого печатного станка священнослужители быстро осознали, что свидетельства можно производить тиражами и оставлять пробелы для имени и суммы пожертвования, что сильно сокращало время. Вскоре подобные свидетельства начали производить по всей Германии. И поскольку весь текст занимал лишь одну страницу на одной стороне бумаги, технически подобная задача была легковыполнимой. Более того, такие листовки было легко распространять, в отличие от изданий, которые загубили много первых печатных предприятий. Оплачивалась работа после доставки, которую также осуществляли типографы.
Масштаб этого бизнеса был огромен. Из 28 000 печатных текстов, которые сохранились с XV века, около 2500 были одностраничными. Из них треть были индульгенциями. Самые ранние книги были напечатаны тиражом около 300 копий, а к концу XV века их количество увеличилось до 500. Что же касается индульгенций, то нам известны заказы на 5000, 20 000, и даже на 200 000 копий[130]. Эта работа была настолько прибыльной, что типографии часто прерывали или откладывали другие заказы для печати индульгенций, на что жаловались разочарованные авторы. Гутенберг, как и многие другие типографы, выполнял подобные заказы параллельно с более амбициозными проектами[131].
Ввиду недолговечности материалов, которые изначально использовались при печати, большинство изданий не сохранилось до наших дней. Некоторые публикации возможно восстановить лишь по архивным записям. Учитывая это, мы предполагаем, что к концу XV века типографии выпустили от трех до четырех миллионов индульгенций.
На фоне печати индульгенций появилось множество аналогичных работ. Так, например, одной из первых публикаций Гутенберга был так называемый Turkenkalendar, брошюра на шести листах, озаглавленная «Предупреждение христианского мира о турках»[132]. Под видом календаря на 1455 год тексты призывают папу, императора и немецкую нацию вооружиться для борьбы против общего врага. В следующем году папа Каликст III призвал весь христианский мир присоединиться к крестовому походу лично или посредством денежных пожертвований. Немецкий перевод этого бюллетеня был опубликован в виде брошюры на двенадцати листах[133].
Эти брошюры играли важную роль с точки зрения распространения новостей. Кампании по сбору денег на международные цели, такие как непрекращающиеся призывы к крестовым походам против Османской империи, позволяли доносить эти новости до широкой публики[134]. Публикации, которые печатались в основном в Италии, достигли значительного географического охвата. Сочинения кардинала Виссариона, прославляющие Крестовые походы, были одними из первых книг, опубликованных во Франции[135]. Отчет Уильяма Кузена об осаде Родоса был первой книгой, опубликованной в Скандинавии (в 1480 году). Двумя годами позже индульгенция, предписанная турецкому крестовому походу, стала первой книгой, опубликованной на шведском языке[136].
3.1. Торговля спасением. Индульгенция, опубликованная в рамках третьей великой немецкой кампании Реймонда Пероди в 1502 году
Главной фигурой этого финансового евангелизма был кардинал Реймонд Пероди. Неутомимый проповедник и памфлетист Пероди руководил тремя крупными кампаниями по сбору средств в Северной Европе в период с 1488 по 1503 год. Его проповеди были важным событием для принимавших его городов, а собранные средства делились между церковью и местными властями, согласно предварительному тщательно продуманному соглашению. Его деятельность поддерживалась множеством публикаций, в форме как листовок, так и брошюр[137]. Тщательно продуманные и организованные выступления и публикации очень похожи на современные методы проведения агитационных кампаний[138]. Пероди прибывал в город с официальной церемонией. К его приезду распространялись брошюры, в которых сообщалось о скором приезде и цели проповеди. После проповеди вносящим пожертвования выдавалось свидетельство, в котором фиксировалось их пожертвование и обещанное прощение. Все желающие также могли купить печатные экземпляры проповеди Пероди.
А так как Пероди не мог физически находиться в нескольких местах, часто вместо него выступали другие. В Швеции проповеди проводил голландец Антониус Маст, который привез с собой 20 000 индульгенций, 6000 из которых были переданы в Финляндию Майклом Пояуди[139]. Это была хорошо спланированная медиакампания, направленная на привлечение внимания христиан разных стран к общим проблемам. Также это была демонстрация потенциала печати в подобных демонстрациях.
Эти проповеди затрагивали сердца тех, кто был свидетелем выступлений кардинала, а для нас они представляют интерес с точки зрения развития печатной индустрии. Для многих жителей Европы драгоценное свидетельство об индульгенции было первым печатным текстом, который они держали в руках. И несмотря на довольно консервативные инстинкты у большинства первых издателей, подобные проповеди позволили увидеть возможности, которые открывала перед ними печать. А производство свидетельств об индульгенции показало им преимущества дешевой печати. И уже через столетие, с приходом Реформации в Германию, страну охватит медиашторм.
Печатное слово
18 февраля 1493 года небольшой обветшалый корабль «Нина» пристал к одному из Азорских островов в Португалии. На борту находился генуэзский авантюрист Христофор Колумб, только что совершивший первое успешное плавание туда и обратно через просторы Атлантического океана. Открытие Северной и Южной Америки было одним из важнейших событий, которое совпало с периодом изобретения печатного станка и началом его использования для массового информирования публики. В 1492 году, в том же году, когда Колумб отплыл из Испании, недалеко от эльзасской деревни Энсисхайм упал гиганский метеорит. А предприимчивый поэт Себастьян Брант написал стихотворное описание этого события. Затем несколько немецких издателей напечатали этот текст вместе со смелой гравюрой, изображающей мчащийся по небу метеор. Этот информационный бюллетень оказался чрезвычайно популярным, до сих пор сохранилось несколько его экземпляров[140].
Открытие Америки сулило перемены. Все надеялись, что благодаря добыче золота и специй европейская экономика выйдет на новый уровень. Две великие державы — Португалия и Кастилия-Арагон начали борьбу за господство над новыми землями. А спустя несколько лет португальцы с триумфом совершат еще одно открытие, обогнув южную оконечность Африки, выведут на европейский рынок восточные пряности. Надо сказать, что на тот момент эта португальская экспедиция казалась европейским репортерам более важной новостью из двух. Подвиг Колумба осознают не сразу, однако очень интересно анализировать развитие культуры новостей на фоне его открытия.
Еще до вынужденного выхода на берег Азорских островов Колумб понимал, что отчеты о путешествии должны быть тщательно подготовлены. Отправляясь в плавание, он амбициозно обещал найти западный маршрут в Азию — к ее рынкам специй. Будучи Адмиралом морей и океанов, он и его наследники претендовали на получение наследственного владения, а также десятой части прибыли от вновь открытых земель. Когда же его корабли пересекли океан, то, что они обнаружили, не поддавалось объяснению. Колумб не мог подтвердить ни то, что это был маршрут в Азию, ни предложить какую-либо явную перспективу богатства: все, что он мог показать, — это попугаев и пленных аборигенов, что было недостаточно хорошей альтернативой золоту и специям, которые он обещал.
Перед докладом о путешествии Фердинанду и Изабелле Колумба ждала вторая нежеланная встреча с португальцами. После того, как его команда с трудом выбралась с Азорских островов, корабль Колумба был вынужден укрыться в гавани Лиссабона. Там его вызвали на потенциально непростую аудиенцию с королем Португалии, человеком, который ранее отклонил его предложение о службе, однако теперь предполагал, что на самом деле может означать его открытие.
Перед аудиенцией Колумб позаботился о том, чтобы отправить отчет о своих открытиях своим королевским покровителям в Барселону. Вторую же копию он отправил из испанского порта Палос, находившегося недалеко от Кадиса, после того как его кораблю разрешили отплыть — к его огромному облегчению — из португальской столицы. Оба донесения успешно добрались до Барселоны, где их уже ожидал посланник от Мартина Пинзона, капитана «Пинты», корабля, который во время шторма, унесшего Колумба на Азорские острова, был отделен от остального флота. «Пинта» прибыла на север Испании, откуда Пинзон отправил сообщение во дворец, попросив разрешения приехать лично, чтобы представить доклад о путешествии. Ему отказали, настояв на том, что это прерогатива Колумба. Теперь же его вызвали в Барселону на торжественное празднование.
Через несколько недель после встречи Колумба с Фердинандом и Изабеллой по двору начали распространять рукописные копии его отчета. А вскоре он был переведен на испанский и напечатан в Барселоне. Почти одновременно отчет был напечатан в Вальядолиде, а следом в Риме, Базеле, Париже и Антверпене. Письма были также переведены на итальянский язык Джулиано Дати, и к концу года встретили свою нетерпеливую публику, появившись сразу в трех изданиях[141].
Колумб, несмотря на все свои фантазии и заблуждения, был выдающимся человеком. Инстинктивно он проложил наиболее эффективный трансатлантический маршрут, а как оказалось позднее, он был еще и чрезвычайно успешным публицистом. Его отчет о первом путешествии, помещавшийся в восьмистраничный памфлет, был шедевром лаконичности. Еще до того, как брошюра была напечатана в Риме, новости о его путешествии уже достигли по крайней мере семи разных городов благодаря рукописным копиям[142]. Колумб утверждал, что земли, которые он обнаружил, были азиатскими, что означало, что он выполнил условия контракта и заслужил свое вознаграждение. Однако при дворе были настроены более скептически. Среди тех, кто общался с Колумбом, были Пьетро Мартире д'Ангиера и молодой Бартоломе де Лас Касас, а также в Лиссабоне Колумб познакомился с Бартоломеу Диашем. Все они не сомневались, что Колумб совершил нечто выдающееся, но были уверены, что это был путь не в Азию.
Тем не менее все эти сомнения не охладили энтузиазма Колумба совершить еще одно плавание к новым землям. Ему не составило труда набрать 1500 добровольцев, которые в сентябре 1493 года отправились в путь флотом из семнадцати кораблей. Ставки были высоки. Перспективы, которые открывались с обнаружением Нового Света, предполагали срочно разрешить споры между Испанией и Португалией. Новости о Тордесильясском соглашении были переданы Колумбу в письме от королевы Изабеллы в 1494 году, когда он вернулся в Эспаньолу. В это время другие корабли уже начали пересекать Атлантический океан, что стало проблемой для Колумба — теперь не он один рассказывал о новых землях. И вскоре правители Испании осознали, что их вложения в путешествия Колумба не привели их в Азию. По возвращении из своего второго плавания в конце 1496 года Колумб предстал перед комиссией по расследованию, а во время третьего плавания он был лишен своих полномочий и вернулся в Испанию в 1500 году уже в цепях.
Несмотря на эту печальную оборотную сторону великого открытия, путешественники не теряли веры. Один из влиятельных друзей Колумба, Пьетро Мартире д’Ангиера, в ноябре 1494 года написал письмо, в котором он прославлял Колумба, «открывшего новый мир». Так, кстати, появилось выражение, которое остается актуальным и по сей день. Этот термин начали повсеместно употреблять, когда д’Ангиера опубликовал свой отчет De orbis novo об открытиях Нового Света. Однако в прагматичном мире торговли неспособность обнаружить неуловимый западный путь в Азию снизила интерес к Америке. А известие о том, что португальцы импортируют большое количество специй по Капскому маршруту, в 1499 и 1501 годах вызвало сильную нестабильность на финансовых рынках[143].
Исследование бразильского побережья Америго Веспуччи в 1502 году доказало, что был открыт совершенно новый континент. Веспуччи также был успешным публицистом. Его отчет о путешествии был быстро опубликован разными изданиями на нескольких языках[144]. Примечательно, что это был первый рассказ о путешествиях, который вызвал большой резонанс в Германии, где был напечатан в переводе на немецкий как минимум в восьми городах. Что говорит говорит о впечатляющем контрасте с предшествующими экспедициями Колумба. Обсуждение первых океанских путешествий было сосредоточено на их политических последствиях, отсюда и особый интерес, который они вызвали в Италии, где испанец папа Александр VI принимал активное участие в разрешении возникшего конфликта между Испанией и Португалией. Португальская корона, несмотря на то что первой узнала о подвиге Колумба, не стала предавать его гласности, это вряд ли было в ее интересах. Фердинанд и Изабелла, с одной стороны, а также папа Александр в Риме — с другой, активно пропагандировали успех экспедиции. Любопытно, что к северу от Альп наблюдалось отсутствие резонанса, несмотря на успех первого рассказа Колумба. Здесь отношение к испанским амбициям было неоднозначным, более того, ситуация усугублялась зарождающейся связью Габсбургов с испанской короной. Оказывает влияние и политический аспект, так, например, во Франции и Германии новости об успехе Португалии были приняты хорошо (Португалия была традиционным союзником Франции, и противником испанской экспансии).
В XVI веке количество публикаций о колонизации Нового Света увеличилось. Когда Испания в полной мере объявила о своих новых владениях, северные державы Европы начали вовлекаться в разворачивающуюся геополитику. Анализ отчетов Колумба рисует интересную картину на рынке новостей в конце XV века. Первые сообщения попали в Испанию, а затем в Италию благодаря переписке. Это до сих пор был основной и самый быстрый способ распространения новостей. В переписке была самая важная и точная информация для тех, кому необходимо было оставаться в курсе событий. Письма распространялись не везде, но имели высокую степень надежности[145]. Печать же играла иную роль. Печать позволяла доносить информацию до широкой публики, тех, кто не мог рассчитывать на получение конфиденциальной информации. Новости, выпускаемые после важных событий, предполагали обсуждение в массах. Так, например, падение Негропонте (1470) стало одним из первых событий, широко обсуждаемых в печати[146]. Потеря турками этой ключевой венецианской цитадели в Восточном Средиземноморье спровоцировала волну протестов. Хотя мало кто из читателей репортажей об этих событиях узнавал о них впервые. О бедственном положении гарнизона было хорошо известно, и новости об их капитуляции быстро распространились из Венеции по всей Италии посредством писем и рассказов очевидцев.
В то время печать была спорадической и нерегулярной. И не могла обеспечить постоянный поток информации, необходимый для тех, кто занимал высокие должности и принимал важные решения. Когда Колумб вернулся из своего первого путешествия, весь потенциал печати как средства массовой информации только начинал осознаваться. И в полной мере он будет раскрыт во время следующего масштабного события в Европе — протестантской Реформации.
Виттенбергский соловей
Было много причин, по которым то, что стало протестантской Реформацией, должно было закончиться ничем. Мартин Лютер не был революционером: это был консервативный академик средних лет, сделавший выдающуюся карьеру в Церкви. Казалось, у него не было причин не уважать институт, который взращивал и вознаграждал его талант. Более того, он определенно считал себя набожным католиком. Когда упрямая решимость придерживаться своих спорных положений об индульгенциях привела его к непримиримой конфронтации с церковной иерархией, он обнаружил, что против него выступила вся мощь самого сильного института Европы. И дело Лютера должно было закончиться на этом, опальный монах был лишен должности, заключен в тюрьму и быстро забыт.
Лютера спасла публичность. Когда он сформулировал свои девяносто пять тезисов против индульгенций, он разослал копии нескольким потенциальным единомышленникам, включая местного епископа Альбрехта, курфюрста Майнца и архиепископа Магдебургского. Вскоре после этого тезисы были напечатаны и попали в руки заинтересованной интеллигенции в Нюрнберге и Аугсбурге[147]. Оттуда новости об осуждении Лютером индульгенций быстро распространились по Северной Европе. Это было неожиданно. Ведь Виттенберг — небольшой городок, затерянный на северо-востоке Германской империи, и никто не мог предположить, что он может стать центром крупного новостного события. Виттенберг располагался вдалеке от главных дорог, и Лютер, и его друг Филипп Меланхтон жаловались на трудности с получением новостей в городе[148]. В общем, папство не спешило реагировать, отчасти потому, что церковные власти в Риме не могли представить себе, что из такого захолустья может исходить настоящая угроза.
С момента, когда протесты Лютера стали публичным явлением, поток рекламы, сопровождавший каждую стадию драмы, был беспрецедентным. Корреспонденция элиты пестрит новостями о критике Лютером Римской церкви и шагах, которые предпринимало папство, чтобы заставить его подчиниться. Эразм был очарован Лютером, он симпатизировал человеку, который, казалось, разделял его презрение к некоторым коммерческим аспектам средневековой Церкви[149]. Первым решительным шагом Лютера была публикация трактата на немецком языке, где он критикует индульгенции[150]. К 1518 году он был самым публикуемым автором в Германии, а к 1520–1525 годам, когда папа отлучил его от церкви, Лютер произвел настоящий фурор в самом сердце европейской полиграфической промышленности.
Реформация была первым новостным событием в средствах массовой информации Европы. Количество книг и брошюр, вызванных интересом к учению Лютера, было феноменальным. Подсчитано, что в период между 1518 и 1526 годами на рынок вышло около восьми миллионов экземпляров религиозных трактатов[151]. Лютер и его сторонники были ответственны за более 90 процентов работ.
Реформация также стала спасательным кругом для многих издательств. В начале XV века банкротство первых типографов привело к значительному сокращению числа издателей. К 1500 году около двух третей европейских книг издавались в основном в крупных коммерческих центрах, таких как Венеция, Аугсбург и Париж. В отрасли доминировали крупные фирмы, способные выдержать финансовые затраты (и привлечь венчурный капитал), чтобы справиться с частыми задержками между публикациями и продажей больших книг. Для немецких издателей и книготорговцев, которые раньше изо всех сил пытались зарабатывать деньги на печатных книгах, протесты Лютера открыли новые горизонты — в силу того, что книги Реформации были другими. Многие произведения Лютера и его сторонников были короткими. Подавляющая часть была опубликована на немецком языке, в то время когда большинство книг, издававшихся для международного научного сообщества, были написаны на латыни.
Короткие книжки, ориентированные в основном на местный рынок, быстро распродавали: это был идеальный продукт для небольших типографий с меньшей капитализацией. В результате Реформации типография обрела новую силу и появилась в более чем пятидесяти немецких городах. Сам Виттенберг стал крупным печатным центром[152].
Реформация также повлекла за собой существенные изменения в дизайне книг, изменения, которые впоследствии оказали большое влияние на производство новостных брошюр. Большая часть этих дизайнерских новшеств исходила из Виттенберга. И здесь Лютеру повезло. Его покровителю, Фридриху Мудрому, удалось привлечь в город Лукаса Кранаха, одного из самых выдающихся художников Европы. Кранах был не только прекрасным художником, но и исключительно проницательным бизнесменом[153]. Он основал художественную мастерскую, а также производил деревянные печатные заготовки, которые использовались для иллюстрации некоторых ранних публикаций в Виттенберге. Хотя Кранах с радостью выполнял поручения католических клиентов до конца своей жизни, он был одним из первых и искренних сторонников Лютера. Его мастерская в Виттенберге вскоре стала играть важную роль в продвижении дела Лютера.
Именно Кранаху мы обязаны культовыми изображениями Лютера, которые отметили этапы его карьеры от идеалистического проповедника до зрелого патриарха[154]. Благодаря гравюрам на дереве, сделанным по эскизам Кранаха, Лютер вскоре стал одним из самых известных лиц в Европе. В эпоху, когда очень немногие люди, не принадлежащие к правящим классам, могли позволить себе свой портрет, Кранах сделал Лютера знаменитым. Лютера приветствовали толпы людей, когда он ехал через Германию, чтобы встретиться с императором на Вормском сейме в 1521 году. Именно потому, что Лютер был знаменитостью, император не мог поступить с ним так, как Констанцский собор поступил с Яном Гусом: то есть отозвать его охранную грамоту, арестовать и казнить еретика.
Вернувшись в Виттенберг, Лютер продолжал писать, проповедовать и издавать книги. Его трактаты печатали несколько издательств, которые благодаря гравюрам Кранаха достигли поразительной степени единства дизайна в оформлении. Все брошюры Реформации, или Flugschriften, как их называли, были выпущены в удобном формате кварто (примерно 20 на 8 сантиметров), который использовался для большинства коротких произведений того времени. В большинстве случаев они составляли всего восемь страниц и редко превышали двадцать. В первые годы в брошюрах не было ничего лишнего, это были короткие, строгие тексты, но по мере того, как слава Лютера распространялась, издатели позволили себе немного видоизменить документы. Имя Лютера было аккуратно отделено от основного заголовка на лицевой стороне: текст титульного листа был заключен в декоративную рамку из гравюры на дереве. Этот дизайнерский элемент стал главным вкладом и отличительной чертой мастерской Лукаса Кранаха[155]. Он служил визуальным маркером, который позволял идентифицировать публикации Лютера на прилавке продавца книг. Многие из рисунков Кранаха были очень красивыми: миниатюрные произведения искусства, посвященные словам человека Божьего. Успех брошюр Реформации также помог типографиям и книготорговцам оценить коммерческую выгоду фирменного стиля, что стало значительным шагом на пути к развитию серийных публикаций. Покупатели собирали брошюры в импровизированную антологию, благодаря чему многие из них сохранились до наших дней.
Neue Zeitung
В сфере коммуникации Реформация отмечена рядом особенностей: тем, как богословская ссора превратилась в политическое событие; скорость, с которой Лютер получил поддержку общественности; энтузиазм, с которым полиграфическая промышленность использовала коммерческие возможности. В результате последствия для издательской индустрии были почти такими же серьезными, как и для Западной церкви.
3.2. В брошюре Лютера представлены элементы, наиболее важные для ее продажи
Реформация привела к увеличению количества книг, издаваемых в Германии. В конце концов, конфликт был исчерпан, и количество новых заголовков, посвященных спорам о Реформации, начало снижаться. Реформация создала новые классы читателей, мужчин и женщин, у которых появилась привычка покупать книги. Что в свою очередь также значительно увеличило число типографий в Германии, включая города, которые ранее не могли позволить себе печатный станок. Теперь издатели изо всех сил старались сохранить интерес новых читателей и их желание покупать книги.
Всё это привело к появлению огромного разнообразия новых видов брошюр после того как Реформация пошла на спад. Среди них появилось новостное издание нового типа: Neue Zeitung (нем. «Новая газета»). Однако несмотря на название, это не была газета в том смысле, в которым мы ее знаем сейчас. Хотя Zeitung сегодня означает «газета» по-немецки, в XVI веке это слово имело иное значение. Zeitung происходит от более раннего средненемецкого слова zidung, которое ближе всего к голландскому tijding или английскому tiding. Поэтому Neue Zeitung лучше всего переводить как «Новые известия» или «Новый отчет». Этимологически слово Zeitung не является однокоренным словом со словом «новый», как английское слово news или французское nouvelles.
Отчего возникает вопрос: должен ли отчет отражать недавние события, чтобы читатели XVI века могли рассматривать его как новость. Кажется, ответ заключается в том, что это очень сильно зависело от того, о чем сообщалось. Не было ничего необычного в том, что новостные брошюры переиздавались спустя годы или даже десятилетия после описываемых в них событий. Один интересный пример — это появление памфлетов конца XV века (опубликованных между 1488 и 1500 годами), посвященных жизни и деяниям Влада Дракулы, умершего в 1476 году. Эти публикации, вызванные озабоченностью современников турецким вторжением в Восточную Европу, на самом деле были историческими произведениями, оформленными как информационные брошюры. В них жестокий воин представал героем христианского сопротивления османскому врагу. В других случаях информационные бюллетени действительно описывают драматические события. Иногда нам предлагают «новый отчет» о разворачивающемся событии: осаде, кампании или заседании Совета или Сейма.
Neue Zeitung представляла собой сборник сравнительно коротких текстов, посвященных одному репортажу. Это отличает их от новостных дайджестов, представленных в коммерческой переписке или в рукописных информационных бюллетенях, которые были истинными предками газеты. Однако такая структура позволяла довольно подробно описать текущую ситуацию. Впервые они появляются на рынке Германии в первом десятилетии XVI века: первая сохранившаяся Neue Zeitung датируется 1509 годом. До 1530-х годов выпускаются они сравнительно редко. В Германии дело Лютера настолько подавило интерес к другим новостям, что у типографий не было причин искать альтернативные рынки. Новостные памфлеты впервые получили признание в середине прошлого века. По форме и оформлению Neue Zeitung была удивительно похожа на Reformation Flugschriften, откуда она, без сомнения, унаследовала важные аспекты презентации. Почти все брошюры без исключения публиковались в формате кварто, с текстом на четырех или восьми страницах. Иногда передняя обложка украшалась гравюрой на дереве, обычно это была сцена битвы, редко вырезанная специально для конкретного названия. В тексте почти не было других иллюстраций. Производство этих текстов было довольно недорогим. Даже для относительно небольшой типографии производство кварто из четырех или восьми страниц занимало всего один день. А выпуск из пятисот — шестисот экземпляров мог появится на улицах уже через один-два дня после того как текст попадал в типографию.
Информационные брошюры стали чрезвычайно популярными как среди покупателей, так и среди издателей. При довольно небольших вложениях на них довольно хорошо зарабатывали. Реализовывать брошюры было проще и быстрее, чем более солидные книги, тем более что большинство напечатанных экземпляров обычно можно было распространять, не отходя от мастерской. Мы никогда не узнаем, сколько таких новостных брошюр появилось на рынке в течение XVI века. Эти маленькие печатные издания читали, распространяли и выбрасывали. Большую часть мы никогда не увидим, тем не менее около четырех тысяч экземпляров этих «газет» сохранилось. И они составляют значительную долю от общего объема немецких книг в XVI веке[156].
Рынок новостей, как и следовало ожидать, процветал в крупных торговых городах. Нюрнберг, Аугсбург, Страсбург и Кёльн были признанными новостными центрами, хотя их превосходство не было абсолютным. Производство новостных брошюр было рассредоточено по Германии среди конкурирующих типографий в крупных городах. Несмотря на то что брошюры были дешевы в производстве, их не оставляли на долю более мелких типографий. Более состоятельные издатели также стремились получить свою часть на этом прибыльном рынке, а в получении самой свежей информации у них было преимущество. Первые новостные издания были основаны на письмах или депешах, адресованных городским властям. Члены городского совета с радостью передавали эти документы представителям местных типографий, которые печатали статьи, не вызывающие общественное недовольство.
3.3. Neue Zeitung. Это один из многих примеров, с новостями о войне с Османской империей
Большинство Neue Zeitung освещали вопросы зарубежной политики. Первая сохранившаяся Neue Zeitung 1509 года — это отчет об итальянских войнах; во второй, датируемой 1510 годом, сообщается о примирении французского короля и папы[157]. В целом за столетие значительная часть новостных брошюр, опубликованных в Германии, была посвящена хронике боевых действий и кампаний во время конфликта с турками, как на суше, так и на море[158]. Военные действия на суше происходили вблизи немецких городов-государств, и были периоды, когда казалось, что неумолимый прогресс турецкого оружия угрожал захватить восточные королевства Габсбургов, в том числе рынки, в которые немецкие купцы делали важные инвестиции. Брошюры, которые держали читателей в курсе этих событий, нашли нетерпеливую и весьма взволнованную аудиторию.
Издатели публиковали информацию и о других событиях. Они писали о наводнениях, землетрясениях и разрушительных пожарах, небесных явлениях и печально известных преступлениях. Однако такого рода новости не часто попадали в брошюры. Они скорее становились текстами баллад, которые также играют важную роль на рынке новостей того периода[159]. Это был жанр новостных сенсаций, в отличие от Neue Zeitung, которые, как правило, были написаны официальным и сдержанным по тону языком. На титульных листах всегда старались подчеркнуть, что эти сообщения получены из достоверных источников. Очень часто было написано, что текст был «получен от надежного человека», или копировалась аннотация из письма «хорошему другу в Германию»[160]. Иногда публикации воспроизводили дословно депешу, написанную капитаном из лагеря или с поля боя[161]. Таким образом, новостные брошюры вызывали доверие, которое существовало в переписке между двумя знакомыми. Именно так издатели укрепляли авторитет публикаций, которые теперь стали коммерческими и общедоступными. Издатели не привлекали внимания к сенсациям, а скорее подчеркивали, что новость «заслуживает доверия».
Брошюры печатались не только в Германии. Большое количество новостных памфлетов издавалось в Англии, особенно в последние десятилетия XVI века, это был перевод новостей из Франции или Нидерландов[162]. Тем не менее наибольшее распространение и популярность новостные брошюры обрели на севере Европы. В Италии прибегли к массовой печати подобных брошюр лишь после победы над турками при Лепанто в 1571 году. Апеннинский полуостров, на тот момент являвшийся центром европейского рынка новостей, отличался от североевропейских стран. Успех немецких брошюр был уникальным. Ни одна другая печатная мастерская не разработала ничего, что могло бы сравниться с Neue Zeitung. Это были первые публикации, в которых на титульных листах указывалось, что их основная цель — информирование о текущих событиях. В печатных изданиях они транслировали новости о далеких местах и событиях, а скромная цена провоцировала все больше людей приобретать их. Они сделали возможным широкое распространение информации, которая раньше была доступна только избранным лицам, формирующим общественное мнение. В этом отношении появление данного нового печатного жанра представляет собой важный момент в развитии коммерческого рынка новостей.