Из предыдущих глав хорошо видно, что каждая новая победа советской космонавтики вытекала из предыдущей. К началу подготовки пилотируемого полёта конструкторы уже знали «детские болезни» ракеты-носителя «Луна» и на её базе разрабатывали модифицированный «Восток»; уже были проведены все необходимые исследования по отправке в космос высокоорганизованных существ – собак, кроликов, мышей. Полёт в космос человека представлялся важной, технически сложной, но в какой-то мере рутинной задачей, требующей решения чётко сформулированных вопросов.
О проекте пилотируемого корабля в ОКБ-1 начали говорить практически сразу после первого успешного испытания Р-7 в 1957 году. Первоначальной идеей Королёва, инициировавшего этот проект, был возвращаемый аппарат в форме планера, и ОКБ-256 Государственного комитета авиационной техники под руководством Павла Цыбина даже прорабатывало идею такого корабля! Но орбитальный ракетоплан был на тот момент невозможен просто по причине несовершенства техники – первые функциональные корабли такого типа, американские Space Shuttle, появились почти на четверть века позже. Так что концепция естественным образом перетекла в постройку сферической спускаемой капсулы.
Её разработкой руководил Константин Феоктистов – соратник Королёва и Тихонравова, молодой конструктор и – в будущем – космонавт (Феоктистов станет первым в истории гражданским, полетевшим в космос). Шарообразная форма капсулы была тем удобнее, что к тому моменту в космос уже полетел ПС-1, так что некоторые произведённые для него расчёты можно было экстраполировать на пилотируемый корабль.
К июню 1958 года предварительный проект корабля – он носил рабочее название «Объект ОД-2» – был готов. 15 сентября Королёв подписал знаменитый (но на тот момент строго секретный) отчёт под названием «Материалы предварительной проработки вопроса о создании спутника Земли с человеком на борту» и отправил письма в АН СССР и ряд других научно-технических организаций. Удивительно то, что проект спутника с человеком на борту конкурировал в плане приоритетности со спутником-разведчиком, проект которого был представлен на том же самом Совете главных конструкторов в 1958 году, – и выиграл! Чуть ли не впервые гражданский проект обыграл военный.
Официальное постановление ЦК КПСС о создании корабля-спутника вышло 22 мая 1959 года, а 10 декабря его подкрепил ещё один документ – «О развитии исследований космического пространства», в котором прописывалась задача об отправке человека в космос. Нельзя сказать, что после этого работа закипела. Потому что она и не переставала кипеть.
Спутник и носитель
Понятно, доставка человека на орбиту была сопряжена со своими сложностями. Но кое-что обстояло проще, чем в случае с собаками. В частности, не требовалось фиксировать человека-космонавта или разрабатывать для него механическую кормушку, не надо было даже автоматизировать все системы. Ряд задач и вопросов на орбите он мог решить сам.
С другой стороны, человек был тяжелее, больше и – что самое важное – ценнее. Потерять собаку – плохо, но потерять человека, тем более высококлассного тренированного пилота, – совершенно другой уровень трагедии. Над кораблём работали 123 (!) организации – НИИ, ОКБ, заводы, и к апрелю 1960 года эскизный проект «Востока-1» был готов. Ведущим конструктором выступил ещё один выдающийся советский инженер – Олег Ивановский.
Естественно, немалую роль сыграли и медики. С 1958 году они крутили отобранную группу лётчиков на центрифуге, подвергали их различным перегрузкам и перегревам и тщательно записывали все показатели. В какой-то мере именно полученные медиками данные привели к тому, что сферическая форма корабля была признана удовлетворительной.
15 мая 1960 года в космический полёт отправился аппарат, названный прессой «Спутник-4». На деле это был «Восток-1КП» – первый прототип пилотируемого корабля. Весил он 4540 килограммов, и на орбиту его вывела ракета 8К72, то есть неудачная «Луна». Успешно начав космическое путешествие, аппарат не слишком хорошо его закончил: при сходе с орбиты система ориентации дала сбой и аппарат, вместо того чтобы влететь в атмосферу, перешёл на более высокую орбиту, из-за чего болтался в космосе больше двух лет и упал лишь 5 сентября 1962 года в Висконсине. Причём я сейчас говорю только о спускаемом аппарате – разгонный блок сошёл с орбиты вообще в октябре 1965-го. «Восток-1КП» можно назвать одним из первых образцов крупного космического мусора.
Этот корабль породил множество легенд. Например, среди прочих систем на него установили магнитофон с предварительно записанным человеческим голосом. Инженеры хотели проверить, насколько хорошо можно будет слышать космонавта, говорящего с Центром управления полётами. Сигнал поймали не только на Байконуре: 28 ноября 1960 года его зафиксировали итальянские радиолюбители братья Акилле и Джованни Баттиста Юдика-Кордилья. На основе услышанного голоса братья развили целую конспирологическую теорию о том, что Гагарин не был первым космонавтом, а в СССР запустили целый ряд невозвратных миссий (теория известна как Lost Cosmonauts). Радиолюбители многократно выступали на радио и по телевидению, и в 1965 году Москва вынуждена была официально раскрыть тайну голосов 1960 года, частично рассекретив миссию «Спутника-4» и предварительно записанного голоса (передача об этом прозвучала 7 апреля по радио «Говорит Москва»). Но конспирологическая теория жива по сей день.
«Спутник-5» поднял на орбиту Белку и Стрелку, доказав возможность возвращения живых существ на Землю, – об этом я уже рассказывал. «Спутник-6» с собаками Пчёлкой и Мушкой, а также разными мышами и крысами успешно достиг орбиты, но спуск начал в нерасчётном районе, и, чтобы избежать падения или приземления на чужую территорию, его подорвали вместе со всеми живыми существами. «Спутник-7-1» (наименование он получил позже, а на тот момент номера не имел) до орбиты не добрался из-за проблем с ракетой-носителем, но собаки Комета и Шутка выжили в спускаемом аппарате, вполне мягко приземлившемся в Якутии. Это был последний прототип «Востока», который запускали на орбиту с ракетой-носителем 8К72. К тому времени уже закончили работу над «Молнией».
Сроки затягивала в основном работа над системой катапультирования. Именно из-за отказа катапульты выжили Комета и Шутка – они четыре дня провели в капсуле, потому что система не отстрелила ящик, в котором они сидели. В Якутии стояли 40-градусные морозы, и, если бы катапульта сработала, собаки замёрзли бы в считаные часы. Катапульту доработали к началу 1961 года, и 9 марта был запущен первый «настоящий» корабль «Восток-3КА» в конфигурации, похожей на гагаринскую. В нём летела собака Чернушка и «космонавт Иван Иванович» – полноразмерная кукла, имитирующая человека массой 72 килограмма и ростом 164 сантиметра. Имя «Иван Иванович» (или «дядя Ваня») не принадлежало эксклюзивно именно этому имитатору – так назывались все манекены, использовавшиеся в лётных и космических программах. Иван Иванович не был полым – его внутренности имитировали положение основных человеческих органов. Полёт прошёл без сучка без задоринки: все системы сработали по плану, Иван Иванович и Чернушка вернулись на Землю целыми и невредимыми. 25 марта состоялся повторный полёт с «Востоком-3КА» № 2, условия и результаты были те же, только собаку звали Звёздочка. Стоит заметить, что на всех кораблях, помимо собак, помещалось множество других биологических объектов: семена, проростки, различные линии дрозофил, пробирки с бактериальными культурами, человеческие ткани, икра и даже сперма лягушки.
Оставалось сделать последний шаг – и отправить в космос человека.
Гагарин – первый в космосе
7 марта 1960 года 12 человек были зачислены в первый советский отряд космонавтов (или, говоря официально, группу ВВС № 1), а к июню отряд сформировался полностью – в составе 20 молодых лётчиков – лучших из ВВС, ПВО и авиации ВМФ. Отбор, начавшийся летом 1959-го, проводился очень строго: первоначально взяли 3461 кандидата, а затем производился отсев по физическим параметрам, медицинским показателям, рабочим характеристикам, индивидуальным способностям и пределам организма.
Основные требования были следующие: возраст до 35 лет, рост до 175 см, вес до 75 килограммов плюс отличные служебные характеристики. После первичного отбора осталось 347 кандидатов, с которыми проводились собеседования. Основным вопросом (в разных формулировках) стал широко известный ныне: «На новой технике полетать хотите?» Несмотря на засекреченность космической программы, все понимали, о чём речь, – цель отбора была секретом Полишинеля. За вычетом отказавшихся (многие не хотели надолго расставаться с семьёй и возможностью летать на самолётах) и не прошедших медицинскую комиссию осталось 154 человека. Не буду утомлять вас описанием последующих этапов, скажу лишь, что в результате 29 человек продрались через все этапы и получили допуск к спецтренировкам. К сожалению, толковой информации о том, как отобрали последнюю двадцатку, нет – это решалось за закрытыми дверями в отношении каждого потенциального космонавта. Например, претендент Валентин Карпов в последний момент сам написал отказ от зачисления в отряд.
Летом 1960 года из двадцатки была выделена подгруппа из шести человек, которую обучали новой специальности «лётчик-космонавт» в первоочередном порядке. В январе 1961-го все шестеро сдали экзамены, и комиссия определила рекомендуемую очерёдность полётов: Юрий Гагарин, Герман Титов, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Валерий Быковский и Павел Попович. Порядок этот, правда, в итоге пришлось нарушить. У Григория Нелюбова, второго дублёра Гагарина, в мае 1962 года обнаружились проблемы со здоровьем после тренировок на центрифуге, а ещё позже, в апреле 1963-го, они с Аникеевым и Филатьевым напились и вступили в конфликт с военным патрулём, что привело к отчислению всех троих из отряда космонавтов. Конфликт начали космонавты, но по сравнению с рядовыми патрульными они были слишком ценными кадрами, в которых, помимо прочего, государство вложило много сил и средств. Аникеев и Филатьев стояли рангом ниже, а вот потенциальному космонавту № 3 Нелюбову официально предложили извиниться. Он отказался, причём дважды: сперва ещё до подачи рапорта начальником патруля (если бы извинился, рапорт мог бы вообще не уйти наверх, дело бы замяли), потом повторно, сугубо из принципа и гордости.
Поэтому третьим космонавтом стал Николаев, а за ним полетели поменявшиеся местами Попович и Быковский.
Итак, 25 января 1961 года вся первая шестёрка была назначена на должности космонавтов. Примерно в это же время отряд понёс единственную потерю на тренировках: в барокамере погиб Валентин Бондаренко. Он проходил десятисуточное испытание «одиночеством и тишиной» и в последний день, протерев места крепления датчиков проспиртованной ваткой, выбросил её. Ватка попала на спираль электроплитки, загорелась, и от неё в насыщенной кислородом атмосфере барокамеры начался пожар. Бондаренко скончался от полученных ожогов.
23 мая Юрий Гагарин был назначен старшим инструктором-космонавтом, а 12 апреля совершил свой знаменитый полёт. Его дублёр, Герман Титов, полетел вторым 6 августа 1961 года и стал первым человеком, который провёл на орбите более суток.
Технические тонкости
Отдельно стоит рассказать про скафандр. Вообще говоря, практически всё, что использовалось в первом полёте Гагарина, было изобретено специально для этой задачи – просто потому, что человеку для комфортного существования в космосе нужно довольно много всего, и все системы для обеспечения этих условий приходилось создавать на месте. Я имею в виду не только системы регенерации воздуха и космический скафандр – даже космическая еда была впервые создана и упакована именно для полёта Гагарина.
Со скафандром, к слову, всё прошло не то чтобы гладко. Команда, работавшая над кораблём, призывала минимизировать массу космонавта. Вместо тяжёлого скафандра предполагали использовать утеплённый лётный комбинезон – мол, всё равно системы жизнеобеспечения встроены в капсулу. Из-за этих споров проектирование скафандра, начавшееся ещё в 1959 году, с февраля по июнь 1960-го стояло на месте: было неясно, понадобится ли вообще эта система. По сути, к работе над скафандром специалисты завода № 918 вернулись по личному указанию Королёва, который считал его необходимым.
СК-1 разрабатывался не с нуля – за основу взяли лётный скафандр «Воркута», выпущенный малой серией и применявшийся при полётах на ЯК-25РВ и Ту-106. Система жизнеобеспечения скафандра не зависела от корабля и замыкалась на кресле-катапульте. Сам скафандр имел два слоя – лавсановый (силовой) и резиновый (герметизирующий) – плюс оранжевый чехол поверх обоих, чтобы проще было искать космонавта в сибирских лесах, если ему доведётся туда приземлиться. Под скафандр надевался теплозащитный комбинезон с искусственной вентиляцией по шлангу из кабины. Шлем герметизировался отдельно от остальных частей скафандра: резиновая шторка замыкалась вокруг шеи.
СК-1 был готов уже к декабрю 1960 года и испытывался на «Иванах Ивановичах», в том числе в космосе. Всего сделали несколько экземпляров, индивидуально скроенных по размерам Гагарина, Титова и невезучего Нелюбова. Скафандр мог поддерживать жизнь космонавта в течение пяти часов после разгерметизации капсулы, причём шлем закрывался автоматически (на тот случай, если космонавт вдруг потеряет сознание).
Поскольку полёт Гагарина должен был длиться очень недолго – всего 1 час 48 минут, – ему не требовалось специальных долговременных систем жизнеобеспечения, в том числе еды. Тем не менее уже второй полёт планировался суточным, поэтому Гагарину выдали три тюбика – два с мясом и один с шоколадом, – чтобы он опробовал возможность перекусить на орбите и рассказал о своих ощущениях. Тюбик действительно оказался удобным для приёма пищи в невесомости, но куда более серьёзные данные о питании в космосе специалисты получили от Титова. У него в рационе был и суп, и компот, но всё равно расчётного количества еды для трёхразового питания не хватило на 25 часов полёта. В космосе, как оказалось, человек потребляет больше энергии, а значит, рацион необходимо было существенно увеличивать.
Титов, к слову, вообще стал первым человеком в истории, испытавшим синдром космической адаптации – болезнь, похожую на морскую и обусловленную приспособлением вестибулярного аппарата и других систем организма к невесомости. Титов также считается первым человеком, которого вытошнило прямо в корабле космической едой (и для исследователей это было хорошо: информация, полученная от Титова, позволила сделать серьёзный прорыв в космической медицине и расчётах питания). Вообще надо заметить, что на первых порах советская космическая еда была намного лучше американской. Американцы отталкивались от необходимого количества белков, жиров, углеводов и калорий и выдавали астронавтам практически безвкусную массу в тюбиках и сушёные продукты. В результате астронавты пару раз проносили на борт обычную пищу, что приводило к нештатным ситуациям. Советская же космическая еда – родная картошечка, курочка и т. д. – отличалась от обычной, по сути, только тем, что была упакована в тюбики.
Первый полёт
12 апреля 1961 года в 9 часов 6 минут 59,7 секунды с космодрома Байконур стартовала ракета-носитель 8К72К «Восток» с одноимённым космическим кораблём – «Восток-1». Хотя – вот тут часто возникает путаница – на самом деле это был модифицированный корабль «Восток-3А», прямой наследник «Востока-3», летавшего сперва со «Спутником-9» (и Чернушкой), затем – со «Спутником-10» (и Звёздочкой). Путаница связана с тем, что у космических аппаратов было техническое название модификации («Восток-1», «Восток-2» и т. д.) и имя собственное, которое звучало так же («Восток-1», «Восток-2»), но с названием модификации не совпадало. Чтобы было проще запомнить: все пилотируемые космические корабли от первого до шестого (то есть от «Востока-1» Гагарина до «Востока-6» Терешковой) относились к модели «Восток-3А».
Полёт Гагарина был опытным, демонстрационным и максимально упрощённым. Здесь в очередной раз совпали цели науки и пропаганды. Наука требовала сделать первый полёт человека простым и безопасным, чтобы гарантированно собрать необходимые данные для последующих запусков. Пропаганда требовала того же: космонавт должен был вернуться и попасть на обложки таблоидов по всему миру.
108 минут в космосе, всего один виток – и лётчик-космонавт Юрий Алексеевич Гагарин навсегда стал легендой. Легендарными стали практически все окружавшие его предметы, все его поступки и слова. Например, фраза «Поехали!», которую он сказал перед полётом вместо штатного «Экипаж, взлетаю!». Говорят, что это словцо Гагарин перенял от методиста отряда космонавтов Марка Галлая.
Есть забавная легенда, связанная со словом «СССР» на шлеме первого космонавта. 1 мая 1960 года над Советским Союзом был сбит американский самолёт-шпион U-2, пилотируемый Фрэнсисом Генри Пауэрсом. Пауэрс успел покинуть самолёт. Позже, в 1962-м, американца обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля.
В 1961-м историю со сбитым шпионом ещё хорошо помнили. А на скафандре первого космонавта не было никаких опознавательных знаков, позволяющих определить его принадлежность к Советскому Союзу. Спохватились об этом за несколько часов до взлёта, и, когда Гагарин уже надел скафандр, инженер завода № 918 Виктор Давидьянц написал красной краской слово «СССР» – чтобы, если космонавт приземлится где-то на необъятных просторах Родины, его не приняли за шпиона.
Но это именно легенда. Судя по всему, её первоисточником послужила книга уже упомянутого Марка Галлая «С человеком на борту», вышедшая в 1985 году. Надпись действительно была сделана вручную и действительно Виктором Давидьянцем, но, конечно, не в последний момент, а при подготовке скафандра – это подтверждают конструкторы НПП «Звезда» (завода № 918), который выпускал и продолжает выпускать скафандры для космической программы. По надписи видно, что она нанесена очень аккуратно, практически под трафарет, явно не за пять минут и не прямо на человеке. И кстати, у Гагарина было с собой лётное удостоверение – документ посильнее надписи на шлеме.
Полёт показался Гагарину красивым и интересным – он вёл записи карандашом, ел, рассматривал Землю и передавал свои ощущения на Землю. Спускаться было страшнее, чем взлетать. Кабина раскалилась и трещала, по иллюминатору стекали струйки расплавленного металла, стресс довершала десятикратная перегрузка. К тому же спускаемый аппарат никак не хотел отделяться от двигательного отсека и перед входом в плотные слои атмосферы начал кувыркаться. Но Гагарин выдержал – недаром он прошёл такой строгий отбор.
Спускаемый аппарат упал в районе села Смеловка неподалёку от Саратова, катапультировавшийся в семи километрах от поверхности Гагарин мягко приземлился примерно там же, ближе к посёлку Подгорное. По официальной версии, первым к месту приземления прибыл командир близлежащей военной части майор Ахмед Гассиев на обычном армейском грузовике. Это было не по плану: за Гагариным из Энгельса отправили поисково-спасательную группу на вертолёте, но по прибытии к месту посадки оказалось, что Гагарин уже в части, причём по доброте душевной успел сфотографироваться и с солдатиками, и с жителями села. Генерал-лейтенант Бровко, возглавлявший военно-авиационную базу «Энгельс-2» по каналу спецсвязи доложил об успехе лично Хрущёву, а технические подробности Гассиев на следующий день отправил в рапорте министру обороны СССР.
Существует ещё и неофициальная версия этой истории: когда Гассиев прибыл на место, там уже были женщина с девочкой, жена и внучка местного лесника – Анихаят и Румия Тахтаровы. Гагарин поговорил с ними, а Анихаят позже даже прислал открытку. Естественно, в официальных отчётах женщины не фигурировали.
Значение полёта
Полёт Гагарина перевернул мир. Дело было даже не в демонстрации советского технологического преимущества – все понимали, что в течение года-двух американцы наверстают упущенное. Дело было в том, что полёт Гагарина доказал: это возможно. Он открыл для миллионов людей новый мир, подарил им мечту о бесконечных космических пространствах, других планетах, чужих звёздах. Ту мечту, которой грезили Жюль Верн и Константин Циолковский.
Становлению легенды очень поспособствовал Хрущёв. Именно он приказал спешно присвоить Гагарину чин майора, организовать торжественную встречу в Москве и сделать из молодого лётчика мировую икону, так сказать, «амбассадора страны». Военные пошли на это со скрипом, министр обороны Малиновский категорически не хотел ни повышать старшего лейтенанта Гагарина в звании, ни вообще афишировать историю запуска. Но в данном случае Хрущёв оказался умнее.
Гагарин объездил более 30 стран (абсолютно невозможное достижение для советского человека, если только он не работал в дипкорпусе), его торжественно встречали в Великобритании, США, Канаде, Бразилии и т. д., с ним по собственной инициативе сфотографировалась Елизавета II. Он стал послом мира – но при этом продолжал работать, возглавил отряд космонавтов, служил заместителем начальника Центра подготовки космонавтов и даже планировал второй полёт в космос. Он был дублёром трагически погибшего космонавта Владимира Комарова и, скорее всего, в конце 1960-х стал бы пилотом корабля нового типа «Союз». Но 28 марта 1968 года он погиб во время тренировочного полёта на МиГ-15УТИ неподалёку от деревни Новосёлово во Владимирской области.
Первым американским астронавтом 20 февраля 1962 года стал Джон Гленн – он совершил три витка вокруг Земли на корабле Mercury-Atlas 6. В отличие от Гагарина и Титова, Гленн не катапультировался из спускаемого аппарата: конструкция подразумевала приземление непосредственно в капсуле. Кроме того, Гленну уже исполнился 41 год (Гагарину на момент полёта было 27 лет, Титову – 25, и он до сих пор остаётся самым молодым в истории человеком, побывавшим в космосе). Интересно, что много лет спустя Гленн поставил уникальный рекорд (даже два): в свой второй полёт он отправился 29 октября 1998 года. Таким образом, 36-летний перерыв между двумя полётами в космос стал рекордным. Самому Гленну на тот момент исполнилось 77 лет – он стал старейшим астронавтом в истории.
Ещё одним первенством Советского Союза в этой области стал полёт 16 июня 1963 года Валентины Терешковой – первой в истории женщины-космонавта и, кстати, по сей день остающейся единственной женщиной, совершившей одиночный орбитальный полёт. Терешкову тоже можно назвать «проектом Королёва» – большей частью пропагандистским, хотя научных целей у него тоже хватало: нужно было исследовать влияние космоса на женский организм, проверить, насколько женщина способна переносить подобные нагрузки и т. д. Особое внимание уделялось срокам полёта относительно месячного цикла. Терешкова провела на орбите трое суток и совершила 48 витков вокруг Земли. К слову, она была замужем за Андрияном Николаевым, советским космонавтом № 3 и первым человеком, который в полёте взял на себя ручное управление кораблём.
В общем, это было действительно время первых.