Глава 42Профессор филологических наук
Долгого пути, чтобы обмыться, нам делать не пришлось. Довольно бодро отошли на километр с хвостиком, а потом была достаточно большая речка-ручей. Таких миллионы по всему нашему сельскохозяйственному району. Это был канал или естественное русло, немножко облагороженное, чтобы не заливало поля. Протопали по илу, слегка окунувшись и обмыв совсем грязные части тел. Перемазались мы в крови с ног до ушей. Если за бронеподложку я не беспокоился, её достаточно в воду окунуть и вытащить, и она сама всю влагу оттолкнёт, а запахи в неё не впитываются, то отмоем ли остальную одежду — неизвестно. Остальная одежда, особенно обувь, напиталась намертво, и отстирать её, скорее, не удастся, её надо срочно поменять.
Случай поменять представился всего через полкилометра. Будем надеяться, что наши следы в воде действительно размываются. Я истории о том, как собак со следа сбивают, проходя по воде, слышал в равной пропорции с историями про усатых кинологов, ухмыляющихся в эти самые усы, что так даже легче ловить. Ерунда, мол, собаки прекрасно чувствуют, где замёрзшее в воде тело на берег вышло, и перехватить легче, надо просто по берегу пройти. Надеюсь, первый вариант с размыванием следов правильный.
Наша компания направилась к садовому домику начала перестроечной эпохи. Аккуратное строение было сложено из кирпича наполовину наёмными работниками, а наполовину хозяевами. Это было видно по рядам перекошенной кладки и разным кирпичам, добытым по случаю. Всё аккуратненько, чистенько, деревья ухожены, а на сарае и доме большие навесные замки от честных людей. В углу участка стоял цилиндр бочки, в которую в начале сезона водовозом привозили три-четыре куба воды и до конца сезона поливали и мылись.
По традиции, от замков имущество освобождала женская половина. В один удар виброножа замок цокал уже на земле, и оставалось просто открыть засов и зайти мародёрствовать.
Порывшись в доме и сарае, отыскали галоши, сандалии, ношеные кроссовки и кучу сланцев. К моему огромному удивлению была обувь и на Носорога. Мужичок притащил нам всем по несколько пар на выбор, не в зубах. После того как он понял, что мы мимо шли, а не искали иммунных на жертвенник и его бросать не собираемся, повеселел и был готов исполнять все наши капризы. Светясь, как новая копейка, приволок безразмерные галоши с красной бархатной подкладкой, новые, не ношеные. Подозреваю, что они предназначались для надевания поверх туфель, но нашему акселерату были в пору. Раньше так и носили, галоши поверх туфель.
Обувь себе подобрали все. Старая одежда и всё, что не относилось к уникальному снаряжению, полетело в вырытый деревянный сортир с дыркой в полу. Оставлять просто лежать на воздухе хоть и мокрые, но перемазанные кровью тряпки мы боялись.
Амазонка устроила настоящий тропический душ, сделав несколько прорезов в бочке своим ножом. Не заморачиваясь и не стесняясь, мы мылись. Потом будем стесняться, шкура, она дороже. Приоделись. Одежды не нашлось, поэтому отыскали несколько комплектов затёртого и застиранного постельного белья, но свежевыстиранного, выглаженного и аккуратно сложенного. Прорезали дырки для головы и подпоясались кто чем. Банда индейцев в пончо выдвинулась дальше.
Сейчас моя задача была — как можно больше сделать гигиенических остановок, потому что с одного раза кровь, наверное, не отмывается. Когда мы резали дружбанов нашего бандюка, то крови было, как в нашем первом нашествии. Ещё хотелось найти что-то лучше галош и накидок из старых простыней. Нам было проще, мы всегда ходили в комбинезонах нео и могли сойти за работяг, накинувших что нашли, а вот наше домашнее животное щеголял в пончо на голое тело и ярко-красных садовых тапках. Правда, одежду он сделал себе добротную, из старого одеяла, а за спиной, скрученный в трубочку, у него был ещё один комплект форменной одежды, очевидно, пододеяльник.
За запах от комбинезонов я не боялся, они мгновенно стали чистыми и не пахли, высохли за несколько минут, а вот удалось ли нам отмыть кожу и волосы, сильно сомневался.
С выбором места ночёвки у нас получилось само собой. Логика Стикса непостижима. Он, конечно, старается объекты стыковать максимально близко по назначениям, но это не означает, что в нашем понимании эти объекты стыкуемы. Если это два моста, то совершенно спокойно может быть соединить автомобильный к железнодорожному, если это две трубы, то логично совместить воду с канализацией или газовую трубу с канализацией. Вполне логично состыкованы два похожих строения, на которые мы наткнулись. Огромный ангар, около которого стояло множество сельскохозяйственной техники, и супермаркет неизвестной мне марки. Они были очень аккуратно совмещены по шву сэндвич-панелей. Цвет и, скорее всего, марка панели совпадают, и там, и там использовалась одна технология. Размер каркаса, поверх которого обшивали серыми плитами, подходил идеально.
Также было и внутри. Мы видели срезанные, будто лезвием, полки товаров и половину бульдозера, аккуратно пристыкованную к кассовым аппаратам. На полках товар, который тоже был срезан. Очень интересно посмотреть на бытовую технику. Никто в нашем мире не смог бы отрезать так интересно микроволновку или кофеварку, а как красиво выглядит разрезанный стеллаж с электрическими лампочками — от обычных до светодиодных.
С перегрузки этих строений прошло, наверное, не больше полугода. Многие приборы, имевшие батарейки, легко включались. Сканеры товара и валяющиеся в отделе электроники телефоны подавали признаки жизни. Обычно любой телефон за год разряжался всухую, даже когда был выключен. Однозначно, консервы, печенье и бутылки с водой можно было смело брать.
Первое, что мы сделали, это отодрали бутылку от кулера и добавили в воду немного ацетона и пару бутылок водки, хорошенько ещё раз вымылись. Заскочили в хозяйственный отдел, захватив пару бутылок растворителя, разлили на всех входах, чтобы отбить запах. Пусть воняет. Не знаю, как это будет действовать, но в моём понимании наш запах это должно было перекрыть. До пекла тут рукой подать, а стенки из сэндвича — это не очень надёжно. Так получилось, что я тут вождь и за всех отвечаю, как за недорослей, так и за домашних животных.
Дети — прекрасные бойцы, но передвигаются по Стиксу без скафандров и танков, как коровы. Ещё раз вспомнил Штыря с подельником и улыбнулся. Как они на меня шипели и хватали за шкирку, пригибая голову. Я тогда был уверен, что ко мне придираются. Да они просто душки, я бы прикладом стукнул.
Плюгавый ковырялся на полках, выискивая себе поесть. Детвора довольно быстро сориентировалась, взяла несколько пачек печенья и большие банки рыбных консервов с гадами или осьминогами. Это им больше всего нравилось. Открыв крышки, тыкали кусочки взятыми тут же ножичками и отправляли в рот. Я проходил мимо:
— С ножа не ешьте — злыми будете.
Молодняк замер с открытыми ртами и наколотыми кусочками еды на ножах. Четыре внимательных глаза на меня недоумевающе посмотрели.
— А, ну вас! Некогда объяснять, — махнул я рукой и пошёл дальше.
Четыре зрачка проводили меня взглядом и зверёныши продолжили чавкать. Я себе взял сухой спирт и банку тушёнки. Нашёлся вполне нормальный тостерный хлеб. Чёрствый, но срок хранения у него чуть ли не больше, чем у консервов. Он вонял уксусом, но многие его считают очень полезным. Банка горячей тушёнки и хлеб, что ещё надо? На мои изыскания в области чего пожрать приполз наш представитель организованной преступности с похожей банкой, но она у него была в томатном соусе. Протянул мне ещё одну.
— Спасибо. Пожалуй, тоже попробую, — поблагодарил я нашего нового члена общества.
Немного пожевали разогретую еду с квадратиками хлеба.
— Добрая Милая Крёстная, скажите, а кто они вообще такие? — вежливо начал наш отмытый бандит.
— А с чего ты вообще решил узнать?
— Я их речь понимаю процентов на пятнадцать, это саамский и много финских слов. Финского я не знаю, но определённо он. Финно-угорская группа языков.
— Это мои крестники.
— Не очень-то вы на финна похожи, скорее, совсем не на финна.
— Мне это уже говорили. Ты давай рассказывай, откуда знаешь и вообще кто ты такой, раз увязался.
— Я профессор.
— Кликуха? Типа Доцента?
— Нет. Я профессор филологических наук, ещё иняз попутно заканчивал. Кафедры были рядом, а там девчонки классные. Мне образование легко давалось, я сразу два высших и получил, потом аспирантура и прижился на кафедре. Так и работал. Зовут меня Жупел.
— Это твои чумаходы тебе такое имя дали?
— Ага.
— Жупел — это же горящая сера с неба? С чего так пафосно? Не выглядишь ты как кара небесная.
— Они и не знали, что это такое. Они думали, что жупел — это то, что из ушей выковыривают, а я, разумеется, не рассказывал. Про мои два высших образования то же, а то бы прибили.
— Это ты правильно сделал. Детвора — представители высшей расы, но не такой, как ты. Это в натуре крутые пацаны, космос держат, всяких залётных мочат, борзеть не дают. Сложно там у них всё, в нашем курятнике они круче всех. За пеклом живут, — в стиле девяностых сообщил я.
— А откуда вы их взяли?
— Я же говорил, я у них крёстный. И не надо так смотреть, так получилось. Между прочим, в плен мы брать никого не собирались. Это только потому, что ты плюнул вовремя, а потом за мою штанину держался и на четвереньках километр полз.
— Я об этом тоже думал. Повезло мне. Они у тебя совсем дикие.
— Следующий этап развития человека — новые люди!
Разогрели ещё по одной банке тушёнки и пожевали печенье. Жупел уже приоделся, выбрав себе брюки. Он надел не джинсы, а именно брюки. Удобные спортивные туфли заменили красные садовые тапки, а пончо из одеяла уступило место рубашке и лёгкой куртке.
Сейчас он был похож на стареющего преподавателя провинциального вуза или скрипача из песни про Моню. Маленький, метр пятьдесят с хвостиком, в потёртом, но аккуратном и чистом костюме, незлобливый, легко дарящий трояки студентам, но при этом не отказывающийся от гешефтов. Стикс не стал ему дарить пышную шевелюру. Классический образ, знакомый мне по старым советским фильмам, жилетки только не хватало. Нашего профессора мы устраивали гораздо больше, чем его банда отморозков.