— Могу спросить, в чём у вас сейчас проблема? — азиатка, которую посадили на стул в дальнем углу и тут же забыли, видимо, теряет терпение.
— Не мешайте.
— Я спрашиваю не просто так. Я думала, вы оценили, как я добровольно согласилась пролезть к вам в соучастники. Так в чём проблема? — девица имеет энергию и уверенность бульдозера.
Если бы ей было хотя бы лет на десять больше на вид, я бы подумал по замашкам, какая-нибудь топ-менеджер. Или здесь и в двадцать с небольшим это возможно?
— В соучастники вас никто не звал, — режет правду-матку Марина.
Борисовна, насколько могу заметить со своего места, мгновенно бледнеет и напрягается.
— Ваше внутреннее чувство такта, как и ваша деликатность, могут соперничать только с изящной скромностью вашего автомобиля, — бормочу из положения лёжа.
По мимике своей подруги-повара я уже понял, что красная машина по местным меркам весьма непроста. И типа что-то говорит о статусе владельца. Тем, кто в этом понимает.
— Наша проблема в том, что мы обработали рану снаружи, но это только первая часть.
— Что идёт потом? — девица интересуется тоном, которым миллионер спрашивает у сантехника стоимость необходимого для ремонта материала.
— Потом внутренняя обработка. Почистить, убрать инородные тела. Если оставить даже что-нибудь очень мелкое, в результате будет нагноение с перспективой на сепсис, — с удивлением для себя поддаюсь её давлению и очень коротко излагаю часть сути. — Обработка, в принципе, мелочь. Главное — понять, как обеспечить визуальный доступ для оценки. Мы застопорились на этом этапе. Пытаемся обойтись без дополнительного разреза.
Мозг подбрасывает дурацкую мысль: интересно, а гипноз здесь в ходу? Какая-то девица слишком уж харизматичная.
— У вас что, ни у кого нет нейро-концентратора? — в её голосе звучит первая за всё время эмоция.
Лёгкое раздражение.
— Да иди ты на**й! — непринуждённо изображает одновременно Сергея Шнурова и Сауле Юсупову из того мира Марина. — Тебе массаж пяточек сейчас не сделать?!
— Я не просто так спрашиваю, — цедит азиатка в ответ. — Если уж я сижу с вами здесь, трачу время и делаю вид, что всё как надо, то это не потому, что мне просто попи*деть негде и не с кем! Хотя у вас тут и происходит полный бред! На который впору вызывать… — она осекается и не завершает фразу.
— Мадемуазель, те, кого вы собрались вызывать, именно в таком виде меня и выбросили на улицу два часа тому, — замечаю со своего места, пытаясь разрядить атмосферу. — Они полностью в курсе если и не происходящего сейчас, то уж моего анамнеза, точно.
— Какой участок? — азиатка плюёт на наши договорённости, встаёт со стула и подходит к «столу» со стороны Борисовны. — Полиция — в каком участке ты был?
— Хрен его знает. Вырубили парализатором на месте. Там, где возле машины лежало ваше тело, которое, если верить вам, было вашей сестрой.
— И вы не видели, куда вас повезли…
— Привезли наверняка по подведомственности — патруль был самый обычный. Там ещё маленькая улица с односторонним движением.
— Семнадцатый участок. Но тебя не было ни в сводке, ни в журнале регистрации! Хотя, может быть, не прогрузилось? Сейчас. — Она очень быстро шевелит пальцами в воздухе, прикрыв глаза.
Что-то подобное исполняли пограничники в аэропорту, когда откровенно общались между собой не вслух. Я ещё подумал, какие-нибудь чудеса местной техники.
Сейчас, с упоминанием загадочного нейро-концентратора не в первый раз, кажется, мозаика начинает складываться.
Марина и Ольга Борисовна, кстати, вообще никак не реагируют, как будто так и надо.
— Раз уж мы так быстро перешли на ты, сбоку от цифры семнадцать были дробь и двоечка, — добавляю. — На вывеске на капэпэ.
— А-а, второй корпус. — Она ещё секунд десять шевелит пальцами. — О тебе ни слова!
Открыв глаза, азиатка впивается в меня обвиняющим взглядом.
— Я у вас взял взаймы и не вернул? И сейчас вам навязываюсь? Девушка, я буду вам очень благодарен! — вздыхаю как можно красноречивее. — Если вы займёте своё место в углу и дадите закончить. Ей-богу, мне сейчас не до дискуссий.
— Мне срочно нужна информация.
— Бл*. Ну и как тут не заматериться…
— Дайте, я, — она решительно отодвигает Борисовну. — Можете подключиться ко мне? Я вам уже сбросила пароль и запрос.
— КАК? — теперь наконец удивляюсь не только я, а и аптекарша.
— В этой комнате два активных смартфона, — цедит хозяйка красной машины. — И две женщины, разница в возрасте которых четверть века. Отгадайте с трёх раз, у которой из них гаджету шесть лет? А который куплен в кредит три месяца назад? Эй, а ты чего смеёшься?
— Да там, откуда я родом, твоя задачка решается точно также, — смеюсь, преодолевая боль от спазмов мышц живота. — Но о кредитах мы с тобой потом поговорим, ладно? Кстати, кішкене сұрағым бар. Руың кім?[13]
— Оны қайдан білдің?![14]
Глава 15
— Есть вопросик. Ты из какого Рода? — то ли свидетель, то ли участник случившегося с сестрой непринуждённо сменил язык.
— Откуда ты узнал?! — она в первый момент дала слабину и позволила эмоциям выплеснуться наружу несмотря на принудительную нейромодуляцию.
— Ты «буйырса»[15] пробормотала.
— Когда?!
— Когда сказала, что пока нет повода отпевать твою сестру.
— Не вслух ведь?
— По губам же видно, — парень пожал плечами, лёжа на кушетке (впрочем, он после этого моментально сморщился).
— У тебя вообще концентратора нет. Без него видишь даже такое?! — воистину, в этой убогой дыре — одни удивления.
Правильно, что не поленилась и поехала лично. Что бы кто ни говорил, хорошую работу чужими руками не сделаешь.
— Я вообще читаю по губам, если знаю язык, в том числе без звука. Концентратор твой для этого нафиг не нужен.
— Каким образом? — как тут не изумиться.
— Навык механический и несложный, нарабатываемый. Предыдущая работа заставила. Ну или базовое образование, это как посмотреть. Как тебя зовут?
— Жаннат. Можно просто Жанна, так и в документах написано.
— Сестру?
— Дария. Ваши вечно путают, правильно ударение на посл…
— Не держи за идиота. Отлично знаю имя; оно, кстати, не тюркское.
— Возможно, — машинально кивнула она. — А какое?
— Фарси изначально. Потом уже в другие языки перешло.
— Хм.
— Я Виктор.
— В курсе, — отмахнулась она. — Слушай, это хорошо, что мы можем говорить так, чтоб больше никто не понял. Теперь можно не ждать, пока ты сможешь сесть в мою машину. Я приехала узнать…
— Жан. Совесть имей? — бомж (судя и по документам в реестре, и по внешнему виду) скосил глаза на свой живот. — Давай ты всё-таки вернёшься в угол на стул? А через четверть часа продолжим.
— Так я и подошла затем, чтобы ты быстрее закончил! — дочь и наследница одного из владельцев ноль-переходов этого мира сменила язык и снова вернулась на русский. — Извините, как я могу к вам обращаться?
— Ольга Борисовна.
— Марина.
— Я Жанна… Виктор, здесь распоряжаешься ты?
— Только операцией на моём животе.
— Я об этом. Правильно понимаю, проблема в том, что ты не видишь собственных повреждений изнутри? И не можешь оценить их степень?
— Да, но не столько степень повреждений, сколько понять тактику чистки раны изнутри. Возможны варианты.
— А квалификации твоих исполнителей не хватает, чтобы обеспечить тебе картинку без дополнительной хирургии? На которую у бомжа нет денег? — она быстро подвела его к главному пункту.
— Да. И я не бомж.
— У меня есть решение. — Она проигнорила последнюю фразу. — Но взамен ты потом отвечаешь на все мои вопросы под приложение. Согласен?
— Нет.
— Э-э-э? — она обескуражено запнулась. — Это очень хорошее предложение для твоего нынешнего положения. Марина, скажите ему вы?
По идее, эта эффектная блондинка (с такими объёмами выше талии, угу) должна соображать быстрее, чем сам раненый. И связь между ними наверняка есть. Не может не быть.
— Витя, это очень хорошее предложение, — словно издеваясь, механически оттарабанила та. — Сказала, — спокойно кивнула она азиатке. — Что ещё? Массаж на затылке сделать?
— Я не о том! — торопливо вклинился Фоминых, когда она набирала воздух, чтобы ответить этой Марине достойно. — Жанна, у меня нет от вас секретов во всём, что касается утреннего происшествия. Вас ведь в первую очередь оно интересует?
— Да. Но окончательно будет зависеть от ответов, — честной нужно быть даже в мелочах, особенно когда договариваешься на старте.
— Готов подписаться на следующее. Я без всяких условий отвечу на все и любые вопросы, которые касаются пострадавшей утром девушки, белый трикотажный костюм. А всё, что прямо или косвенно относится к моей личности, будем решать по ходу беседы.
— Почему? — она на мгновение задумалась и снова перешла на ты. — Ты же уже всё равно перебрался в наш сектор? Какие секреты ещё могут быть? Тем более, от меня?
Или он в самом деле не понимает, с кем имеет дело?
Чёрт его знает. А вдруг. С него станется.
— Даже у червяка длиной в дюйм есть душа длиной в полдюйма. Я очень хочу помочь вам, чем могу, и даже больше — той девушке возле машины. Сделаю всё, что в моих силах. Но некоторые мои проблемы вас не касаются. Я не набиваю цену, просто информирую.
— Приняла… Согласна. Червяк длиной в дюйм — экспромт или где-то слышал?
Мелочь к мелочи, сумма и набирается.
— Не экспромт. Сэр Джозеф Редьярд Киплинг.
Если честно, пользуясь отсутствием в помещении других концентраторов, она конечно же давно активировала нужное расширение.
Контроль достоверности хоть и не полный, но достаточный. Без тактильного контакта возможны нюансы, однако он в целом не врёт.