— Отвечай, — вздохнула она.
В принципе, где-то даже неудобно.
Он реально не собирался развивать контакт с ней.
Бывают же в жизни совпадения.
— Школа была только на этом языке, до другой надо было пешком ходить восемь кэмэ, — Фоминых снова не врал. — Ну и в ауле, где тогда жил маленьким, русских семей было ровно две. На каком ещё языке, по-твоему, я должен был там общаться? Дома ладно, а на улице?
— Загадочно.
— Так сложилось. Кстати, а в том месте, где жил до аула, вообще был единственным русским.
— Это когда?
— С трёх до пяти лет примерно. Тогда и подавно пешком под стол ходил. Так что, языки с детства: чего только в пять не сделаешь, чтобы полноценно поиграть на улице.
— Погоди-погоди, — какая-то деталь царапнула сознание, но обдумать её можно будет и позже. — Сколько, говоришь, у тебя языков было до школы?
Момент легко проверяется. Заодно можно будет поиграться с базами дома и вычислить, откуда он. На всякий случай, если понадобится.
Не то чтобы она не поверила (он говорил правду, судя по индикаторам приложения. Ну или искренне сам верил в то, что говорил); просто звучало слишком фантастично.
Те, кто растёт в русском сегменте, редко знают какие-то ещё языки: как правило, нет необходимости.
А тут мало того, что он непонятного откуда (повадки нездешние), так и в семье однозначно родной язык был русский (ну не арабский же! С таким лицом). Странный для среды типаж, вот. Девятый сектор, по большому счёту, ничего не объясняет.
Необычно. Потому что тілде он говорит лучше неё самой. Ну-у, или не лучше, но явно более бегло. Как будто не отвыкал.
Устанавливать его личность вглубину задача не стоит, но пусть массив лежит на будущее. Мало ли? Чем больше деталей, тем легче потом пробить.
— Три, сказал же. А что тебя так удивляет?
— Я впервые вижу откровенно русского блондина, который ухитрился выучить язык родителей моих родителей, как родной, — она впервые посмотрела на собеседника с любопытством.
Спросить про третий?
— Почему это «как»?! — он неожиданно обиделся. — До шести-семи лет механизмы усвоения второго, иностранного, по физиологии равны родному! Всё, что ты выучил до школы и в первом классе включительно, автоматически равно родным языкам!
— Хм.
— И ты что, хочешь сказать, ты лучше меня говоришь?! — он вдруг реально обиженно и саркастически сжал губы в тонкую полоску. — Ты, вон, даже слова подбираешь!
— Ты хорошо говоришь. Согласна, — неохотно признала она. — Я редко с кем общаюсь, отвыкла тут. А с чего ты взял, что до школы механизмы усвоения иностранного языка это как механизмом родного?
И этот вопрос не был принципиальным, но тоже интересно. По ответу на него можно многое понять косвенно. Опять же, в базе порыться.
— Это не я решил. Это диссертация Блэкстера по психолингвистике. Около пятнадцати лет исследований и более тысячи достоверно отслеживаемых детей.
— А это кто такой?
— Профессор. Заведующий кафедрой, где я учился и защищался. Психолингвистика.
Фигасе. Он учился в университете?!
Жанна, не отпуская его ладони, подняла её вверх и почесала нос тыльной частью своей:
— Билингвов знаю, — она неожиданно задумалась. — Хоть и мы с тобой. Трилингвов тоже знаю. Хм, интересно… Ладно, может ты и прав. Бывает, наверное.
— Лично я отлично знаю регион, где с трилингвов вообще всё только начинается! — заявил блондин. — А Блэкстер, если что, досчитал до четырёх языков у дошкольников — больше просто выборки не было.
— Какой выборки?
— Ну, в мире не так много людей, которые успевают выучить большее количество языков до школы. Так, чтобы это успели достоверно зафиксировать. Он и так по миру почти два десятка лет мотался, доказательную базу собирал.
— Что за регион, в котором с трилингвов только начинается? — перебила она бомжа.
Много деталей не бывает. Дьявол, он всегда в мелочах.
Фоминых произнёс название, которое ей ни о чём не говорило. Видя её реакцию, равнодушно пожал плечами:
— Ну, мир очень большой. Ты можешь всего и не знать.
— А какие там языки? — она решила зайти с другой стороны.
Информации лишней нет. Крупица за крупицей, из элементов рано или поздно собирается полный орнамент.
Лучше перебдеть, чем недоработать.
— Белуджи, дари, пашто.
— Не слыхала. Хотя и что-то знакомое. Как будто.
— Там, правда, иногда с грамотностью у этих трилингвов проблема, но то фигня, — он неожиданно увлёкся. — Главное — у них у всех реально три языка с детства на уровне родного. И больше бывает, и ничё — никто не считает чем-то из ряда вон выходящим. Как ты меня. Дело в языковой среде, вернее, в количестве таких сред. Чем их больше до школы, тем ты больше раз лингв. Я лично думаю, цифра потенциально не ограничена. Вопрос окружения.
— Спасибо за лекцию. — И правда, занятно.
Даже самой интересно. Местами.
— Слушай, хотел спросить. А как ты меня разыскала?
— Ты же сам только что рассказал, что два бумажных пакета на доставку поставил на траву, не доходя до машины.
— Да! Под куст.
— Я их нашла, когда внимательно осматривала место, где бросили машину. — На самом деле, не сама, но не говорить же всего. — На пакетах был адрес доставки.
— Ух ты. Потом?
— Отнесла по этому адресу, спросила, откуда оно.
— Они назвали адрес Николая?!
— Они показали электронную страницу, где делали заказ. Адрес не проблема, — и ведь до чего неловко, когда он реально не понимает, с кем разговаривает.
Не представляться же по полной.
— А потом?
Его любопытство было настолько наивным и простодушным, что она вдохнула и сказала, что думает:
— Клоповник за железной дверью. Пирожки из говна, колбаса из него же, плюс по мелочи. Тебя сразу сдали: кто ты, что в аптеке работаешь, тэдэ. С базами сошлось.
Интересно, что он сделает, если сейчас сказать ему, что некоторые семьи имеют службы безопасности покруче, чем сектора?
Потому что не ограничены бюджетами и работают в нескольких мирах, а не в огрызке одного. Ещё и не самого богатого.
— Нормальная там колбаса, мы её сами едим. — Вздохнул Фоминых. — Салфетки чистые, если что. Целлюлоза даже полезна, говорят… Получается, ты мои пакеты отнесла по адресу? — он вдруг напрягся на ровном месте.
— Ну да, — теперь уже она покосилась на их сжатые ладони. — А что?
Какие прикольные эмоции. Интересно, о чём он сейчас думает?
— Я думал, что на полторы штуки попал, — непосредственно пояснил бомж. — Меня же как вырубили, так и с концами.
— Бл*. Ты сейчас серьёзно? — Жанне на секунду показалось, что её и его глаза по ширине сравнялись.
— Да. Полторы штуки за два завтрака залог, триста единиц за доставку.
— Е*ать-копать, — со стеклянным взглядом не сдержалась она. — С этого надо было начинать, оказывается.
Вот деталь, которую прохлопала. И ведь говорил, а она слышала.
— Почему?
— Такого не подделаешь. Тыща восемьсот монет тебя реально беспокоят больше, чем… — Жанна прикусила язык и предусмотрительно не назвала ни семьи, ни название концерна.
— Нормальные деньги, — тип выпрямился, словно аристократ перед смердом. — Никогда не стес…
— Помню-помню! Фарси с непроизносимым именем!
— Слушай, я тебя попросить хотел, — он неожиданно замялся.
— Без проблем. Любая сумма в разумных пределах, — твёрдо сказала девушка и полезла за смартфоном. — Либо в почти разумных.
Его руку теперь можно было бросить абсолютно спокойно.
Какую бы цифру он сейчас ни назвал, оно того стоит.
Тип, который невольно содействует спасению Дарии, огребает при этом ножом в брюхо, цитирует какие-то допотопные папирусы и понятия не имеет, кто они такие — такой тип заслуживает бонуса.
Хотя одну оговорку сделать придётся:
— Смотри, я услышала о твоих проблемах с полицией, — параллельно она входила в онлайн банк. — Мы не будем вмешиваться. Надеюсь, ты понимаешь, почему. Но сумму назови. — Жанна подняла глаза. — Я тебе на биометрию перечислю, потом получишь.
В его взгляде мелькнуло что-то такое, что она поспешила добавить:
— Либо могу наличными, но это часа два будет! Впрочем, скажи сперва цифру.
— Да иди ты, — равнодушно выдал бомж.
Хренасе.
После чего он развернулся и пошёл в обратную сторону.
— Эй, ты чего? — ей внезапно стало неловко.
Она плюнула и в три шага его догнала, рывком разворачивая к себе:
— Что?!
— Ничего себе, ты здоровая, — его по инерции протащило на пару сантиметров.
— Полуторная тяжесть, росла при двойной. Чего надулся?!
— Я хотел спросить, как можно узнать, поправится ли твоя сестра.
— Упс. — Жанна резко сдулась и задумалась.
С одной стороны, понятно. Тип с тыщей и восемью сотнями единиц в качестве гонорара — ещё тот персонаж.
Говорит, что думает.
С другой, как тут объяснить поделикатнее? И ведь не промолчишь.
— А давай её съездим, проведаем? — Фоминых неверно истолковал заминку. — Я, когда Дарию осматривал, ни пульса, ни дыхания не видел. Рад, что она жива.
— У неё расширения хорошие, — на автомате пробормотала Жанна, продолжая мысленно решать нерешаемую задачу. — Её запрещённым вырубили, рассчитывали приступ изобразить. Нейросеть увела все процессы в фоновый режим.
— Так её могут спасти?!
— Да. Четыре часа не прошло. Менты, в принципе, почти сразу семье позвонили. Отец дроны послал, четверть часа и в клинике.
Чёрт. И вот что ему сейчас ответить на его предложение заявиться в больницу?!
— Ладно. Я понял. Удачи. — Он пронзительно посмотрел, развернулся и направился в сторону аптеки.
Как же неловко. И денег не предложишь, и кому рассказать: она только что проехалась бесплатно за счёт бомжа.
То, что Дарию вовремя обнаружили, справедливости ради, была чисто его заслуга.
Мог бы пройти мимо.
Ладно. Биометрия в системе есть, ребята качнут. Можно отправить денежку вечером.