[17], она сегодня пустая. Завтра я сама тебя разбужу. — Предложила она.
Последняя фраза балансировала на грани и за ней, но гори оно всё.
— Заодно сэкономишь четыре часа на дороге.
— М-м-м, — Виктор неожиданно замялся и засмущался.
— Твою одежду, когда разденешься, выбросишь за дверь. До утра будет постирана и высушена, есть кому, — спокойно продолжила девушка. Затем безошибочно угадала. — Стесняешься?
— Да.
— Если тебе так будет проще, тупо считай себя гостем. Официально говорю от заведения.
После этих слов новый знакомый парадоксально успокоился, мгновенно расслабился и решительно направился в сторону летника:
— Только чай пьём здесь!
— Не туда! — мягко и тихо поправила его она, воровато оглянувшись по сторонам. — Иди в любую из беседок.
Слава богу, рядом никого не было.
— Почему? — он послушался, но обернулся на ходу.
— Потому что ты в гостях. А я хозяйка.
Не объяснять же, что круглые столы вне беседок не предназначены для обстоятельного общения.
На них даже еды нормально не влезает (всего-то три-четыре блюда за один раз, если подавать на нормальной традиционной посуде).
— Чувствуй себя, как дома, и не вздумай стесняться! — потребовала она ровно через пятнадцать секунд, наблюдая за его реакцией. — Если говоришь на языке, значит, знаешь и обычаи. Или обижусь.
— Джазакаллаху хайрон[18], - вздохнул Виктор.
— Всегда был в восторге от восточного гостеприимства, — констатирую в беседке после того, как пара официантов быстрее чем за минуту из пустого стола делают полный.
Хочется не откладывая встать и откланяться. Это абсолютно нормально с моей точки зрения, но нарушение этикета в культурном контексте.
Как поступить?
— Приятного аппетита, — вежливо кивает Рухшона, усаживаясь напротив, пока я ломаю голову.
После чего наливает два стакана какого-то красного напитка и первый подвигает ко мне.
— А почему на шестерых накрыли? Мы ждём кого-то ещё?
— Это ещё не накрыли, — смеётся она. — Накрывать я буду сама, тут пока только закуски.
Одновременно с этими словами другая пара официантов в дополнение к нашему обеденному столу молча вносит ещё один, как понимаю, сервировочный.
— На шестерых — для отвода глаз. Если будет на двоих, то вроде как двусмысленно.
— Очуметь. — Прикладываю правую ладонь к левой половине груди. — Ощущение, что разрываюсь на две половины.
— Почему? Что не так? — мгновенно напрягается новая знакомая. — Скажи, я поправлю. Либо скажу, чтобы исправили.
— Тебе за это всё точно ничего не будет? Дисциплина там, всё такое?
Кто бы знал, какими усилиями я сейчас остаюсь на месте. Кому-нибудь смешно, а мне сквозь землю провалиться охота.
— В каком смысле? — она удивлённо подаётся вперёд, поднимая брови вверх.
— Очень много еды. Сидим, как у себя дома, хотя это твоё рабочее место. Ты с незнакомым мужчиной. В общем, я сейчас могу очень долго перечислять.
Мне действительно совсем не хочется, чтобы из-за меня у неё были какие-то неприятности. А нравы в заведении, насколько я успел заметить, достаточно традиционные. Даже судя по тому, как с прочими сотрудниками общается она (вежливость вежливостью, но понимающим иерархия очень бросается в глаза).
— Нет, — Рухшона весело качает головой. — Я ж администратор, а не уборщица. Кроме прочего, решаю все вопросы со множеством контролирующих организаций. Плюс, гостеприимства никто не отменял: сидим на людном месте, у всех на глазах. Общаемся пристойно. Мало ли, какие дела у нас могут быть? Те, кто могут мне приказывать, вообще вопросов не зададут, даже если появятся!
— А те, кто могут задать вопросы…
— … Не-а. Те, кто ЗАХОТЯТ задать вопросы, не могут мне приказывать. Даже спрашивать не могут, — смеётся она. — Потому что вопросы здесь задаю я.
— Так и тянет выяснить, кто в этом здании в итоге может тобой командовать.
— Почему спросил? — её глаза загораются детским любопытством.
— Размах нешуточный. И мне реально не по себе.
У меня уже появились кое-какие подозрения за эти несколько часов, почему бы не выяснить.
Тем более что формальным наше общение не назовёшь ни по каким обычаям, общаемся достаточно откровенно.
— В здании — никто. Только дома, — отмахивается она. — Тут я главная. Даже если дядя или тётя что-то захотят сказать, во-первых, они никогда не будут делать этого здесь.
— Какая необычная тактичность… А во-вторых?
— Во-вторых, это далеко не первое моё заведение. Если бы у них были сомнения, что я справлюсь, меня бы в жизни не поставили здесь главной.
Мои глаза не в первый раз за сегодня широко открываются:
— Администратор же?! Ты же здесь только администратор?
— Ну да, — удивляется Рухшона. — Администратор, главная в заведении — это одна и та же работа. У нас. Здесь-то уж точно. Тебя что-то смутило?
— Хм. Видимо, специфика бизнеса. В том же ТУРАНЕ это совсем разные люди и должности.
— У них свои правила, у нас свои, — равнодушно пожимает плечами хрупкая девушка с немалой ответственностью. — Кормят и тут, и там неплохо. Если им для этого нужен десяток человек вместо одной меня, это их проблемы.
— Не могу не спросить, — указываю взглядом на сервировочный стол. — Тут еды на десяток голодных. Зачем?
— Боишься объесть бедную девушку? — её мимика и беззаботная улыбка никак не согласуется с текстом.
— Не хочу чувствовать себя неловко.
— Договорились же не париться? И не парить друг другу мозги? Это одна десятая от банкетного меню, — легкомысленно и беззаботно замечает она. — На втором этаже был банкет, собирались гудеть до утра. Кто-то кому-то позвонил, они закруглились.
— С собой же должны были забрать, нет? Или через такого, как я, доставку оформить? Если сейчас по ночам не хотят связываться?
— Они и оформили, и забрали. Это — десятая часть, — повторяет она, словно первокласснику. — На банкетных блюдах, таких вот, мы всегда готовим на десять процентов больше, в резерв.
— Зачем?
— Тебе все правила объяснить? — веселится принимающая сторона. — Если не хватит. Если заказывающие банкет захотят угостить кого-нибудь за другим столом. Если зайдёт дядя с друзьями — там всегда надо подавать банкетное, а не по обычному меню. Если…
— ПОНЯЛ! Стесняюсь спросить, со скольки лет ты в этом деле.
— С пяти. Начинала помощницей повара на кухне.
— Признайся. Ты думал, я тебя не найду! — на каком-то этапе к нам в беседку, ничуть не стесняюсь, входит Жанна. — Здравствуйте. Жаннат. — Она по-мужски протягивает ладонь хозяйке для рукопожатия.
Глава 19
— Здравствуйте, я Рухшона. Будьте моей гостьей и чувствуйте себя, как дома. Вы же к Виктору? — очень необычная во всех отношениях администратор переходит на русский язык.
Для кого-нибудь незнакомого с культурным контекстом — фраза как фраза. Даже для Жанны, поскольку она как женщина местами ни разу не восточная (внешность не в счёт).
А на самом деле именно вот из таких мелочей и выстраиваются иерархия и конфликты.
Прикольно.
— Да, я к нему. — Гостья замирает на мгновение после рукопожатия.
— Вы случайно не говорите на фарси? — мягко улыбается совладелица (по факту) ресторана. — А то я не очень хорошо говорю по-русски.
— Нет, — озадачивается азиатка.
— Ну и слава Аллаху. — С облегчением вздыхает Рухшона. — Можешь попросить её не использовать в моём заведении нейро-расширений из запрещённого в секторе списка?
— Хренасе.
— Угу. Особенно со мной за одним столом и в мой адрес? Я бы ей и сама сказала, но боюсь обидеть твоего человека, тем более женщину. В моём исполнении будет очень грубо, вплоть до рукоприкладства.
— Она не мой человек. Мы просто друзья. И она говорила, что там, откуда она родом, это разрешённые продукты. Но хорошо, сейчас. Конечно.
— СТОЙ! Вить, можешь это сделать как-нибудь технично? Так, чтоб кроме неё никто не понял? Не на весь зал? Всё-таки позорить при всех как-то нехорошо.
— Могу. Момент.
— Как?
— Сейчас увидишь. Ты бы не могла прикрутить свой концентратор? Хозяйка заведения просит не использовать расширений из списка, запрещённого в секторе, на её территории. По контексту предполагается, что ты отлично в курсе и типа как играешь на грани фола.
— Упс, спалилась. — Жанна моментально краснеет, что для неё достаточно нетипично, насколько я успел заметить. — Извините. Была неправа. Больше не повторится.
— Спасибо за понимание. — Скромная на вид админ сдержанно и аристократично кивает, хотя её глаза в этот момент мечут молнии.
Рухшона к моему величайшему удивлению как-то разительно преображается. Из худенькой, с сияющими глазами, весёлой и непосредственной девчонки она резко становится взрослой. Надеюсь, впрочем, ненадолго.
— Ты сейчас точно своё расширение не включала? — не могу удержаться от любопытства. — Чтоб опять казаться старше?
— НЕТ! — вздрагивает она. — Зачем?
— Я сейчас из принципа буду говорить так, чтобы она тоже не понимала, — отчего-то на ровном месте надувается Жаннат.
— У твоей подруги какие-то неприятности, — вежливо, но достаточно холодно замечает Рухшона. — Не моё дело, можешь спросить её на этом вашем языке. Я могу ей чем-то помочь, как хозяйка дома и женщина? Если её ответ не предназначен для твоих мужских ушей, пускай поднимается и идёт в помещение. Там я с ней могу говорить по-русски, с соблюдение приличий и не при мужиках.
— СТОП! — поднимаю руки, пытаясь призвать к молчанию обеих. — Девушки, в вашем знакомстве отсутствует одна очень серьёзная деталь. Разрешите её восполнить на правах единственного мужчины за столом?
— Валяй, — поджимает губы Жаннат.
— Конечно, — оживляется Рухшона.
— Рухшона, это Жанна. Её сестра-близнец совсем недавно попала в очередь нехорошую ситуацию. Я случайно оказался рядом и…