— Ай, какая разница, — отмахнулся чёрствый местами мужлан.
Эх-х-х.
— Разница есть. Посольство или консульство имеют законодательно закреплённые иммунитеты, а в Зелёной клинике оно скорее на уровне обычаев и сложившихся традиций.
— Нет разницы. Я бывал в местах, где религиозные табу работают гораздо сильнее, чем тамошнее законодательство. Даже в вопросах смертной казни, ха! — Виктор развеселился каким-то своим воспоминаниям. — Ладно. Логичен другой вопрос. Не опасаешься, что я как-нибудь злоупотреблю статусом члена семьи?
— Например, как? — мягко улыбнулась она.
А что, уже прогресс. Для начала, пускай привыкнет к этой мысли.
Одно дело — если они товарищи, попутчики, случайные союзники. И совсем другое — когда он на подсознательном уровне оценивает свои действия, как член семьи.
Есть куда двигаться в положительном смысле в плане отношений. Особенно если секс теперь будет регулярным, уж она со своей стороны об этом позаботится.
— Мои возможные претензии на имущество, ещё что-то в этом роде, — двинулся в такую предсказуемую сторону Виктор.
— А ты мог бы? — без тени иронии спросила она. — Потому что если да, то целую ветку нейро приложений нужно выбрасывать на свалку. А я абсолютно не разбираюсь в людях.
— Не смог бы, — смущённо согласился он. — Но всё равно интересно. Девчонки модельной внешности в члены своей семьи меня, не спросив предварительно, ещё не записывали. Есть элементы лёгкого эмоционального шока.
— Это только в клинике же, — картинно подвигала бровями Дария. — Для чего-то более серьёзного, как ни крути, нужно твоё осознанное согласие.
— Непривычно. И опять стало страшно.
— Почему?!
— Там, откуда я родом, бытует стереотип: толстосумы ничего не делают просто так. — Теперь ухмыльнулся он.
— Идиотский стереотип! Ты ж не дурак далеко! Любой нормальной девчонке моего круга всегда много скажет такой момент: пацан не даёт тебе платить за такси, когда знает, что ты в порядке по бюджету. А у самого — ветер в карманах.
— Да ну, — отмахнулся он искренне. — Это ж элементарное.
— Именно. — Девушка со значением посмотрела на него. — Кстати, надо забрать машину с полицейской стоянки! — некстати вспомнила она.
Потом вздохнула: он так и не понял ни намёка, не скрытого подтекста.
Чурбан.
Ладно. Будет время — будут и объяснения. Не начинать же сейчас бодягу о том, что и некоторые небедные дочери из непростых семей тоже могут влюбляться с первого взгляда.
Одна из сестёр-близнецов, неожиданно застеснявшись собственных мыслей, воровато оглянулась по сторонам: в коридоре никого не было.
Она схватила Виктора за ладонь, дёрнула на себя и, прижавшись к нему всем телом, впилась в его губы.
Слава богу, хоть в этот раз он догадался не стоять по стойке смирно, а опустить ладони на её ягодицы.
— … только в капсулу, — невропатолог ожидаемо ничем не помог авансом.
— А навскидку? Ну хоть по вторичным каким-нибудь признакам? — её в самом деле душило любопытство.
Понятно, что деталей об имплантах до окончания скрининга не будет. Но хотя бы номенклатура и функционал?! Чёрт с ней, с программной прошивкой.
— Это шарлатанство, — твёрдо покачал головой врач. — Всё, что я сейчас начну предполагать на коленке, будет с моей стороны шарлатанством. Дождитесь результатов обследования? Это недолго же.
— Придётся, — согласилась она нехотя, оглядываясь по сторонам, — Можно, в этом кресле посижу?
— Без проблем, — доктор даже не поднял глаз. — ВИКТОР!
— На месте.
— Поднимайтесь по ступенькам и ложитесь на транспортёр. Внутри капсулы не шевелиться.
Через секунду эскулап неподдельно удивился:
— Почему одетый?!
Дария оторвала взгляд от гаджета и сдержалась, чтобы не веселиться: товарищ добросовестно вытянулся на пластике, избавившись только от обуви.
— Не было команды раздеваться, — серьёзно ответил друг, спрыгивая на пол. — Пардон. Старый опыт: не просят — не делай. Полностью всё снимать? — На этапе трусов его руки запнулись.
— Разумеется, — процедил врач. — Э-э, ваша родственница что, поторопилась остаться?
— Нет! — выпалил Виктор, пулей выскакивая из штанов и белья.
Дария улыбнулась во все тридцать два и похлопала ресничками в ответ на его взгляд.
Показывая язык и снова утыкаясь в смартфон.
— Клаустрофобии нет? — запоздало уточнил доктор.
— Нет, — донеслось из капсулы под звук опускающихся шторок. — Поспать могу? Надолго сама процедура?
— От часа до двух. Да, если сможете уснуть, это будет идеально.
— Смогу. До встречи.
— … как спалось? — лицо доктора неожиданно появляется передо мной на расстоянии вытянутой руки.
В первый момент возникает рефлекторное желание отшатнуться.
Но некуда.
— Что у него стоит в итоге? — глаза Дарии горят любопытством.
— Сейчас будет полный список. Принимайте.
Перед моей спутницей возникает голограмма.
— Это — импланты… Это — установленный перечень программных продуктов, но он может быть неполным…
— Почему?
— Неизвестны ни установщик, ни номенклатура пакетов. Возможно, они похожи на его собственные фоновые нейронные связи: непонятно, родное оно или импортированное.
— А это что?
— Это — те расширения, про которые я с уверенностью могу сказать, что они внешней этиологии.
— Почему без расшифровки?
— Тоже не могу определить функционал.
Глава 33
— А хотя бы примерно? Доктор, ну пожалуйста.
— Из тех, которые мы смогли распознать, вот здесь указаны все. В этом списке.
— А если я отблагодарю вас лично? — Дария смывает с лица выражение беззаботной девчонки. — Вас ни к чему не обязывает. Сумма, которую сейчас сами скажете в пределах разумного. Отправлю на акк, который укажете. По статье «материальная помощь», например? Чтобы гарантировать отсутствие ваших обязательств.
Такое впечатление, что в их беседе присутствует контекст, которого я не знаю.
— Забудьте. Не в этом дело. Вы понимаете, что такое почерк в хирургии?
— Те или иные операции, которые, скорее всего, делал конкретный специалист?
— Да. Или представитель определённой медицинской школы. В этих расширениях, — он указывает на меня пальцем, — чувствуется школа. Рука. Я просто не хочу ставить свою подпись под заключением по этим продуктам. Достаточно откровенно?
— Доктор, не нужно никуда ставить подпись, — вмешиваюсь в беседу, поскольку оно касается меня. — У вас какие-то этические ограничения? Либо профессиональные?
— На стыке, — а по его глазам видно совсем другое.
Такие лица обычно бывают у экспертов, которые не хотят врать, но и свидетельствовать в суде тоже не будут.
Занятно.
— А можете рассказать мне на словах, как пациенту? Прагматично говоря, у меня ведь и жалобы есть. — Теоретически, в такой ситуации всегда нужно искать вариант снять его внутренние барьеры. — Если изложу вам симптомы, вы сможете предположить их связь с теми нейро продуктами? Исключительно в порядке медицинской консультации больному?
— Вы не сможете использовать мои слова ни в одной из официальных инстанций, если надумаете в них обратиться, — он явно напрягается.
— Боже упаси. И в мыслях не имел куда-либо обращаться. Просто есть смысл хоть как-то понять, что я сам по себе представляю. Для себя разобраться, не для публикации.
— А вас такой вариант устроит? — он почему-то спрашивает Дашку.
И по-прежнему напряжён в ожидании её ответа.
— Наверное, устроит. Вообще-то мы сюда пришли за диагнозом, а не за свидетельством эксперта для суда, — доверительно сообщает она, наклоняясь вперёд и случайно открывая часть декольте.
— Одно другого, увы, не исключает, — вздыхает доктор. — Особенно когда нейрo продуктом со скрытой лицензией начинает интересоваться кто-либо из вашего круга.
— Строго в медицинских целях. Никаких судебных разбирательств, — чётко припечатывает моя спутница.
— Лично моё мнение: доминируют частично автономные модули.
— Что это значит?
— В основном его расширения — часть чего-то иного. Целого. Ориентированы больше на какую-то командную работу, чем на комфорт владельца.
— Как так? — моя спутница только что на месте не подпрыгивает вместе со стулом.
— По каким индикаторам вы это видите? — а у меня возникает ощущение ускользающего из рук кошачьего хвоста.
— Модули почти наполовину состоят из блоков синхронизации. Однако собственных программных продуктов, с которыми имело бы смысл это делать, у вас нет. — Начав говорить на профессиональную тему, врач превращается в нормального человека. — Я очень тщательно смотрел; если бы у вас хоть что-то было установлено, я бы не пропустил.
— А так оно…?
— Как колёса или руль автомобиля на велосипеде. Велосипед — это ваш автономный профиль.
— Понимаю. Дальше?
— Ещё примерно четверть каждого второго пакета занимает калькулятор иерархии при работе в оговоренной сети. Кстати, штучная разовая работа: я с ним разобрался, но подобного никогда не видел.
— Это как? Можно проиллюстрировать для чайника?
— Представьте себе десять нейро-концентраторов, объединённых в сеть. Что будет, когда начнут работать одновременно?
— Могут глушить друг друг, а могут согласовано трудиться в унисон?
— М-м-м, примерно. Вот калькулятор иерархии и делает так, чтоб был унисон, а не какофония. На уровне сетевого взаимодействия. Плюс сортирует все процессы: чтобы ваши сердечный ритм, дыхание, сами придумайте, что ещё, не вываливались на других и не интерферировали с общей работой.
— Получается, я — часть какого-то коллективного механизма? — ну ничего себе.
— Не так линейно, — он с досадой морщится. — Я бы предположил какой-то сложный вычислительный комплекс. Требующий группового контроля сразу по многим параметрам.
— ПОНЯТНО! — выдаём мы с Дашкой синхронно.
Теперь и правда понятно.