— Те, кто ведёт меня и сестру на второй телепорт, отправятся со мной. Это — страховка для остальных. — Девчонка со странным чужим взглядом и именем Дашка смотрит на каждого из присутствующих по очереди, как снежная королева. — К сожалению, только моё слово и ваше знание процедур. Вы же понимаете, что в порту мира высшего уровня вас сразу валить не будут? Как и у меня с сестрой будет масса оснований рассчитаться честно — чтобы вы не пошли по газетам и агентствам новостей.
— Как ты всё это организовал? — светловолосый крепыш спокойно шагает рядом со мной от ворот последнего объекта внутрь территории.
Точка, которую надо проработать — дублирующая группа контроля, вторая по счёту.
Первая, насколько я понял (не будешь же спрашивать, раз я типа и сам в теме), имела полномочия и смотреть, и действовать. Эта может только смотреть.
— Оно всё само образовалось, — бормочу, не кривя душой. — На каком-то этапе понял, что устал заботиться о ком-то. Если в глаза его в жизни не видел бы, особенно. Я о руководстве.
— Женился ты удачно и быстро. Завидую. Я б на твоём месте тоже о себе подумал, с такой-то крышей.
Видимо, разговор с «товарищем по оружию» беспокоит меня значительно сильнее, чем возможные взаимоотношения с этой третьей группой. Плюс я в целом представляю намерения Дашки, по крайней мере в той части, что мне известна. А думать о её возможном двойном дне не хочется — хреново подозревать близких людей в том, чего они ещё не сделали.
С другой стороны, ценности и взгляды личности, в тело которой я попал, мне ещё менее интересны: оно всё просто чужое. Включая секреты и задания.
Нас на территории явно знают в лицо, а система оповещения между подгруппами работает с задержкой. Как я понимаю, из-за длинного плеча коммуникации.
Внутренние личные сомнения откровенно отвлекают меня больше нормы, ибо неохота чувствовать себя дураком ещё раз.
Именно поэтому я добросовестно упускаю тот момент, когда тип внутри без разговоров начинает стрелять.
Не знаю, что там с блондином, а у меня свет выключается вместе с сознанием.
— Ожил?
Вначале слышу слова, затем догадываюсь открыть глаза.
Рядом с кроватью на подобии больничной кушетки сидит Рухшона.
— С трудом, — отвечаю после того, как прислушиваюсь к ощущениям. — Что вообще было?
— Иманберды успешно выбрались к себе, как и собирались.
— Что на последнем объекте? Как остальные?
— Насколько я понимаю, всё в порядке. Пострадал только ты, если речь о тех мужиках. От них тебе привет и никаких претензий.
— Мы с тобой где?
— У меня. Забрала тебя из Зелёнки после того, как прооперировали.
— А туда я как попал?
— Доставили те, кто был с тобой. Вы же меня в свои грандиозные планы не посвятили, могу только догадываться.
— Мне кажется? Или в твоём голосе звучит упрёк?
— Упрёк, — улыбается она. — Но я не в обиде. Всё хорошо, что хорошо заканчивается.
— Да пока неясно, хорошо ли. Как я понимаю, речь шла о смене власти. Такое редко заканчивается тихо.
— Ты двое суток валялся. Не в курсе.
— А что ещё было?
— Слушай молча и не перебивай. Иманберды вначале исчезли отсюда. Затем объявились не у себя, а где-то в соседнем мире.
— Это было по плану. Их должны были отвезти по одному из малодоступных каналов ко второму телепорту, другой семьи. Я присутствовал при разговоре.
— Угу. А потом близнецы принялись дуэтом вещать во всех каналах, не выбирая выражений и апеллируя к каким-то тамошним ценностям гражданского общества.
— Ух ты.
— Но это всё фигня, — весело продолжает Рухшона. — Главное — хорошо влитый бюджет маркетинговой коммуникации, деньги у них ещё есть.
— И?
— Ну они созвали тамошних лидеров мнения и подняли крик: «Изоляция, незаконная блокировка миров. Если мы врём и клевещем — ответим по судебному решению, но вначале давайте гласное разбирательство, каким образом Дашка могла быть в двух местах одновременно».
— В смысле?
— Её биометрией открыли доступ к нашему ноль-порту, когда его взрывали. Объявили там об этом громко и стрелки на неё. Под этим соусом — надо защищать своих. А она в Зелёнке в это время лежала, что подтверждается документально.
— У меня голова не сильно варит. В чём подвох? Можешь подробнее?
— Могу. — Надо мной наклоняются и поправляют подушку так, чтобы я мог сидеть. — Сёстры не должны были оказаться дома так быстро, это первое. И Дашка не должна была доехать до Зелёнки живой, это второе. Ты оба раза спутал карты.
— Что до больницы живой, тут понятно. А когда я ещё раз успел?
— Второй телепорт плюс связь туда. После того, как вы распропагандировали эту твою группу, твои сослуживцы поделились каким-то запасным вариантом эвакуации. Дашка на ходу при тебе договорилась.
— То-то когда они общались, у меня было ощущение, что я не всё понимаю.
— А спросить в лоб было нельзя, да? — Рухшона наредкость быстро сопоставляет.
Или это я соображаю медленно.
— Угу. И так всё на волоске висело, сплошная авантюра и экспромт. Тем более, сама Дашка так уверенно на них наехала, что лезть в разговор было бы безумием. А потом уже и времени не было выяснять — понеслись по новому плану. Что ещё?
— У них какая-то комиссия организуется. То ли парламентская, то ли кабмин: собираются биться за порядок. Передавали тебе привет, поставлю позже видео.
— Почему не сейчас?
— Лень, — весело улыбается Рухшона.
А потом аккуратно наклоняется надо мной и касается моих губ своими. — Кстати, есть и приятные новости по мелочи.
— Какие?
— Ты, похоже, больше не нищеброд. Потому можешь не напрягаться и расслабиться.
— На тему?
— Ну ты же только что подумал, что ты — балласт для любой из нас? Так?
Мне резко становится неуютно:
— Ты мысли читаешь, что ли?
— Не всегда, — многозначительно двигает бровями она. — Но когда у кое-кого расколот на живую концентратор и мимика родная, это несложно. Готов жениться?
Вторая Иманберды была права: он действительно так прикольно удивляется во время личного общения.
Оборжаться.
— Ты — владелец самого мелкого из быстрорастущих бизнесов в городе. Причём это не обналичка, не self-employed, а толковая масштабируемая штука. — Добавила она в ошеломлённое лицо того, кому только что сделала предложение.
Чистая правда, хотя и не вся. С другой стороны, восточная женщина должна уметь говорить так, как нужно.
— Неожиданно. Это за два дня, что ли, я успел разбогатеть? — он по своей дурацкой привычке бросился искать подвохи там, где их не было.
— Я позволила себе включить вас в свой рейтинг, — аккуратно обошла острые углы Рухшона. — Часть репутации моего бизнеса делится с вами.
Ну не говорить же вслух, что после замужества и ей многие вопросы ЗУЛАЙХО решать с семьёй будет проще.
Просто никто никогда не думал, что она соберётся замуж сейчас.
Сюрприз.
— Не успеваю следить за твоими мыслями, — пожаловался Виктор.
Его взгляд при этом рефлекторно вильнул в сторону её талии и ног.
Работающее расширение услужливо проинформировало о весьма определённом интересе его физиологии.
— Те, кто могут качественно готовить халал, не заморачиваются сегментами эконом и стандарт, — хихикнула она, поясняя.
Он, разумеется, не сообразил, что именно её веселит.
— Как вы?
— Как мы. А спрос есть, и лицензию в русском секторе тому же пуштуну получить довольно сложно. Твой Коля — где-то просто находка и для тебя, и для меня.
— Он сказал, что готов на всё, лишь бы с таким рестораном, как твой, в любом проекте участвовать. Даже если сам с этого ничего иметь не будет, в ноль. Ради репутации.
— Это понятно. Но он и сам по себе далеко не паразитная шестерня. Очень быстро адаптируется и умеет работать, я не ожидала.
— Это я чувствую себя паразитом.
— ЗАВЯЗЫВАЙ! Дашка сказала, — призналась она через секунду под его напрягшимся взглядом. — Что ты идиот и тормоз. Чтобы снять вопросы, раз и навсегда: я бы тоже при других условиях на подобное отвлекаться не стала. Ко мне бы никто и не подошёл из твоего социального круга, с подобным предложением. Ты — мост, без которого ничего бы не было.
— Хм. Какая-то буря в стакане воды. Там же копейки по вашим меркам?
— У тебя индикаторы прошлого века. Главное — не вал. А процент прироста за единицу времени и возможность масштабировать. У вашей конторы с этим всё в порядке. Я не говорю, что схема идеальная, но она явно превосходит уровень парня, живущего в канаве и считающего себя бомжом. Готов к моему серьезному вопросу? Считай, что спрашиваю от имени всех.
— Да.
— Готов создать семью?
— Эээ…?
— Можешь сказать нет, — изобразила легкомыслие она. — Останешься гостем в моём доме и лично просто не буду навязываться.
— Дура. Да.
Там же, через несколько минут.
— Какой-то летящий с горы шар гротеска. — Похоже, он не до конца пришёл в себя и соображал со скрипом.
У неё даже мелькнула подспудная мысль, не рано ли она его утащила из больницы.
Чёрт возьми, ей просто так не хотелось больше оставаться одной! Кто бы знал.
Ладно. Если что, через час можно будет вызвать личного врача с диагностом. Хотя ему уже явно лучше, чем сутки назад.
— Ну а что, — вслух она изобразила ленивый зевок. — Личные плюсы при помощи Аллаха очень часто конвертируются во что-то более материальное. И кстати, они просили тебе передать: Иманберды в течение недели прилетят обратно, обе.
— Нафига?! Они ж отсюда вырваться хотели?! И как?!
— Через тот второй телепорт вместе с комиссией. Тебя делить будем. У владельцев подобных бизнесов всегда кандидаток в жёны больше, чем одна. Хорошо ещё, что мы все мусульманки.
Виктор полусидел на подушках, беззвучно открывая и закрывая рот.
— У тебя наклёвываются очень соблазнительные матримониальные перспективы, — улыбнулась Рухшона. — Тебе знакомо понятие «акула бизнеса»?