тут ты год в аэропорту жить будешь, чтобы их только дождаться.
— Значит, вносим поправку: актуальность задачи — ноль, задача снимается, — многозначительно ухмыльнулся армейский. — Тем более раз я свободен. Но всё-таки скажите, где мне своих искать? Я в ваших степях не ориентируюсь.
Аман сверился взглядом с начальником, после чего ответил:
— Следуйте за мной, провожу. Вокруг будете полдня добираться, да можете и не найти.
— А напрямую — это через границу идти? На мои допуски замок не сработает? — сообразил то ли случайный залётный, то ли проверяющий от армии (ну а чё, время такое. Сейчас все друг под друга копают, включая министерства).
— Через три линии, — кивнул сержант. — Так быстрее будет. — Поколебавшись, он добавил. — Хочу заодно попросить ваших зафиксировать инцидент.
— Зачем?!
— Вы заблудились, вышли на нас. Мы вовремя вмешались, очень быстро разобрались. Пусть в журнале смены будет, не помешает, — простенько объяснил сотрудник миграционной службы. — Когда-нибудь по сумме мелочей и премия распределяется.
— «Не важно, кто как служит; важно, кто как отчитывается»? — гоготнул тип. — Мир не меняется. Хорошо, без проблем. Куда идём?
Выходя следом за ним из опросной, Аман заценил покрасневшего и набирающего воздух смежника: за половину суточного оклада скандал между представителями различных ведомств предстоял нешуточный.
— У попа сдачи нет, — сержант не удержался от подколки полицейскому перед тем, как захлопнуть за собой дверь. — В следующий раз будешь аккуратнее.
Уж Аман-то отлично знал: то, что попало в руки старшего смены, обратно можно забрать только с трупа. Особенно деньги.
Местные двери разъезжаются в стороны по одному лишь хлопку ладони моего сопровождающего.
— Тут идти километра два, — сообщает парень-пограничник, который вызвался довести меня до той точки местной географии, куда следовало это тело. — Но по времени всё равно будет быстрее, чем заказывать транспорт или идти в обход, без меня.
— Я не спорю. Спасибо, что согласился проводить.
— Щын эле мени ушул тилде түшүнөсүңбү?[8] — слегка напрягшись и явно подбирая слова, выдаёт он без перехода.
— Иә. Сөйлесуге болады[9].
— Нет, я-то не говорю, — он переходит на русский. — Так, понимаю по чуть-чуть. Дома только бабушка и помнила, а мы — уже почти нет.
— Почему спросил?
— Удивился тогда в капсуле. Ты ж явно русский, зачем выделываться начал?
— Да не выделывался я. Реально пришёл в себя в очереди к тебе на контроль; вокруг — лица и речь, сам знаешь, какие. Ты — за пограничника в окошке и с таким же точно лицом, как у них. Что я должен думать? И кстати, — припоминаю одну деталь, из-за которой я и запнулся. — Когда эти бабульки над твоим окошком наклоняются, в очереди вообще перестает быть слышно, о чём ваш разговор.
— В очереди лица — совпадение. Как и язык. Это ж эвакуанты из девятого сектора. Вы одним рейсом летели, вот ты среди них и оказался. Кстати, по-русски там все тоже шикарно говорят.
— А-а-а.
— Угу. А возле капсулы подавитель шумов же работает: в зоне контроля разное быть может, — он пожимает плечами. — Хотя лучше бы, конечно, всё остальное так работало, как эта херня… Нафига всем в очереди слушать то, что для них не предназначено?
— Логично. Но я этого не сообразил. Соответственно, не понял, как обращаться.
— Правда ничего не помнишь?
— Правда. Зачем мне сейчас тебя обманывать? Видимся первый и последний раз в жизни, дойдём к моим — и всё. Смысл врать?
— Это же может быть и какая-нибудь ваша проверка, — возражает парень, открывая хлопком ладони очередную дверь. — Послали тебя вперёд по временному коридору и смотрят, что дальше. Как мы себя поведём, что смежники сделают. Тебе — эвакуация оттуда, им — инфа о нас.
— Даже если так, клянусь: эта голова сознательно в таком не участвует, — упираю указательный палец себе в висок.
Похоже, ведомства здесь между собой взаимодействуют не особенно приязненно. Заодно делаю зарубку насчёт временного коридора: спрашивать сейчас — не вариант, а сама деталь интересная.
Куда-то же я ехал, в смысле, этот организм.
— Как-то натянуто и странно. Хотя-я, головой о бетон ты тогда неподдельно дал, — вспоминает он, веселясь. — Так не сыграешь.
— Потерпи четверть часа. Сдашь меня моим — и всё. Все твои сомнения рассосутся сами по себе. Попутно: здесь у вас министерство обороны что, твоё ведомство проверять может? С чего такие опасения?
— В смысле? — он напрягается.
— Ну ты сам сказал минуту назад: «Послали тебя вперёд по временному коридору и смотрят, что дальше». Мне и стало любопытно — процессуальный нонсенс же, нет?
— А-а-а, — парень машет рукой. — Нет, конечно. Не официально. Но информация лишней не бывает: чем больше ты в курсе дел соседей, тем лучше касса в конце периода. К-хм.
— Человек человеку волк?
— Человек человеку — может, и нет, а вот организация организации — сам понимаешь. Фонды денежного довольствия — они ж не пересекаются, — веселится сопровождающий собственной шутке. — Мы пришли. Тебе сюда.
Он хлопает ладонью по очерёдному сканеру:
— Дальше не пойду, там уже твои. Не заблудишься. Я свой вопрос по вашей сетке отсюда порешаю.
— Добрый день.
Дежурный недовольно поднял голову:
— Чего надо? Кого черти несут средь бела дня…
— Даже не знаю, как тебе представиться, — задумчиво ответил самый заурядный тип лет тридцати, правда, с разбитой башкой. — Или на слово поверишь?
— Чего надо? — сейчас его раздражало абсолютно всё. — Кто тебя вообще сюда пустил и кто ты такой?!
Во-первых, только что сломался долбаный кондиционер. В переводе на русский это значит, что буквально через полтора часа температура в ангаре поднимется до плюс сорока пяти. С учётом расторопности техников, «удовольствия» — смены на три, если не больше.
Во-вторых, по факту эта тумбочка была нужна максимум раз в пару дней: ну не путешествовали свои этими дорогами! Зачем контролировать поток, которого нет?!
У живых были как правило менее экзотичные маршруты, а у… понятно, в общем.
— Сканер дай, — бросил стоящий мужик хмуро, протягивая ладонь. — Заодно и мне расскажешь, кто я такой.
Дежурный вздохнул и подобрался:
— На, действуй. — Пенал для считывания биометрии тут же появился из-под стола.
Мало ли, вдруг кто серьёзный.
— Нет, не серьёзный, — пробормотал он сам себе ровно через секунду, снова поднимая глаза. — А ты откуда здесь?
Самый обычный местный из девятого сектора, просто выбравший не самый тривиальный способ эвакуации. Ну и — чем-то здорово угодивший там своим, раз он тут.
— Заблудился. Сел не в тот автобус на лётном поле, случайно повздорил с ментами, чуть не поругался с пограничниками. Их сержант сюда и довёл.
— А-а-а. Ну понял… Мы к последнему рейсу транспорт и не посылали, — вдохнул дежурный. — Так что ничего ты не перепутал.
Несмотря на всю неказистость визитёра, поговорить тут большую часть времени было всё равно не с кем. Да и тип, если честно, в том секторе должен был что-то сверхъестественное учинить, чтоб его сюда отправили. Ещё и за счёт бюджета.
Армия, как известно, на оплату по счетам не быстра. Особенно когда имеет место такой вот контракт со случайными местными отбросами.
— А почему транспорт не посылали? — заинтересовался приезжий. — Менты говорят, каждый рейс оттуда представители МО тоже встречают?
— Ага, щ-щас! Ты — первый за трое суток. Не сильно жирно ли, каждый раз вхолостую транспорт гонять? Так, твоё дело грузится, ждём пару минут… Оно всегда так зависает, когда через центральный сервер. — Обладатель солидного брюхо и непыльной должности удовлетворенно кивнул, глядя на монитор. — Есть ты в списках. Можешь проходить.
— Э-э-э, куда? — тип даже удивлённо разинул рот.
— Да куда хочешь! — фыркнул дежурный. — Добро пожаловать в двенадцатый сектор! Идентификация проведена успешно, твои данные в базе есть. Задержанию не подлежишь, на гражданский сервер я сейчас сам всё сброшу. Минута… Готово!
— А на какое, говоришь, имя моя биометрия у тебя вылезает? — парняга с подозрением указал взглядом на терминал.
— А на какое хочешь, — милостиво разрешил он. — Имя себе сам в городе родишь, когда регистрироваться пойдёшь. Я тебе ничего не присваиваю, просто фиксирую, что человек прибыл. Дальше топаешь в город и обращаешься в гражданскую администрацию. Тебе там и код присвоят, и всё остальное — тоже у них. Поздравляю с успешным выходом из района боевых действий!
— Как-то грустно, — задумчиво закусил губу редкий посетитель. — Даже имени нет.
— Имя ты здесь себе сам новое выберешь. Мало ли, что ты там натворил? — многоопытно вздохнул дежурный. — Потом, когда сектора замирятся, сто процентов будет совместное следствие по военным преступлениям. Там всех подряд грести будут, с обеих сторон. Так что имя у тебя правильно отсутствует — новое придумаешь.
Это, конечно, никого от суда скорее всего не спасёт, но сказать-то можно. Вдруг он своих и правда там здорово выручил. Раз сюда перевезли.
— Думаешь, мне есть что скрывать? — озадачился парняга.
— А ты считаешь, тебя сюда за красивые глаза запихнули? Рейсом, на который не все кадровые попасть могут?
Не говорить же вслух, что так по нынешним временам могут отправить только того, у кого за плечами реально очень грязная работа. На практике. И руки тоже понятно, по локоть в чём.
Если (или когда) сектора замирятся, своим, как обычно, будет нужно выдать на совместный трибунал десяток-другой «военных преступников» — правила игры есть правила игры.
Если будет резонансная потребность общества (а как не быть, после очередной войнушки-то) — то должны быть и демонстративно наказанные. Издержки всегда нужно списывать на реальное лица.
Не кадровых же потом отдавать.