В июне 1948 года министр первого израильского правительства Арон Цислинг заявил, что «После того, как евреи повели себя как нацисты, меня всего трясет… Наши враги, арабские государства – ничто по сравнению с сотнями тысяч [палестинских] арабов, ненависть, отчаяние и безграничная враждебность которых заставит их воевать с нами несмотря ни на какие соглашения…»[10]. Действительно, военные действия против израильских сил вели в основном регулярные подразделения соседних Израилю государств, тогда как зачистка территории от арабов была направлена против местного населения.
Этническая чистка, другими словами, идея о высылке арабов становится все более популярной в израильском обществе. В ходе каждой военной операции против палестинцев (в Израиле это называется «стрижкой газона») звучат призывы избавиться от арабов раз и навсегда. Например, глава Государственного ашкеназского раввината Израиля предложил выслать палестинцев «в прекрасную современную страну с поездами, автобусами и автомобилями», которую для них придется построить в Синайской пустыне[11].
Со времен принятой в ноябре 1917 года Декларации Бальфура сионисты пользовались поддержкой британских властей, относившихся к ним как к представителям не только всех евреев Палестины, но и евреев мира. Многим английским официальным лицам, поддержавшим сионистскую инициативу, было привычно и естественно мыслить в типично антисемитских категориях «мирового еврейства» и даже «мирового еврейского заговора».
Вот свидетельство стороннего наблюдателя о ситуации в Палестине во время Первой мировой войны: «Война привела к обострению борьбы между сионистами и несионистами, неприглядной борьбы, которая мало что принесла еврейству в целом. Несионисты, то есть те евреи, которые не имели никаких политических целей и принадлежали к ортодоксальному течению, в то время составляли подавляющее большинство в Палестине. Сионисты там представляли не более 5 % населения, но они были очень активны, фанатичны и терроризировали несионистов. Во время войны несионисты попытались освободиться от сионистского террора при помощи турок. Они справедливо опасались, что деятельность сионистов разрушит те добрые отношения, которые существовали между старым еврейским населением Палестины и арабами»[12].
Кровавые события, начавшиеся с атаки Хамаса 7 октября 2023 года, еще раз доказывают, что санкционированный ООН в 1947 году раздел Палестины не только не положил конец кровопролитию, а, напротив, превратил Святую землю в место непрекращающегося насилия и все обостряющейся ненависти.
С чего начинается Родина?
Яков, ряд современных еврейских интеллектуалов называют сионизм регрессом еврейской истории. При всей спорности подобного утверждения какие ценности диаспоры, на ваш взгляд, были утрачены в еврейском государстве? Собственно, рождение «нового еврея» в результате сионистской революции приговорило «старого еврея» к остракизму. Не выплеснули ли с водой и ребенка?
– Как и любая революция, сионизм отверг темное прошлое ради светлого будущего. В молодости, как известно, Герцль склонялся к идее обратить всех евреев Вены в католичество – его идеи действительно были революционны. Не удивительно поэтому, что рождение нового еврея – национально, а не религиозно ориентированного – привело к становлению нового этноса, со своей культурой, языком и замечательными достижениями в области науки и технологии. Этноса, взращенного не на культурном фундаменте диаспоры, а на ее отрицании. Недаром израильский писатель Хаим Хазаз, кстати родом из-под Киева, говорил устами своего героя, что «когда человек не может более оставаться иудеем, он становится сионистом».
Что касается ценностей диаспоры, то в течение почти двух тысячелетий единственной общей ценностью у евреев, допустим, Марокко, России и Франции был иудаизм. Уважение к Торе разделяли как европейские евреи, так и их единоверцы из мусульманских стран. Мечта сионистов о еврейском пролетариате и крестьянстве сбылась в начале XX века усилиями поселенцев-социалистов из Российской империи, а также благодаря принудительной пролетаризации привезенных в Израиль после его основания евреев из Ирака, Марокко и других арабских стран. Впрочем, эти классы стремительно исчезают в современном мире повсюду, в том числе и в Израиле. Хотя евреев в прогрессивных движениях многих стран мира по-прежнему много, их роль менее заметна. Если в начале XX века евреи были носителями радикальных идей, то сегодня многие из них стали опорой и частью правящих кругов. Внуки нью-йоркских евреев, в 1920-е годы бывших основой компартии США и множества левых движений, – сегодня процветающие бизнесмены, врачи и адвокаты, а также публицисты-неоконсерваторы. Однако по-прежнему, по словам одного социолога, евреи живут как WASP (White Anglo-Saxon Protestants, белые англосаксонские протестанты, то есть представители зажиточных слоев), а голосуют как пуэрториканцы, то есть куда левее своего класса. Так, например, в 2008 году демократа Барака Обаму поддержали 78 % американских евреев, тогда как в среднем по стране за него голосовало 53 %.
– Почему же высокий социоэкономический статус никак не отражается на их политических взглядах? Уж не отголоски ли это еврейского вируса диссидентства, доставшегося в наследство от дедов?
– Не думаю, поскольку Барак Обама и Демократическая партия США – это нынешний мейнстрим. Дедушки же и бабушки американских евреев, голосующих сегодня за Обаму, скандировали в рядах компартии: «Мы наш, мы новый мир построим». Их внуки не хотят строить новый мир, они хотят лишь, чтобы ценности социальной справедливости отражались в политике государства. В лучшем, по мнению многих критиков, фильме XX века «Гражданин Кейн» есть примечательный диалог между двумя приятелями-миллионерами, один из которых помогает рабочему движению в борьбе за лучшие условия труда. На вопрос друга, мол, зачем тебе это все, следует мудрый ответ: «Я хочу дать им что-то, чтобы они не забрали у меня все». Думаю, что этой логике следуют сегодня многие евреи-избиратели Демократической партии.
– Что ж, вернемся в Израиль, который наряду с памятью о Холокосте является фундаментом национальной идентичности для светского еврейства диаспоры. Налагает ли это на нас определенные обязательства, например одобрение израильской официальной политики по тем или иным спорным вопросам? И возможно ли это в принципе, если официальная политика, скажем, в отношении мирного процесса, постоянно меняется. Насколько евреи Запада склонны колебаться с «линией партии» (в данном случае – линией правительственной коалиции Израиля)?
– Все зависит от конкретной общины. Я недавно прилетел из Франции, неплохо знаю эту страну, пишу книги и преподаю по-французски. Большинство евреев Франции – выходцы из Северной Африки, которым традиционно присуща сплоченность в отличие от европейских евреев, чья история полна расколов и идеологических схваток. Эта сплоченность превратилась сегодня в безусловную поддержку государства Израиль вне зависимости от его политики. Французская и, пожалуй, южноафриканская общины – самые сионистские в мире. В Соединенных Штатах ситуация в корне иная – там около четверти евреев до 30 лет не испытывают к Израилю никаких чувств, и я не думаю, что Израиль сегодня – фундамент идентичности для американских евреев, у которых довольно богатая интеллектуальная и религиозная жизнь[14].
Как раз среди еврейской молодежи США популярно движение за бойкот товаров, произведенных на контролируемых Израилем территориях (BDS). В Великобритании ситуация близка к американской. Недавно один из лидеров еврейской общины покинул свой пост, дабы обрести свободу критиковать Израиль от своего имени как простой еврей.
Идея этнического национализма, на которой основан Израиль, претит многим евреям диаспоры, понимающим, что эта идея угрожала евреям во всех странах рассеяния на протяжении многих лет. Сегодня она лежит в основе общественно-политического устройства в Израиле. Достаточно сказать, только один раз за всю историю государства арабская партия вошла в правящую коалицию. Для многих евреев поддерживать, с одной стороны, «этнократическое» еврейское государство, а с другой – западное либеральное мультикультурное общество – это не только довольно сложный акт эквилибристики, но и попросту когнитивный диссонанс.
– Но еврейские группы, активно критикующие Израиль с либеральных позиций, вроде J-Street в США и J-Call в Европе похоже сделали свой выбор…
– Активисты J-Street и J-Call считают, что сионизм первых лет государства – эпохи Бен-Гуриона – был менее агрессивным, и хотят «вернуть Израилю потерянную душу», стараясь повлиять на политику своих государств. Но я, во-первых, не уверен, что их идеализация сионизма 1950–1960-х годов имеет под собой основания – тогдашние социалисты в лице того же Бен-Гуриона в отношении арабо-израильского конфликта были настроены ничуть не менее решительно, чем нынешнее правое крыло Ликуда. Во-вторых, влияние J-Street и J-Call не стоит преувеличивать.
Что действительно важно – эти движения отражают господствующую точку зрения населения своих стран. Надо понимать, что поддержка Израиля Западом очень хрупка – она не опирается на общественное мнение. По данным всех опросов, практически везде в Европе отношение к Израилю у населения куда менее теплое, чем у правящих кругов. Поэтому эти организации органично вписываются в гражданское общество своих стран, отражая мнение значительной части как еврейского, так и нееврейского населения.
– Мы живем в эпоху конца идеологий, отмирания