[27].
Не секрет как для иудеев, так и для антисемитов то, что некоторые раввины представляют будущую мессианскую эпоху как восстановление еврейской власти, порой в глобальном масштабе. Тот же Маймонид считал, что Мессия заставит все народы мечом принять единобожие и базовые этические заповеди истинной веры. При этом многие не менее известные ортодоксальные раввины представляют мессианское будущее совсем иначе – как братство народов и торжество всего лучшего, что есть в мировых философиях и религиях.
Интересно, что некоторые раввины прошлого века сочетали свои мессианские чаяния с леворадикальными идеями интернационализма и социализма. К примеру, сторонником такого левого плюралистического мессианизма был известный каббалист Йегуда-Лейб Ашлаг (1866–1954), чьи работы сегодня пользуются в Израиле немалой популярностью.
Отношение традиционного иудейства к историческим процессам является одной из принципиальных причин раскола между многовековой еврейской традицией и праворадикальным учением, разработанным в последние десятилетия в лагере национал-иудаизма. Ашлаг был своего рода революционером, но британские власти Палестины запрещали публикацию некоторых работ этого раввина за коммунистическую, вовсе не ультраправую пропаганду.
Иудаизм, как и ислам – чрезвычайно «многоголосая» традиция. Как уже говорилось, старший современник Маймонида, раввин и философ-неоплатоник Аль-Фаюми, считал ислам не только заслуживающей уважения, но и по-своему правильной религией; этот философ полагал, что Всевышний посылает каждому народу своих пророков. Сын Маймонида основал целую династию еврейских дервишей, совмещавших иудаизм с суфизмом.
Даже самые резкие в прошлом критики ислама, на слова которых опираются авторы нынешнего раввинского запрета сдавать и продавать недвижимость «иноверцам», были отнюдь не врагами мусульман и, в еще меньшей степени, сторонниками еврейской власти. Маймонид, разработавший теорию еврейской монархии, резко критикует в своем «Послании в Йемен» попытки возрождения еврейской государственности, считая их опасными и разрушительными для самих же евреев. По его мнению, еврейское царство может быть восстановлено только после прихода истинного Мессии – чудотворца и помазанника Божьего. Как отмечают исследователи, мечты Маймонида о возрождении «иудейского халифата» отражают средневековые исламские политические теории и свидетельствуют, как ни парадоксально, о глубоком уважении этого ученого к арабо-мусульманской культуре.
Принципиальная невозможность воссоздания еврейского государства без настоящего Мессии была для иудеев в течение столетий общепринятой аксиомой. Руководитель крупнейшей разбросанной по миру хасидской общины из города Сатмар Йоэль Тейтельбаум (1887–1979) подтверждает этот факт в своих работах множеством документальных доказательств. С точки зрения еврейских мистиков и будущая мессианская эпоха не имеет никакого отношения к царствам и государствам в обыденном смысле слова. Царство иудейского Мессии, в их понимании, как и для христиан, «не от мира сего»: это преображение всего мироздания, раскрытие божественного света во всем бытии, исчезновение вражды, болезней, смерти и грешных устремлений.
Йосеф Каро и Радбаз, подвергшиеся преследованиям христианских властей Испании, прожили большую часть жизни в исламских странах, спокойно вписавшись в местный и, в отличие от «чисто» католической Испании, пестрый религиозно-этнический ландшафт. Их отношение к идолопоклонству и ереси не нарушает равновесия с другими иудейскими принципами: заповедью милосердия и миролюбивых отношений с людьми, а также запретом осквернения имени Всевышнего непорядочными действиями со стороны евреев. В отличие от Маймонида, каббалистов Йосефа Каро и Радбаза мало интересовали теоретические вопросы мессианского будущего. Мистик и визионер Йосеф Каро, написавший одну из своих книг, по его утверждению, под диктовку ангела, намеренно разбирает в своем «Шулхан Арухе» только законы повседневной жизни.
Рекомендуемые характер, вид и формы контактов с последователями других религий изложены в популярных иудейских этических сочинениях: например, «Сефер Харедим». Автор этой книги Элазар Азикри (1533–1600) был современником Йосефа Каро и тоже жил в Цфате. Азикри призывает любить и уважать всех людей. По его утверждению, Йосеф Сарагоса (1460–1507), учитель Радбаза, удостоился святого пророческого духа за стремление к миру и справедливости. Сарагосса всегда старался примирить всех людей, в том числе поссорившихся между собой нееврейских (в данном контексте – арабских) супругов.
Категорически нельзя забывать и то, что «Шулхан Арух» был все-таки составлен в довольно далеком от нас XVI веке. И хотя этот свод законов иудаизма почитается иудеями по сей день, он оброс за пять веков множеством комментариев, иногда прямо противоположных мнению автора. В этом особенность иудейской традиции, которая, сохраняя свою суть, постоянно актуализирует и переосмысляет предписания иудаизма в соответствии с моральными принципами, заложенными в письменной и устной Торе. Поэтому современные издания «Шулхан Аруха» сопровождаются предупреждением о том, что некоторые законы, касающиеся идолопоклонников, относятся лишь к перечисленным в Библии давно исчезнувшим древним народам Ханаана.
Одним из наиболее известных противников отождествления неевреев с талмудическими язычниками был Менахем Меири (1249–1315) – выдающийся провансальский раввин и философ XIV века. Он последовательно отвергает идею всякой дискриминации неевреев и критикует язычество как социальное зло, а не духовную практику. По его мнению, Библия и Талмуд негативно относятся к древним языческим народам из-за их крайне аморального поведения, в частности, человеческих жертвоприношений. Современные ислам и христианство для него по определению языческими не являются; более того, их представители в духовном плане равны евреям. Меири считается по сей день непререкаемым классическим авторитетом в кругах традиционного еврейства, хотя сторонники национал-иудаизма игнорируют его позиции как уважаемое, но лишь частное мнение.
Идеи плюрализма в раввинистическом иудействе достаточно широко известны и отражены в самой структуре построенного на диалогах Талмуда, а затем в сочинениях известных средневековых и современных раввинов. Некоторые иудейские мыслители и законодатели исключают из категории библейских язычников любых достойно ведущих себя верующих и неверующих людей, в том числе представителей религий, традиционно считающихся языческими – например, индуизма и буддизма.
Весьма интересный, хотя и неполный, обзор гуманистических и плюралистических положений, которые содержит в себе еврейская традиция, приводится в статье американского раввина Давида Бергера[28]. Приведем пару примеров, помимо указанных Бергером. Известный раввин и любавичский хасид Авром-Йегуда Хейн (1878–1957) считал таких альтруистов, как православный христианин Владимир Соловьев и индус Рабиндранат Тагор, евреями по духу, а явных злодеев еврейского происхождения (прямо упоминая сионистов!) – продолжателями злых дел и перевоплощениями древних библейских язычников. Сам Хейн был сторонником анархо-коммунистических идей Петра Кропоткина, которого он в своих работах величает «херувимом». Схожие мысли об общечеловеческом братстве есть у раввина Шмуэля Александрова (1865–1941), который также был хасидом и философом левого толка.
Современные религиозные противники сионизма среди евреев обычно либо весьма консервативные «иудейские староверы» наподобие движения Нетурей Карта («Стражи города») или более умеренных сатмарских хасидов, либо изначально воспитанная на принципах уважения прав человека западная леволиберальная община, включая движение Jewish Renewal («Еврейское возрождение»), которое восходит своими корнями к американским хиппи 1960-х. Может показаться, что между этими движениями нет ничего общего, кроме неприятия ими национализма, причем по совершенно разным причинам. Однако, если вдуматься, существует глубинная связь между этим «староверием» и современными идеями социального равенства[29].
Бесспорно, что у многих классических иудейских авторов можно найти весьма «неполиткорректные» высказывания о неевреях и нееврейских религиях, но в этих высказываниях нет ничего принципиально отличного от современной им христианской и исламской полемики, тоже не отличающейся толерантностью к иноверцам. Этот «негатив» в иудейской литературе преимущественно обусловлен защитной реакцией небольшого рассеянного меньшинства, а не политическими амбициями. Исторический иудаизм выглядит в этом плане более мирно, по сравнению с другими авраамическими религиями, а целому ряду известных раввинов удавалось находить в иудаизме место для весьма широкого универсализма еще в Средневековье. Одно и то же высказывание, сделанное в условиях бесправного меньшинства, приобретает совершенно иной смысл, когда его повторяют представители обладающего властью большинства.
Под напором модернизации некоторые еврейские общины замкнулись в себе и резко воспротивились давлению современных идеологий. Таковы антисионисты из движения Нетурей Карта или возглавляемой сатмарскими хасидами организации «Натруна», которых националистически настроенные евреи считают сектами мракобесов. На самом деле, эти противники сионизма лишь желают возродить некое подобие отнюдь не идеальных, но достаточно стабильных межрелигиозных отношений в Османской империи времен Йосефа Каро и поселившихся в Палестине XVIII–XX веков учеников Виленского гаона. Таким и был строго традиционный иудаизм османской Палестины: порой суровым и непримиримым к отклонению от норм внутри общины, но лояльным и миролюбивым по отношению к мусульманским и христианским соседям.