Расследованием преступлений Эйхмана было поручено начальнику следственного управления полиции генералу Маттитьягу Села. С этой целью был создан специальный 106-ой отдел полиции. Непосредственно допросы Эйхмана вел капитан полиции Авнер Лесс, который допрашивал Эйхмана в общей сложности в течение 275 часов.
Следствие по уголовному делу № 40/61 (делу Эйхмана) продолжалось почти 11 месяцев. После окончания следствия юридический советник правительства Гидеон Хаузнер подписал обвинительное заключение, состоявшее из 15 пунктов.
Эйхман обвинялся в преступлениях против еврейского народа, преступлениях против человечества, принадлежности к преступным организациям (СС и СД, гестапо).
Суд
11 апреля 1961 года в Иерусалимском окружном суде начался процесс Эйхмана. Председателем суда был член Верховного суда Моше Ландау, судьями — Беньямин Халеви и Ицхак Равэ. Обвинение поддерживала группа прокуроров во главе с Гидеоном Хаузнером.
Защиту возглавлял немецкий адвокат доктор Р. Серватиус, в прошлом защищавший ряд обвиняемых во время международных процессов нацистских преступников в Нюрнберге и других странах. На суде присутствовали многочисленные представители международных средств массовой информации.
Судебный процесс сопровождался беспрецедентными мерами безопасности. Существовала реальная угроза того, что подсудимого убьют, поэтому в здание иерусалимского окружного суда его перевозили на бронетранспортере, публику и журналистов тщательно обыскивали, а сам обвиняемый Эйхман во время судебных заседаний постоянно находился внутри специально разработанного блока из пуленепробиваемого стекла.
Со стороны обвинения на процессе выступило более 100 свидетелей и было предоставлено 1600 документов, большинство из которых были подписаны Эйхманом. Показания и документы, представленные обвинением, полностью показывали все виды преследований: введение антиеврейских законодательств, разжигание ненависти к еврейскому меньшинству, разграбление еврейской собственности, заключение евреев в гетто и концлагеря, депортации еврейского населения Европы в лагеря смерти.
Обвинение показало, что происходило с евреями в странах, оккупированных или контролируемых нацистской Германией. В ходе судебных слушаний была вскрыта роль Эйхмана — главы отдела IV B4 гестапо — на всех стадиях процесса «окончательного решения». Он осуществлял руководство и контроль над отправкой всех эшелонов с евреями в лагеря смерти.
Всего состоялось 120 заседаний суда.
Центральным моментом судебного разбирательства стала историческая речь государственного обвинителя прокурора Гидеона Хаузнера «Шесть миллионов обвиняют». Свою обвинительную речь прокурор Гидеон Хаузнер начал словами:
«Слова "живи в крови своей" сопровождают этот народ со дня появления его на арене истории.
Фараон в Египте угнетал их тяжким трудом и бросал их детей в реку.
Аман приказал истребить их.
Хмельницкий вырезал евреев массами.
Петлюра устраивал погромы.
Но на всем пути, отмеченном кровью, с тех пор как евреи стали народом, и до сей поры никому не удавалось сделать то, что сделал кровавый режим Гитлера, и что исполнил Адольф Эйхман.
Я стою перед судьями Израиля, обвиняя Адольфа Эйхмана, и я не одинок. Шесть миллионов убитых евреев стоят здесь рядом со мною.
Их кровь вопиет, но их голосов не слышно, потому что их пепел рассеян по холмам Освенцима и по полям Треблинки.
Их могилы рассеяны по всей Европе, вдоль и поперек…»
15 декабря 1961 года, на 121-м заседании, председатель суда Моше Ландау огласил приговор, в тексте которого, в частности, говорилось:
«Преступления, в которых участвовал обвиняемый, небывало чудовищны по существу и по объему. Целью преступлений против еврейского народа, в коих подсудимый признан виновным, было стереть с лица земли целый народ.
Необходимо также учесть — и, может быть, это самое главное, — как сказались эти преступления на отдельных жертвах и те безмерные страдания, которые перенесли и испытывают по сей день они и их близкие.
Даже если бы мы нашли, что обвиняемый, как он утверждает, действовал, слепо повинуясь приказам, то и тогда мы сказали бы, что человек, участвовавший в течение ряда лет в преступлениях столь небывалых объемов, подлежит высшей мере наказания, предусмотренной законом, и что никакой полученный им приказ не может явиться поводом для смягчения наказания.
Но мы нашли, что обвиняемый действовал, всецело отождествляясь с полученными им приказами и будучи побуждаем ревностным стремлением достичь преступной цели. Определение меры наказания за такие ужасающие преступления не зависит, по нашему мнению, от того, каким образом зародились это отождествление и это стремление, и были ли они, как утверждает защитник, плодом идеологического воспитания, которое было дано обвиняемому возвысившим его режимом.
Суд приговаривает Адольфа Эйхмана к смертной казни за преступления против человечества».
15 декабря 1961 года суд приговорил А. Эйхмана к смертной казни, признав его виновным в преступлениях против еврейского народа, против человечества и военным преступником. Адвокат Эйхмана подал апелляцию в Верховный суд, который 29 мая 1962 г. отклонил ее и подтвердил приговор первой инстанции.
Но Эйхман на этом не остановился. Он немедленно подал прошение о помиловании израильскому президенту Ицхаку Бен-Цви. В прошении, в частности, говорилось:
«Мне омерзительны деяния, совершенные против еврейского народа. Это величайшее преступление и то, что виновных следует осудить, считаю справедливым. Однако необходимо различать руководителей, отдававших приказы, и рядовых исполнителей, таких как я. Я не был ни руководителем, отдававшим приказы, ни ответственным за их исполнение, и потому прошу господина президента помиловать меня, отменив смертный приговор».
Казнь
Перед казнью Эйхмана правительство Израиля обсудило все детали предстоящей экзекуции, а также решило вопрос, как поступить с телом казненного.
Министр юстиции Дов Йосеф предложил поступить так же, как поступили с телами казненных по приговору Нюрнбергского процесса, то есть кремировать, а пепел развеять.
В апреле 1962 года к специалисту по строительству печей, работавшему в Петах-Тикве, Пинхасу Закликовскому, потерявшему в Холокосте мать и четверых братьев, прошедшему нацистские концлагеря, обратились с просьбой — построить печь, выдерживающую температуру 1800 градусов по Цельсию. Ему сказали, что речь идет о сожжении тела Эйхмана после свершения казни, на что уже получено разрешение суда. Закликовский подготовил чертеж печи со специальным дымоходом. За 10 дней печь была построена.
Казнь была назначена на ночь с 31 мая на 1 июня.
Поначалу Эйхмана хотели одеть в робу красного цвета, как приговоренного к смерти, но потом вспомнили, что так британцы перед казнью одевали бойцов еврейского подполья ЛЕХИ и ЭЦЕЛ, приговоренных к смерти в период британского мандата, и решили оставить его в обычной одежде. В ней он и был казнен.
Было также решено, что казнят Эйхмана именно в Рамле. Дело в том, что британцы в подмандатной Палестине казнили бойцов еврейского подполья в двух тюрьмах — в Акко и на Русском подворье в Иерусалиме. Казнить же нацистского преступника там, где взошли на эшафот герои — борцы за независимость Израиля, сочли просто безнравственным.
Во второй половине дня 31 мая в тюрьму Рамле на полицейском грузовике без номерных знаков была доставлена разобранная на части печь весом полторы тонны. Все окрестности вокруг тюрьмы в Рамле были надежно перекрыты подразделениями полевой жандармерии МАГАВ.
Незадолго до часа казни всем участникам предстоящей акции — служащим тюремной администрации и полиции, был показан документальный фильм об убийствах и истязаниях еврейских детей в нацистских концлагерях.
Ближе к полуночи 31 мая конвой ввел Эйхмана в помещение, где должна была состояться казнь.
Процедура казни должна была завершиться спустя минуту после полуночи, но Эйхман был повешен раньше на три минуты, в 23.58. За полчаса до этого его посетил священник, канадец Уильям Гель-Видьо, Затем Эйхману накинули петлю на шею и поставили на крышку, прикрывавщую люк. По команде, сержант Шалом Нагар потянул за ручку, створки люка открылись, и Эйхман упал вниз.
После казни сержант Нагар и трое надзирателей отнесли носилки с телом к печи. «Печь была уже горячей, — вспоминает Нагар. — Она была построена так, чтобы, когда мы столкнули носилки с колес на уровне печи, тело Эйхмана соскользнуло внутрь…».
Через два часа после кремации печь была очищена от пепла, который засыпали в маленькую коробку и отвезли на полицейской машине в порт Яффо. Там коробку доставили на борт судна береговой охраны.
В 4 часа 35 минут 1 июня 1962 года начальник тюрьмы Арье Нир, находившийся на борту, развеял прах Эйхмана за пределами прибрежных вод Израиля в присутствии священника и офицеров полиции Михаэля Гольдмана и Давида Франко…
Исер Харэль — глава "Мосада";
Рафи Эйтан — командир оперативной группы "Мосада" и ШАБАКа, руководивший операцией по поимке Эйхмана (ныне — лидер партии пенсионеров "Гиль", министр в правительстве Эхуда Ольмерта);
Цви Мальхин — офицер оперативной группы Мосада и ШАБАКа, непосредственно задержавший Эйхмана (именно он первым схватил Эйхмана и затем сидел рядом с ним в машине, направлявшейся в аэропорт);
Амос Манор — глава Общей службы безопасности (ШАБАК), отдавший приказ о поисках Эйхмана, а затем принимавший самое непосредственное участие в разработке операции по ее захвату и координации на разных этапах.;
Авраам Шалом — заместитель Рафи Эйтан в совместной оперативной группе Мосада-ШАБАКа по захвату Эйхмана. Возглавлял группу, находившуюся во втором автомобиле — "машине прикрытия";