нему. Я собираюсь доказать, как жаждала его, алкала так же сильно, как он меня. Возможно, даже сильнее.
Похоже, это работает. Данте старается не издавать звуков, но ему это не удается. Он запускает пальцы мне в волосы и прижимает мою голову к члену. Он подкручивает бедра, трахая мой рот, и я заглатываю его член глубже, чем когда-либо.
Но прежде, чем я успеваю закончить, Данте останавливает меня.
Он встает и вынимает свой кожаный ремень из петель брюк. Он обматывает один конец вокруг ладони и туго натягивает его, щелкая кожей, как хлыстом.
Я сглатываю.
– Положи руки на кровать и наклонись, – велит он.
Я кладу ладонь на матрас. Из-за высокого роста и из-за того, что я на каблуках, мне приходится низко наклониться.
Я слышу, как движется Данте за моей спиной. Я закрываю глаза, зная, что последует дальше.
Кожаный ремень рассекает воздух и обрушивается на мою ягодицу.
ЩЕЛК!
Я подпрыгиваю и восклицаю.
– Стой спокойно! – рявкает Данте.
Я пытаюсь стоять. Пытаюсь не увернуться от следующего удара.
ЩЕЛК!
Ремень обрушивается на вторую ягодицу. Я снова не могу сдержать крик.
Я знаю, что Данте хлещет меня и вполовину не так сильно, как мог бы, но это чертовски больно. Я уверена, что на моей голой заднице остаются рубцы.
ЩЕЛК!
ЩЕЛК!
ЩЕЛК!
Он продолжает хлестать меня ремнем. Я вскрикиваю каждый раз, не в силах сдержаться.
Данте на секунду останавливается. Он тянется к моим бедрам и касается пальцами моей киски. Я вся теку – это началось, еще когда я сняла одежду, и с тех пор лишь усиливается. Ничего из того, что он делает, не способно унять меня. Я теку все сильнее.
Ощущение его пальцев на клиторе дарит мне желанное облегчение, смягчая жгучую боль от горящих ягодиц. Но это длится лишь мгновение. Я вновь слышу свист, и ремень обрушивается на мои ягодицы.
ЩЕЛК!
ЩЕЛК!
ЩЕЛК!
– Теперь тебе жаль? – рычит Данте.
– Да! – со стоном отвечаю я.
ЩЕЛК!
ЩЕЛК!
ЩЕЛК!
– А теперь?
– Да! Мне жаль! Прости меня!
Данте хватает меня за волосы и тянет к себе. Он снова ставит меня на колени и оборачивает ремень вокруг моей шеи. С помощь ремня он снова тянет меня к своему члену, который стоит торчком, как твердая сталь.
Он вставляет свой член мне в рот и упирается в самое горло, удерживая меня с помощью ремня, пока трахает меня в рот, жестко и агрессивно. Я едва могу дышать, но мне все равно. Чем больше Данте пользуется своей силой и превосходящими размерами, тем больше меня это заводит. Мне нравится, что он делает это со мной. И мне нравится моя беспомощность.
Данте опять доходит до предела, но не кончает. Вместо этого он тянет меня на кровать и заставляет снова сосать его член. Я лежу на боку, а он, стоя на коленях, входит в меня снова и снова. Никогда раньше я так долго не занималась оральным сексом. У меня болит челюсть, но в то же время ощущение толстой головки его члена, упирающейся в заднюю стенку моего горла, доставляет странное удовольствие.
Продолжая трахать мой рот, Данте тянется и вновь ласкает меня пальцами. Он трет мой клитор и входит в меня пальцами. Я льну к его ладони, моя разбухшая киска жаждет большего.
Пальцами, мокрыми от моего сока, Данте начинает ласкать мою попу.
Я замираю. Я никогда раньше не занималась анальным сексом. Даже не думала об этом.
– Продолжай сосать, – велит Данте.
Я сосу его член, обхватив основание рукой и лаская ртом головку.
Тем временем Данте скользит пальцами в моей киске и попке.
Поначалу я чувствую дискомфорт и напряжение. Но он входит медленно, одновременно лаская мой клитор, до тех пор пока я не расслабляюсь так, как ему надо.
– Ты будешь делать все, что я скажу? – рычит он.
– Да, – стону я, лаская его член.
– Ты позволишь мне трахать тебя так, как я захочу?
– Да…
Я не могу отказать.
Я не могу сказать «нет».
Он нужен мне.
Данте пристраивается сзади. Он прижимает головку члена ко входу в мое влагалище и входит в меня одним толчком. Я вскрикиваю громче, чем когда-либо. Он чертовски огромен. И я так долго этого ждала…
Он сжимает мои бедра своими массивными руками и входит в меня снова и снова, так сильно, что его бедра шлепают мою задницу. Он трахает меня, как животное, как бык в период течки, жестко, грубо и глубоко. Я не могу насытиться этим. Я так давно и так сильно хотела этого, что ничто, кроме самого дикого и агрессивного секса, не сможет удовлетворить меня.
Данте имеет меня во всех позах. Он поднимает меня и трахает, прижав к стене. Он наклоняет меня над кроватью и трахает, стоя у меня за спиной. Он заставляет меня оседлать его задом наперед, чтобы он мог наблюдать, как изгибаются моя задница и спина. А потом он заставляет меня скакать на нем лицом к лицу, так, чтобы моя грудь колыхалась у него перед глазами.
Это продолжается часами.
Я кончаю снова и снова. Я кончаю от его пальцев и языка, но больше всего от позиции сверху.
Оргазмы интенсивны и мучительны. Они накатывают на меня, как волны, сокрушая своей тяжестью. И пока я еще прихожу в себя, все еще обмякшая от удовольствия, Данте переворачивает меня и трахает в новой позе.
Мы оба истекаем по́том. Наши тела скользят друг по другу, гладкие и разгоряченные. Мы не останавливаемся, чтобы попить воды или передохнуть. Мы будем продолжать до самой смерти.
Наконец я понимаю, что больше не могу. Я не выдержу.
Данте забирается на меня сверху. Он жестко трахает меня, капли его пота стекают на мою обнаженную грудь. Я вижу, что он близок к завершению и наконец готов кончить сам. Он трахает меня все сильнее и сильнее, приближаясь к кульминации. Затем он хватает себя за основание члена и выходит из меня.
Он запрокидывает голову, на шее и плечах проступают сухожилия. Его напряженные мышцы вздулись от многочасовых нагрузок. Вены проступают на руках и тыльной стороне ладони, сжимающей его член. Он рычит, когда его охватывает оргазм. Огромные струи спермы вырываются из его члена, разбрызгиваясь по моей обнаженной коже, тяжелые и горячие. Он окрашивает мою плоть своей спермой, ее длинные струйки стекают по моей груди и животу. На фоне моей кожи она кажется белой и жемчужной.
Раскрасневшись и тяжело дыша, он снова садится на кровать.
Наши глаза встречаются.
Я касаюсь спермы на своем животе. Затем я подношу пальцы к губам и облизываю их, чтобы проверить, такая же ли она на вкус, как я помню.
Данте следит за мной блестящими глазами. Он тянется вперед и целует меня. Он снова прижимает меня к матрасу всем своим весом, целуя долго и крепко, зарывшись руками мне в волосы. Ему плевать, что я липкая и потная. И мне тоже.
Наши тела истощены и измучены, но мы не можем расстаться. Я не знаю, будем ли мы когда-нибудь удовлетворены. Мы слишком долго были в разлуке.
Данте отклоняется ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза.
– Я никогда не переставал тебя любить, – говорит он. – И никогда не смогу.
Я хочу ответить ему теми же словами.
Но затем я вспоминаю кое-что. Кое-что ужасное, о чем Данте еще не знает.
Он не знает, что у него есть сын. Он не знает, что я хранила Генри в тайне от него.
Данте сказал, что никогда не сможет меня разлюбить… но он не знает причину, по которой это возможно.
Я должна сказать ему. Я должна сказать ему прямо сейчас, я знаю это…
Но я так долго ждала, чтобы вновь оказаться в его объятиях. Я вполне могу насладиться ими одну ночь, прежде чем рискнуть потерять все снова…
Так что я не выдаю Данте этот последний секрет. Я лишь притягиваю его ближе и целую снова и снова…
Данте
Я просыпаюсь рядом с любовью всей моей жизни. Сквозь щель в задернутых шторах просачивается солнечный свет, подсвечивая ее сияющую кожу. Очень аккуратно, чтобы не разбудить Симону, я вдыхаю запах ее волос, которые пахнут все так же тепло и сладко, как сандаловое дерево. Она ничуть не изменилась. Ни в чем, что имело бы значение.
Хоть я и стараюсь не разбудить девушку, но ее веки дрожат, и она глубже зарывается в мои объятия, прижимаясь лицом к моей груди. Ощущению от прикосновения ее обнаженной плоти к моей трудно противостоять. Мой член уже набухает между ног, упираясь ей в живот. Мы лишь немного двигаемся, и я уже скольжу внутри Симоны.
Я вхожу в нее нежно и медленно, понимая, что после вчерашнего девушка может чувствовать сухость.
Я никогда не пробовал такой секс. Жестокий, первобытный, животный, катартический. Он был необходим мне. Он был необходим мне именно так, как это случилось. Мне нужно было вновь овладеть Симоной. Мне нужно было сделать ее своей во всех смыслах. Мне нужно было подчинить ее, чтобы осознать, что она действительно вновь принадлежит только мне.
Возможно, это ненормально. Но я знаю, что Симона понимала. Она хотела этого так же сильно, как и я.
Нам обоим это было нужно. Нам нужно было воссоединиться именно так, как никто другой бы не понял и не вынес. Мы с Симоной родственные души. Родственные души не трахаются, как обычные люди. Мы высвобождаем свои самые темные и необузданные желания, без стыда и осуждения. Мы можем заниматься сексом с насилием или нежностью, агрессией или заботой, и это никогда не будет понято неправильно. Это только сближает нас.
Я никогда не чувствовал такой близости с Симоной, как теперь. Она моя половинка. Девять лет я бродил по свету только с половиной души и не думал, что когда-нибудь снова стану целым.
Я целую Симону. Даже сейчас, когда мы оба сонные и грязные, мне нравится вкус ее губ. Мы так и не были в душе, но это неважно. Мне нравится запах ее пота на коже.
Я трахаю ее медленно, крепко прижимаясь к ней всем телом. Я чувствую, как ее клитор трется о низ моего живота, прямо над моим членом. Я раздвигаю ее бедра и трахаю ее еще глубже и сильнее, пока она не начинает кончать. Она прижимается ко мне, ее киска пульсирует и сжимается вокруг моего члена.