Они повиновались. Что еще им оставалось? Мэри поднялась по лестнице, высоко подняв руки. Джордж шел за нею. За ними шел огромный разбойник с револьвером в руке.
Мэри добралась до верхней площадки лестницы и повернула за угол. В то же мгновение без всякого предупреждения Джордж нанес яростный удар ногой назад. Он попал прямо в середину туловища мужчины, тот рухнул назад и полетел вниз по лестнице. Через секунду Джордж повернулся и спрыгнул за ним вниз, приземлившись ему на грудь. Правой рукой он подобрал револьвер, выпавший из руки бандита во время падения.
Белла взвизгнула и убежала через обитую зеленым дверь. Мэри сбежала вниз по лестнице, лицо ее было белым как бумага.
– Джордж, вы не убили его?
Мужчина лежал совершенно неподвижно. Джордж наклонился над ним.
– Не думаю, что я его убил, – с сожалением произнес он. – Но он определенно в нокауте.
– Слава богу. – Она учащенно дышала.
– Точный удар, – сказал Джордж с вполне оправданным восхищением самим собой. – Можно многому научиться у старого мула… А, что?
Мэри дергала его за руку.
– Уходим! – лихорадочно закричала она. – Быстро уходим!
– Если бы у нас было чем связать этого парня, – сказал Джордж, у которого были свои планы. – Наверное, вы не сможете найти где-нибудь обрывок веревки или шнура?
– Нет, не смогу, – ответила Мэри. – И давайте уйдем, пожалуйста, пожалуйста, я так боюсь…
– Вам нечего бояться, – с мужской самонадеянностью произнес Джордж. – Я здесь.
– Дорогой Джордж, пожалуйста, ради меня!.. Я не хочу быть замешанной в эту историю. Прошу вас, уйдем.
То, как нежно она выдохнула слова «ради меня», поколебало решимость Джорджа. Он позволил увести себя из дома, и они добежали до ожидающей их машины. Мэри слабым голосом сказала:
– Садитесь за руль. Я чувствую, что не могу.
Джордж сел за руль.
– Но нам надо довести это дело до конца, – сказал он. – Бог знает, какое преступление задумал этот угрожающего вида бандит. Я не стану вызывать полицию, ели вы не хотите, но мне придется попытаться сделать это самому. Я должен проследить за ними.
– Нет, Джордж, я не хочу, чтобы вы это делали.
– С нами произошло такое первоклассное приключение, а вы хотите, чтобы я пошел на попятный? Ни за что на свете!
– Я представления не имела, что вы такой кровожадный, – со слезами в голосе сказала Мэри.
– Я не кровожадный. Не я все начал. Этот проклятый бандит угрожал нам огромным револьвером… Между прочим, почему, черт побери, пушка не выстрелила, когда я спустил его владельца с лестницы?
Он остановил автомобиль и вынул револьвер из бокового кармана машины, куда перед тем положил его. Осмотрев оружие, он присвистнул:
– Ну, будь я проклят! Эта штука не заряжена. Если бы я это знал… – Он замолчал, задумавшись. – Мэри, это очень любопытное дело.
– Я знаю. Поэтому и умоляю вас оставить его в покое.
– Никогда, – твердо ответил Джордж.
У Мэри вырвался душераздирающий вздох.
– Я вижу, – сказала она, – что мне придется вам рассказать. И самое плохое то, что я не имею никого представления, как вы это воспримете.
– Что вы имеете в виду – рассказать мне?
– Видите ли, дело вот в чем. – Она помолчала. – Я считаю, что в наше время девушки должны держаться вместе, они должны что-то знать о мужчинах, с которыми встречаются.
– Ну? – спросил Джордж, ничего не понимая.
– И самое важное для девушки – это как мужчина поведет себя в критической ситуации, сохранит ли присутствие духа, мужество, способность быстро соображать… О таких вещах вряд ли можно узнать, пока не станет слишком поздно. Критическая ситуация может и не возникнуть, даже после того как проживешь в браке много лет. Все, что ты знаешь о мужчине, – это как он танцует и умеет ли поймать такси в дождливую ночь.
– И то и другое – очень полезные качества, – заметил Джордж.
– Но надо же знать, что мужчина – это мужчина.
– «Большие, открытые пространства, где мужчины – это мужчины», – рассеянно процитировал Джордж.
– Вот именно. Но у нас в Англии нет широких, открытых пространств. Поэтому приходится создавать ситуацию искусственно. Это я и сделала.
– Вы хотите сказать…
– Хочу. Этот дом, собственно говоря, принадлежит мне. Мы приехали туда в соответствии с планом, не случайно. А тот мужчина, которого вы чуть не убили…
– Да?
– Это Руб Уоллес, киноактер. Он играет профессиональных боксеров, знаете ли. Милейший и добрейший человек. Я его наняла. Белла – его жена. Поэтому я так испугалась, что вы его убили. Конечно, револьвер не был заряжен. Это театральный реквизит… Ох, Джордж, вы очень сердитесь?
– Я первый мужчина, которого вы… э… подвергли этому испытанию?
– О нет. Их было… дайте подумать… девять с половиной!
– А кто был половиной? – с любопытством спросил Джордж.
– Бинго, – холодно ответила Мэри.
– А кто-нибудь из них придумал лягаться, как мул?
– Нет, никто. Некоторые пытались угрожать впустую, а другие сразу сдавались, но все они позволили отвести себя наверх, связать и вставить себе кляп. Потом, конечно, мне удавалось освободиться от пут, как в книгах, я освобождала их, и мы выбирались – и находили дом пустым.
– И никто не придумал лягаться, как мул, или что-то в этом роде?
– Нет.
– В таком случае, – милостиво произнес молодой человек, – я вас прощаю.
– Спасибо, Джордж, – смиренно произнесла Мэри.
– Собственно говоря, – сказал Джордж, – сейчас перед нами стоит единственный вопрос: куда нам отправиться? Не знаю точно, в Ламбетский дворец[13] или в Докторс-Коммонс[14], что бы это ни означало.
– О чем вы говорите?
– О разрешении на брак. По-моему, требуется особая лицензия. Вам слишком нравится обручаться с одним мужчиной и сразу же предлагать другому жениться на вас.
– Я не предлагала вам жениться на мне!
– Предлагали. Возле Гайд-Парк-корнер. Лично я не выбрал бы такое место, чтобы сделать предложение, но у всех своя идиосинкразия в данных вопросах.
– Я ничего подобного не делала. Я просто спросила, в шутку, не хотите ли вы жениться на мне. Это было не всерьез.
– Если бы я спросил мнение у юриста, уверен, он бы сказал, что это было настоящее предложение. Кроме того, вы знаете, что хотите выйти за меня замуж.
– Я не хочу.
– После девяти с половиной неудач? Подумайте, какое чувство защищенности вы испытаете, идя по жизни с человеком, который способен спасти вас в любой опасной ситуации.
Мэри, по-видимому, этот веский довод заставил слегка смягчиться. Но она твердо сказала:
– Я выйду замуж только за того мужчину, который будет на коленях умолять меня об этом.
Джордж взглянул на нее. Она была восхитительна. Но Дандас обладал и другими характеристиками мула, кроме умения лягаться. Он ответил не менее твердо:
– Умолять на коленях любую женщину – унизительно. Я этого не сделаю.
Мэри сказала с чарующим разочарованием:
– Как жаль.
Они поехали обратно в Лондон. Джордж хранил суровое молчание. Лицо Мэри скрывали поля шляпы. Когда они проезжали мимо Гайд-Парк-корнер, она тихо прошептала:
– Не могли бы вы на коленях попросить моей руки?
Джордж твердо ответил:
– Нет.
Он чувствовал себя суперменом. Девушка восхищалась им, его твердостью. Но, к несчастью, он и ее саму подозревал в тенденции проявлять ослиное упрямство. Неожиданно он остановил машину, сказал «Извините», выпрыгнул из автомобиля и вернулся немного назад, к тележке с фруктами, мимо которой они только что проехали. Он вернулся к машине так быстро, что полицейский, который направился к ним, чтобы спросить, что они тут делают, еще не успел подойти.
Джордж поехал дальше, бросив яблоко на колени Мэри.
– Ешьте больше фруктов, – сказал он. – Это тоже символично.
– Символично?
– Да. Сначала Ева подарила Адаму яблоко. В наши дни Адам дарит Еве яблоко. Понимаете?
– Да, – с некоторым сомнением ответила Мэри.
– Куда вас отвезти? – официальным голосом осведомился Джордж.
– Домой, пожалуйста.
Он повел автомобиль на Гросвенор-сквер. Лицо девушки оставалось совершенно бесстрастным. Он выскочил из машины и обошел вокруг нее, чтобы помочь ей выйти. Она попросила в последний раз:
– Милый Джордж, не могли бы вы… Просто для того, чтобы доставить мне удовольствие?
– Никогда, – ответил Джордж.
И в ту же секунду это случилось. Он поскользнулся, попытался удержать равновесие, но не сумел. Он стоял перед ней в грязи на коленях. Мэри взвизгнула от радости и захлопала в ладоши.
– Милый Джордж! Теперь я выйду за вас замуж. Вы можете ехать прямо в Ламбетский дворец, чтобы уладить это дело с архиепископом Кентерберийским.
– Я не собирался это делать, – горячо заявил Джордж. – Это из-за этого бл… э… раздавленного яблока. – Он с укоризной поднял виновный плод.
– Не важно, – сказала Мэри. – Это произошло. Когда мы будем ссориться и вы бросите мне в лицо обвинение, будто я сама сделала вам предложение, я смогу возразить, что вам пришлось на коленях умолять меня выйти за вас замуж. И все из-за этого благословенного яблока! Вы ведь собирались сказать «благословенного яблока»?
– Что-то вроде этого, – ответил Джордж.
В тот же день, в пять тридцать пополудни, мистеру Лидбеттеру сообщили, что пришел его племянник и хочет его видеть.
«Пришел униженно просить прощения, – сказал себе мистер Лидбеттер. – Смею сказать, я был довольно крут с парнем, но это для его же блага».
И он приказал впустить Джорджа.
Молодой человек вошел с беспечным видом.
– Я хотел переговорить с вами, дядюшка, – сказал он. – Вы сегодня утром обошлись со мной несправедливо. Мне хотелось бы знать, могли бы вы в моем возрасте выйти на улицу, лишенный поддержки родственников, и между одиннадцатью тридцатью и пятью тридцатью приобрести доход в двадцать тысяч фунтов в год. А я это сделал!