Он сделал небольшую паузу и посмотрел на нас, в ожидании аплодисментов. Я коротко подумала, не стоил ли выкрикнуть восторженное «Вау! Круто!», но оценила свой актерский талант в данным момент не слишком высоко. Гидеон тоже смотрел на него молча. А Ракоци был настолько наглым, что позволил себе именно в этот момент отрыжку. Граф рассержено прищелкнул языком.
— Ну что ж, — сказал он медленно. — Я бы сказал, что всё уже произнесено. — Он подошел ко мне и положил руку на плечо. Я должна была собрать все свои силы, чтобы не стряхнуть ее, как тарантула. — Мы вдвоем, милое дитя, найдем чем заняться в это время, не так ли? — произнес он масляным голосом. — Ты наверняка понимаешь, что должна составить мне компанию немного дольше, чем Гидеон.
Я кивнула и задалась вопросом, не собирается ли граф откорректировать свое представление о женщинах. Если он предполагает, что я всё понимаю, значит, я не могу быть такой уж дурочкой, или? Но он уже продолжал самовлюбленно:
— В конце концов, Гидеон должен убедительно объяснить Черному Турмалину и его Сапфиру, что их дочь умрет, если они ему тут же не дадут свою кровь. — Он тихо засмеялся и повернулся к Гидеону. — Ты можешь спокойно приукрасить ситуацию, рассказав, что Ракоци любит кровь девственниц, и о транссильванском ритуале вырывать сердце у живого человека, но я уверен, что этого не понадобится. Насколько я могу оценить этих безрассудных юнцов, они тут же дадут тебе кровь.
Ракоци издал лающий смех, и граф присоединился к нему:
— Людьми так легко манипулировать, не так ли?
— Но вы же на самом деле не сделаете ничего Гвендолин? — сказал Гидеон и на миг его взгляд вспыхнул. На меня он так и не смотрел.
Граф усмехнулся.
— Как ты можешь такое подумать, мой мальчик? Никто и пальцем к ней не притронется. Она всего лишь на время побудет моей заложницей. А именно — до того момента, как ты вернешься из 1912 года в 2011 год с кровью. — Он повысил голос. — И эти святые залы содрогнутся, когда братство соберется и Круг крови в хронографе будет замкнут. — Он вздохнул. — Ах, я бы хотел присутствовать в этот магический миг. Ты должен будешь мне все подробно рассказать!
Да-да-да. Бла-бла-бла. Я заметила, что непроизвольно сжала зубы, мои челюсти уже болели. Граф между тем подошел к Гидеону так близко, что их кончики носов почти соприкоснулись. Гидеон и глазом не моргнул. Граф поднял указательный палец.
— Твоя задача состоит в том, чтобы незамедлительно принести мне Эликсир, который вы найдете под Созвездием двенадцати. — Он взял Гидеона за плечи и посмотрел ему в глаза. — Незамедлительно.
Гидеон кивнул.
— Я только не понимаю, почему вы хотите, чтобы я принес Эликсир в этот год, — сказал он. — Разве в нашем времени нельзя принести пользу человечеству?
— Очень умный философский вопрос, — ответил граф с улыбкой и отпустил его. — И я рад, что ты его задал. Но сейчас на такие разговоры нет времени. Я с удовольствием разъясню тебе мои непростые планы, когда задача будет решена. Но до того момента, ты просто должен мне доверять!
Я чуть не рассмеялась вслух. Но только чуть. Я попыталась поймать взгляд Гидеона, но, хотя я была уверена, что он это заметил, он упорно смотрел мимо меня, на часы, чьи стрелки немилосердно двигались вперед.
— Еще один момент: в распоряжении Люси и Пола есть хронограф, — сказал Гидеон. — Они могут попробовать прыгнуть к вам, сегодня или раньше… и помешать всему, включая передачу Эликсира.
— Ну, такие вещи о законах континуитета ты уже должен знать, чтобы понять, что им до теперешнего момента не удалось помешать моим планам, иначе мы бы не находились здесь, не так ли? — Граф улыбнулся. — А для предстоящих часов, пока Эликсир не окажется в моем распоряжении, я, разумеется, предпринял особые меры предосторожности. Ракоци и его люди убьют каждого, кто без разрешения к нам приблизится.
Гидеон кивнул и положил руку на живот.
— Начинается, — сказал он, и наконец-то наши взгляды встретились. — Я скоро вернусь с Эликсиром.
— Я уверен, что ты отлично справишься с этим заданием, мой мальчик, — сказал граф радостно. — Счастливого пути. Гвендолин и я проведем время ожидания за бокалом красного вина.
Я поймала взглядом взгляд Гидеона и попыталась вложить в него всю свою любовь. И тут Гидеон исчез. Я была готова расплакаться, но только еще крепче стиснула зубы и заставила себя думать о Люси.
В салоне леди Тилни за бутербродами и чаем мы много раз проходили план от начала до конца. Я знала, что мы можем победить графа только его же оружием, если хотим избавиться от него раз и навсегда. И все казалось довольно простым, во всяком случае, если Люси была права. Она просто произнесла вслух свою идею, и мы сначала отмахнулись, но потом Гидеон кивнул первым.
— Да, — сказал он. — Может быть, ты права.
Он снова носился по комнате, как тигр в клетке.
— Предположим, мы сделаем то, что хочет граф, и дадим Гидеону нашу кровь, — продолжила Люси. — Тогда он сумеет замкнуть Круг второго хронографа и передать Эликсир графу, который станет бессмертным.
— И именно его бессмертие является причиной, почему мы долгие годы пытаемся этому помешать, не так ли? — сказал Пол.
Люси подняла руку.
— Минуточку. Давай додумаем до конца.
Я кивнула. Хотя я не знала, к чему она ведет, но где-то на задворках моего сознания возник маленький вопросительный знак, перерастающий в восклицательный.
— Граф будет бессмертным до момента моего рождения.
— Правильно, — сказал Гидеон. Он остановился. — Что означает не что иное, как то, что он, полный жизни, гуляет по мировой истории. Включая наши дни.
Пол сдвинул брови.
— Вы имеете в виду…
Люси кивнула.
— Мы имеем в виду, что граф наблюдает за всей этой драмой в прямом эфире и цвете. — Она сделала небольшую паузу. — И я предполагаю, что он занял место в первом ряду.
— Внутренний круг, — предположила я.
Остальные кивнули.
— Внутренний круг. Граф — один из Хранителей.
Я посмотрела графу прямо в лицо. Кем он был?
Часы над камином громко тикали. До моего обратного прыжка было бесконечно далеко.
Граф показал мне жестом сесть на одно из кресел, налил в два бокала темно-красное вино и передал мне один из них. Потом сел в кресло напротив и поднял бокал.
— За наше благополучие, Гвендолин! Сегодня ровно две недели, как мы познакомились, ну, во всяком случае, если смотреть с моей точки зрения. К сожалению, мое первое впечатление о тебе не было самым лучшим. Но за это время мы подружились, не так ли?
О, конечно! Я пригубила вино и сказала:
— При первой встрече вы едва меня не задушили. — Я сделала еще глоток. — Тогда я думала, что вы можете читать мысли, — вырвалось вдруг у меня. — Но, видимо, я ошиблась.
Граф самодовольно рассмеялся.
— Вообще-то я в состоянии уловить основное направление мысли. Но мои способности не имеют отношения к колдовству. Я уже рассказывал о своих путешествиях по Азии и как я там перенял мудрость и умения тибетских монахов.
Да, все верно. Но я и в прошлый раз не очень прислушивалась. Мне и сейчас было трудно прислушаться к его словам. Внезапно они стали звучать искаженно, иногда растянуто, иногда так, как будто он их пел.
— Какого черта… — пробормотала я. Перед моими глазами возникла розовая пелена, которая не расходилась, сколько бы я ни моргала.
Граф прервал свой рассказ.
— У тебя кружится голова, не так ли? А сейчас пересохло во рту, правильно?
Да! Откуда он это знал? И почему его голос вдруг стал жестяным? Я уставилась на него сквозь странную розовую пелену.
— Не бойся, моя маленькая, — сказал он. — Сейчас это пройдет, Ракоци обещал, что тебе не будет больно. Ты просто заснешь, прежде чем начнутся судороги. И — если повезет — не проснешься, пока все не закончится.
Я услышала смех Ракоци. Он звучал, как звуки, которые запускают на пленке в аттракционе ужасов.
— Почему…
Я попыталась что-то сказать, но мои губы вдруг онемели.
— Не думай, что это личное, — сказал холодно граф. — Но для осуществления моих планов я, к сожалению, должен тебя убить. Так предусмотрено провидением.
Я хотела держать глаза открытыми, но мне не удалось. Подбородок упал на грудь, голова скатилась набок и глаза закрылись. Меня поглотила темнота.
Может быть, в этот раз я действительно умерла, мелькнуло у меня в голове, когда я снова пришла в себя. Но вообще-то я представляла ангелов не в виде маленьких голых мальчиков, у которых помимо толстых животов есть только идиотская улыбка, как у этих экземпляров с арфами в руках. Которые, вообще-то, были лишь нарисованы на потолке. Я опять закрыла глаза. Мое горло так пересохло, что я не могла глотать. Я лежала на чем-то твердом и чувствовала себя бесконечно усталой, как будто я никогда больше не смогу шевельнуться. Где-то за правым ухом я услышала жужжание. Это была мелодия похоронного марша из «Гибели богов», любимой оперы леди Аристы. Я не могла узнать голос, так фривольно интерпретировавший музыкальную тему. И посмотреть, кому он принадлежал, я тоже не могла, потому что была не в состоянии открыть глаза.
— Джейк, Джейк, — сказал голос. — Я не думал, что именно ты разоблачишь меня. Но сейчас тебе не поможет вся твоя медицинская латынь. — Голос тихо засмеялся. — Потому что, когда ты проснешься, я буду уже очень далеко. В Бразилии в это время года очень хорошо, должен тебе сказать. Я жил там с 1940 года. Аргентина и Чили тоже могут предложить много приятного. — Голос снова сделал паузу, чтобы просвистеть пару тактов из вагнеровской темы. — Меня всегда тянет в Южную Америку. Кстати, в Бразилии самые лучшие пластические хирурги во всем мире. Они освободили меня от нависших век, крючковатого носа и выступающего подбородка. В связи с чем я, к счастью, совершенно не похож на собственный портрет.
В моих онемевших руках и ногах появилось покалывание. Но я сдерживалась. Я решила, что получу преимущество, если не буду двигаться.