траком в постель…
— Вот здорово, а потом ты почитаешь нам истории о Питере, Флопси и Мопси, как раньше, да? — сказала Кэролайн, на коленях у которой сидел вязаный поросёнок. — А потом мы покормим Гвенни яблочным пирогом и сделаем ей холодные обтирания.
Леди Ариста положила колечко огурца себе на бутерброд, где уже возвышалась аккуратная горка из сыра, ветчины, омлета и помидора.
— Гвендолин, ты вовсе не выглядишь больной. Я бы даже сказала, что ты расцвела за последнее время, словно жизнь твоя так и бьёт ключом.
Подумать только! И это при том, что мои глаза вот-вот захлопнутся от усталости, и вид у меня такой, словно меня искусал кровожадный вампир. И тут такие комплименты!
— Я сегодня целый день буду дома, — сказал мистер Бернхард, — поэтому смогу позаботиться о мисс Шарлотте, напоить её горячим бульоном.
Он сказал это, повернувшись к тёте Гленде, но я знала, что его слова обращены ко мне и превосходно поняла его.
Но у тёти Гленды были, к сожалению, другие планы на его счёт.
— О своей дочери я уж смогу озаботиться сама. Вы должны будете съездить в ателье Уолден-Джонс и забрать мои заказы и костюм Шарлотты, который мы заказали специально для предстоящей вечеринки.
— Это в Излингтоне, — сказал мистер Бернхард и бросил на меня обеспокоенный взгляд. — Тогда мне нужно будет на некоторое время отлучиться из дома.
— Конечно, — тётя Гленда брезгливо поморщилась.
— На обратном пути можете купить цветов, — сказала леди Ариста. — Несколько весенних букетов, которые мы поставим у входа, на обеденном столе и в музыкальной комнате. Ничего яркого и кричащего, никаких надоевших кичливых тюльпанов, вроде тех, которые вы принесли не так давно, больше нежных тонов: белого, светло-жёлтого и сиреневого.
Мама чмокнула каждого из нас и попрощалась. Ей нужно было спешить на работу.
— Если вы вдруг увидите незабудки, мистер Бернхард, прошу, принесите мне пару горшочков с этими цветами. Или с ландышами, если они вам попадутся.
— Вполне возможно, — сказал мистер Бернхард.
— Да, и если вы уж собрались за цветами, мистер Бернхард, достаньте, пожалуйста, пару лилий. Их можно будет посадить на мою могилку сразу же после погребения. Несчастная девочка, её больную заставили идти в школу, — мрачно сказала я, но мама была уже у дверей.
— Да перестань ты, что нос повесила, — попробовал подбодрить меня Химериус. — Если этот рыжий пройдоха будет почти целый день торчать дома, Шарлотта никак не сможет пробраться в твою комнату незамеченной, ну а даже если сможет: она в жизни не догадается отодвинуть заднюю стенку твоего шкафа и на корточках обшаривать какие-то заброшенные чуланы. Но допустим даже, что она до этого додумалась и, согнувшись в три погибели, стоит в пыльном чулане. Но тут уж ей ни за что не решиться на такое — копошиться в кишках у настоящего крокодила. Ну что, радуешься сейчас, небось, что вчера ночью я таки убедил тебя вспороть эту тварь?
Я кивнула, хотя при одном воспоминании о тёмных углах и кишащих там пауках, я мысленно содрогнулась. Конечно, мои опасения не могли развеяться так быстро. Если Шарлотта догадывается, или, возможно, даже знает наверняка, что именно она ищет, так просто она не сдастся. А я-то ведь появлюсь дома ещё позже обычного, если не удастся перенести этот злополучный бал. Возможно, я вернусь слишком поздно.
Что, интересно, случится, если хранителям станет известно, что похищенный хронограф находится в нашем доме? Хронограф, в котором для завершения Круга Двенадцати не хватает лишь крови Гидеона. Моё тело вдруг покрылось гусиной кожей. Возможно, они не станут сдерживаться, если узнают, насколько близко они подобрались к исполнению своей миссии. А я, кто дал мне право скрывать от них то, что, возможно, принесёт излечение от всех болезней человечества?
— К тому же, не стоит забывать, что бедняжка, возможно, и правда заболела, — сказал Химериус.
— Ну да, как же, а Земля имеет форму диска, — непростительно громко ответила я. Все посмотрели на меня с явным недоумением.
— Нет, Гвенни, Земля имеет форму шара, — дружелюбно исправила меня Кэролайн. — Мне тоже сначала сложно было в это поверить. А ещё она, кажется, летит по космосу со страшной скоростью.
Она отломила кусочек хлеба и поднесла его к розовому поросячьему пятачку.
— Но всё именно так, а не иначе. Правда, Маргарет? Хочешь ещё кусочек бутерброда с колбасой?
Ник тихо захихикал, а леди Ариста презрительно скривилась:
— Неужели мы не установили чёткое правило — тебе запрещается брать с собой за стол каких бы то ни было кукол, плюшевых зверей, друзей, как вымышленных, так и настоящих.
— Маргарет очень хорошо воспитана, — сказала Кэролайн, но при этом осторожно спрятала свинку себе под стул.
Тётя Гленда осуждающе чихнула. Кажется, теперь у неё развилась аллергия ещё и на вязаных зверюшек.
Хотя Химериус и пообещал мне стоять за хронограф не на жизнь, а на смерть (при этом я, правда, от души посмеялась, пусть и про себя), и сообщить мне, как только Шарлотта попытается влезть в мою комнату, я всё равно не переставая думала о том, что может случиться, если второй хронограф попадёт в руки хранителей.
Но никакими грустными мыслями делу не поможешь, мне предстояло пережить этот день и надеяться на лучшее. Первое действие навстречу сложностям нового дня: я вышла из автобуса на одну остановку раньше и отправилась в Старбакс, чтобы хоть как-то побороть эту усталость.
— Сможешь мне сделать кофе с карамелью, чтобы он был таким же крепким, как три эспрессо? — спросила я мальчика у прилавка, а тот с улыбкой ответил:
— Если ты мне за это оставишь свой номер телефона!
Я ещё раз посмотрела на него, на этот раз более внимательно, и польщённо улыбнулась в ответ. У этого парня были тёмные волосы и почти закрывавшая глаза чёлка, он чем-то напоминал мне героя французских фильмов. Конечно, он был далеко не таким красавцем, как Гидеон, с которым я, поддавшись собственной глупости, тут же его сравнила.
— У неё уже есть парень, — сказал кто-то за моей спиной. Это был Рафаэль. Когда я, нахмурившись, обернулась, он подмигнул мне, и его зелёные глаза при этом задорно блеснули. — Да и вообще, она для тебя слишком маленькая, ты что не видишь, что на ней школьная форма? Один латте и черничный кекс, будьте добры.
Я возмущённо фыркнула и с виноватой улыбкой забрала у продавца своё эксклюзивное варево.
— Как раз парня у меня сейчас нет, зато появилась большая проблема… э-э-эм… со временем. Попроси меня об этом ещё раз, годика эдак через два, договорились?
— Договорились, — ответил парень.
— Ничего он, на самом деле, не сделает, — сказал Рафаэль. — Готов побиться об заклад, он у каждой симпатичной девушки просит номер телефона, я угадал?
Промолчав, я развернулась и пошла к школе. Но Рафаэль снова нагнал меня за дверями кафе.
— Эй, погоди! Ну прости, что помешал тебе с ним пофлиртовать, — он подозрительно заглянул в свой стакан с кофе. — Этот тип наверняка туда плюнул, точно говорю.
Я сделала большой глоток из своего картонного стаканчика, и тут же обожгла губы, язык и нёбо. После того, как я снова пришла в себя и смогла думать, я искренне пожалела, что кофе не вводят в организм внутривенно, как необходимое лекарство. Это было бы, наверное, лучшим выходом из положения.
— А я тут вчера ходил в кино с этой Селией, — продолжал Рафаэль. — Отличная девчонка. Такая она милая и весёлая, правда?
— Чего? — я скорчила гримасу, а на моём носу повис кусочек молочной пенки (да, общение с Химериусом сказывалось на всех сторонах моей жизни!).
— Нам было здорово вместе, — продолжал он. — Только Лесли не говори, а то она ещё приревнует.
Я не могла не рассмеяться. Как мило — он собирался мной проманипулировать.
— Договорились, так уж и быть. Я буду нема как рыба.
— Значит, она действительно может приревновать? — быстро спросил Рафаэль.
— Конечно! Она будет страшно ревновать. При том, что в нашем классе вообще нет никакой Селин.
Рафаэль смущённо почесал нос.
— Ну как же, блондинка? Которая устраивает вечеринку?
— Ах, Синтия.
— Но я правда ходил с ней в кино вчера вечером, — оскорблённым тоном сказал Рафаэль. Школьная форма с её неудачнейшим сочетанием траурно-жёлтого и ядовито-голубого цветов шла ему ещё меньше, чем нам. Он пригладил волосы, этим движением он вдруг напомнил мне Ника, и на меня нахлынули материнские чувства. Я подумала, что Рафаэль вполне заслуживает поощрения, за то, что не ведёт себя также чванливо и самовлюблённо, как его старший брат.
— Я постараюсь преподнести ей эту историю как можно мягче, ладно? — предложила я.
Он робко улыбнулся.
— Только не говори, что я забыл, как её зовут… знаешь, лучше вообще ничего не говори… а может…
— Дай-ка я помогу, — на прощание я поправила ему галстук. — И да, поздравляю! Сегодня ты завязал, наконец, правильный узел!
— Это Синди, — сказал Рафаэль и криво улыбнулся. — Или как там её…
Первым уроком был английский, вёл его мистер Уитмен. Известие о болезни Шарлотты он принял лёгким кивком, хотя я не удержалась и при слове «больна» нарисовала пальцами в воздухе многозначительные кавычки.
— Надо было взять его с собой, — зашептала Лесли, пока мистер Уитмен раздавал проверенные домашние контрольные, которые мы писали на прошлой неделе.
— Хронограф? В школу? Ты что, с ума сошла? А что, если его обнаружит мистер Уитмен? У бельчонка тут же случится сердечный приступ. Только сначала сообщит, наверняка, своей хранительской компашке, которая меня затем четвертует, колесует или будет пытать каким-нибудь другим хитрым способом, как предписывают их идиотские Золотые правила в подобном случае, — я передала Лесли ключ от сундука. — Вот, ключ от твоего сердца. Я вообще-то хотела отдать его Рафаэлю, но ты же на это не согласна.
Лесли смерила меня сердитым взглядом и перевела его вперёд, туда, где сидел Рафаэль и изо всех сил старался не поворачивать голову в нашу сторону.