Рафаэль устал от разговора, раз поймал ее за талию, притянул к себе и обвил руками.
Жар его сердца согревал ее. Она опустила голову поверх его бьющегося сердца и слушала. Вздохнув, она прогнала напряжение из плеч.
— Я не хочу уходить, — прошептала она.
— А я не хочу отпускать тебя. Но безопасность важнее, я не могу рисковать твоей жизнью. Алхимики хитры. Если они захотят тебя убить, их ничто не остановит.
Она предпочла бы улететь в Болотце с ним. Ее отец… Она задрожала.
— Я не хочу снова видеть его.
— Боишься отца? — спросил Рафаэль. — Или остаться одной?
Она задумалась. В ответе было много слоев. Она боялась отца. Король Холлоу-хилла мог делать, что хотел, и его гнева она боялась с детства.
Но она не хотела уходить не только из-за короля. Она боялась оставить Рафаэля одного. И того, что будет с Жутями без них.
Она пожала плечами.
— Не знаю. Думаю, я переживаю из-за того, что будет со всеми, пока нас нет.
— Жути правили собой без меня. Им не нужен Император. Просто им нравится с ним.
— А я даже не успела побыть в роли Императрицы.
Он погладил ее спину, утешая.
— Ты так хотела быть хорошей Императрицей, но не успела ею побыть.
— Я рождена править. Я всю жизнь училась быть королевой. Правление в моей крови.
Рафаэль убрал от нее руки.
— У меня незаконченные дела с братом в Болотце. А у тебя — с народом в Холлоу-хилле. До жизни вместе, принцесса, нужно разобраться с нашими историями.
Даниэлла вздохнула, кивнула и широко открыла руки, чтобы он поднял ее.
— Тогда нам нужно на поверхность?
— Да.
Они вместе отправились из Впадины. Рафаэль на миг заглянул к Кузнецу. И хотя глаза Жути широко открылись от шока, он не остановил их и не спорил. Он кивнул и пообещал, что они с Солдаткой присмотрят за остальными.
Даниэлла молчала, пока они выбирались по туннелям на открытый воздух. Она молчала, хотя корни цеплялись за ее волосы, и когда она ощутила свежий запах лета.
Солнце ослепило ее на миг, когда она посмотрела на небо. Она прикрыла глаза рукой, гадая, как скоро ей перестанет нравиться свет. Через пару месяцев? Лет?
— Не прикрывай лицо, принцесса, — буркнул Рафаэль.
— Почему? Свет бьет по глазам после жизни во тьме.
Он поймал ее за запястье и опустил руку.
— Потому что мне нравится считать веснушки на твоих щеках.
Щеки вспыхнули. Она открыла рот, чтобы парировать комплиментом. Что ей нравилось, как его руки легко держали ее. Или как свет проникал сквозь его крылья. Или…
Но ей помешал знакомый искаженный голос.
— Я отнесу ее в замок.
Солдатка опустилась рядом с ними, сжав крылья за спиной. Хоть она казалась неуместной на красивом лугу, ее черты уже не так пугали.
Может, Даниэлла привыкала к ней.
Рафаэль смотрел на ту Жуть долго, а потом кивнул.
— Следи, чтобы ее никто не остановил по пути. Но не приближайся к замку.
— Я не дам никому увидеть меня.
Его не обрадовал этот ответ. Рафаэль раскрыл крылья, готовясь взлететь и отправиться на поиски брата.
— Я хочу, чтобы вы обе вернулись целыми, Солдатка. Не только принцесса.
— Поняла, император.
— Вернись потом во Впадину. Кузнец ждет тебя с указаниями. Вы оба нужны Впадине, — он повернулся к Даниэлле, его лицо смягчилось. Он поднял руку и опустил. Они были не одни. — Береги себя, принцесса.
— Я жду, что ты вернешься за мной, — ответила она.
Его взгляд стал горячее на миг, а потом он низко поклонился.
— Как пожелаешь.
Рафаэль ударил крыльями и взмыл в воздух. Он поднимался все выше, пропал за деревьями. Ее сердце болело без него.
Солдатка кашлянула.
— Готова, принцесса?
— Нет, — честный ответ застрял в горле. — Я не хочу домой. Я не хочу видеть людей, которые не хотели меня. Которые не боролись, чтобы я осталась.
— Ты все еще человек, — сказала Солдатка. — Кто-нибудь тебя примет.
— Я не могу остаться с кем-то. Я принцесса, мой дом только в столице. Замок зовет меня, как бы я ни хотела сбежать.
Солдатка пожала плечами и пошла в лес.
— Это не важно. Ты еще человек, они все еще люди. Вы все еще одинаковые.
Даниэлла не знала, как объяснить, что они были разными. Что простые жители отличались от королевичей. Что она не знала, что делала, или как попасть в замок, не разозлив отца еще больше.
Дипломатия была опасной игрой.
Она могла убедить отца, что вернулась по своей затее. Придумать историю, что Жути были пугающими, злыми и хотели навредить ей.
Он всегда ее прощал, он не прогнал бы ее, узнав, что ей навредили.
Она смотрела на Солдатку, пока они шли по лесу. Она могла попросить ее поцарапать ее или оставить синяки не только на плечах и горле.
Но от мысли, что когти вопьются в ее плоть, она скривилась. Кровь не поможет. На нее уже нападали.
Солдатка оглянулась и поймала взгляд Даниэллы.
— Что теперь, принцесса?
— Пытаюсь придумать, как убедить отца впустить меня в замок.
— А план нужен? — Солдатка подняла ветку, чтобы Даниэлла прошла под ней. — Ты убеждена, что семья не даст тебе вернуться.
— Они отказались от меня, — объяснила она. — Когда Император забирал меня, они сказали, что мне больше не рады.
— Люди разное говорят от злости, — Солдатка пожала плечами, отпустила ветки. — Вряд ли они прогонят тебя.
— Ты не знаешь мою семью.
— Лучше, чем ты думаешь.
Даниэлла смотрела на спину Солдатки, пока та шла по лесу. Но ее ноги оставались на месте. Что Жуть имела в виду?
Она знала семью Даниэллы лучше, чем ей казалось?
— О чем ты? — спросила она, побежала догнать Жуть. — Солдатка?
Солдатка вздохнула. Ее крылья сжались вокруг плеч так сильно, что словно растаяли на коже.
— Я наблюдала за твоей семьей долгое время, принцесса. С твоего рождения.
— Да? — Даниэлла споткнулась о бревно и выпрямилась. — Зачем?
— Жутям нужно знать, что происходит в мире сверху.
В этом был смысл, но это была не вся правда. Даниэлла кашлянула и сказала:
— Но это не значит, что ты должна была следить за моей семьей. Ты могла следить за кем угодно.
— Король решает. Семья короля влияет на счастье народа.
Даниэлла смотрела на Солдатку. Она взглянула на Даниэллу, окинула ее взглядом и отвернулась. Ее крылья все еще были прижаты к бокам, но плечи уже не были так напряжены.
— О, — прошептала Даниэлла. — Наши жизни тебя заинтересовали, да?
Солдатка не ответила, но пожала плечами.
— Что именно, если можно спросить? — Даниэлла видела, где кончался лес, где тропы вели к замку. Но она хотела знать ответ на вопрос.
Это казалось важным.
Они добрались до края леса, Солдатка ушла в тени. На миг Даниэлла подумала, что Жуть ей не ответит.
А потом Солдатка вздохнула.
— Все в твоей жизни было таким красивым, принцесса. От простых вещей, как тарелки и утварь, до полога в спальне. Ничего уродливого. А я знала только уродливое.
Жуть пропала в тенях, и Даниэлла осталась одна в лесу. Ее жизнь была наполнена красотой?
Она повернулась и посмотрела на мраморный дворец, тянущийся к облакам. Она поняла, что Жуть была права. Она просто не ценила красоту.
— Хорошо, — шепнула она, глядя на замок, расправив плечи. — Я могу это сделать.
Даниэлла пошла по тропе к дому и молилась, чтобы семья не казнила ее за появление на их земле.
ГЛАВА 29
Рафаэль летел среди облаков, смотрел, как земля проносилась под ним лентами ярких красок. Изумрудный. Сапфировый. Белый туман облаков и сияние солнца на реках.
Он забыл, как красиво там бывало. Их континент когда-то манил его, хотя он не помнил, когда в последний раз видел такое.
Теперь чудесный пейзаж казался как новый. Только родившийся. Расцветший перед его глазами.
Его сердце забилось быстрее. Свобода пьянила, и ему это нравилось.
Впадина всегда была его домом. Только этот дом он помнил. То место подходило ему. Тишина и спокойствие вдали от сражений, оставивших шрамы на его теле и разуме.
Он ушел под землю, потому что знал, что так будет безопасно. Никто не последует за ним или его народом в землю, где темно и влажно.
Но теперь, пока ветер трепал его волосы, а облака задевали крылья, он сомневался в своих решениях. Этого не хватало его народу? Свободы и силы ветра под крыльями?
Может, их безопасность стоила риска, раз они могли получить такое.
Он опустился ниже. Кончики крыльев задели верхушки деревьев, шурша листьями и посылая ярких птиц в полет. Они пытались поспевать за ним, но его крылья были куда больше.
Что-то давило на его горло, поднимаясь из груди, и он почти не мог сдержать звук. Смех? Когда он в последний раз смеялся от счастья?
Рафаэль повернулся в воздухе и посмотрел на облака над ним. Солнце искрилось, его жар гладил его лицо и грудь.
Боги, это было так красиво, и он не мог думать ни о чем, кроме бурлящей эмоции в груди. Он был счастлив.
Рафаэль не знал, как долго так летел. Он кружился, смотрел на проносящиеся под ним изумрудные леса. Он мог думать лишь о том, как грациозен был в тот миг. И свободен.
Даниэлле это понравилось бы. Она указывала бы ему на всякое, объясняя мир сверху.
Он почти жалел, что ее тут не было. Но с семьей ей было безопаснее. Там алхимики ее не нашли бы.
Если ничего не случилось с его братом в Болотце, он принесет ее туда. Но если его брат был как он… там ей будет опасно. Он знал, что могли сделать Жути, когда злились.
Ведьма не могла быть настоящей. Как бы алхимики ни хотели, чтобы он думал, что она существовала, Рафаэль не слышал о таком существе.
Никто не мог управлять Жутями, кроме алхимиков. Они так сделали, когда создавали своих монстров. Он отказывался верить, что женщина могла изменить Жутей и получить свою армию.